Только подходя к дому, Владимир подумал, а как же он объяснит Нине, что явился среди ночи. Но и не бродить же ему до утра по улицам поселка. Видно опять придется врать и изворачиваться. Он тяжело вздохнул. Ну что за жизнь такая. Почему приходится врать. Скажи всю правду, неизвестно бы как Нина отреагировала. Особенно на то, что муж ее с продавщицей шуры-муры крутил да что уж там греха таить, и спал с ней.
Нет, она такого не потерпит. Даже и знать будет, что делал он все это ради ее благополучия, но все равно не простит. Тут и к бабке ходить не надо.
Весь поселок спал. Ни в одном окошке не светился огонек. Да уж и время то за полночь перевалило. Еще и мороз начал крепчать. Снег под ногами хрустел, ноги соскальзывали в наезженные колеи от тракторов и машин. Весна, дорога вот вот рухнет.
Владимир поежился Пожалуй, если он так до утра будет ходить, то в ледышку превратится. Он решительно повернул к дому, постучался в окно. Нина подскочила, зажгла лампу, выглянула в окошко и бросилась открывать двери.
- Володя, откуда ты взялся. Я ведь думала что ты только утром появишься. Есть, чай, хочешь. Сейчас поставлю, погрею.
Она даже не спросила, как он оказался дома в это время, если должен был дежурить. Суетилась, разогревала на керосинке еду. Она наклонилась, чтоб поставить блюдо с разогретой похлебкой на стол, запах спиртного шибанул в нос.
- Ой, да ты выпивши. Где это умудрился.
- Да на коммутатор мужики пришли с бутылкой. От баб своих прятались. Вот и выпили, праздничек отметили. Они меня и отпустили потом. Домой то боялись идти, ругаться жены будут. Сказали, что подежурят вместо меня.
Будь Нина похитрее, она бы сразу поняла, что тут что то не так. Как мог Володя оставить дежурство на каких то мужиков. Да и с центрального поселка не километр и не два до дому идти. Но Нине даже в голову не пришло усомниться в его словах. Она просто радовалась, что муж домой пришел.
Владимир впервые за много дней лег спать и сразу провалился в сон. Никакие кошмары его не мучили и Милка, ехидно улыбающаяся не маячила перед ним.
Прошло неделя, может немного больше. В очередной приезд райповской машины с товаром, Володе пришлось идти самому в магазин. По рухнувшей дороге не хотелось, чтоб Нина снег месила. Да и кто знает, чего там Милка может ей наговорить. А Нина то последние дни дохаживает. Ему и самому не очень то хотелось туда идти. Знал, что Мила обязательно устроит какое-нибудь представление. Но куда деваться. Продукты заканчивались, в район его не вызывали, а есть надо каждый день.
Владимир пошел в магазин после работы, глядишь народу поменьше будет. Милка встретила его как ни в чем не бывало. Елейным голоском спросила.
- А что Ниночка то сама не пришла. Уж больно ей глянулось, как я из под прилавка в сумку товар выкладывала. А тут ты пришел. Али соскучился.
Володя оглянулся, в магазине никого кроме них не было. На душе стало как то спокойнее. Пусть чешет языком, что хочет. Он складывал в сумку покупки, когда в магазин вошли две женщины. Он уже собрался уходить, но Мила остановила его.
- Владимир Кузьмич, я вот сейчас женщин отпущу, подожди пожалуйста. Мне надо по делу с тобой поговорить.
Захотелось развернуться и хлопнуть дверью. Но было бы странным, если бы он так сделал.
Как только женщины вышли со своими покупками, Мила начала разговор. Она стала требовать, чтоб Владимир отдал ей половину золота, которое она могла бы сдать государству, но не сдала. Все тут по совести будет. Ему половина и ей. А ведь мог и без всего остаться, да еще и на Колыму загреметь в лагеря. Уж она то знает, как это быстро делается.
- Какое золото? Не понимаю, о чем ты говоришь. Тебе что, во сне оно привиделось.
Мила ожидала что угодно, но не это. Она смотрела на человека, которого считала своим любовником, а он такое говорит. Вроде и не было ничего. Внутри все закипело. Была бы она в состоянии, прибила бы сейчас его и ни капли бы не пожалела. Да и чего ей его жалеть. Он и не нужен ей был, ни тогда, ни сейчас. А вот золото. Она даже потихоньку начала узнавать, где его можно сбыть. И все. Подержала в руках, а оно как песок сквозь пальцы просыпалось и нет ничего. Ни копеечки она не получит. А ведь какие мечты были о прекрасной жизни.
Конечно, Владимир не дурак. Весь клад он перепрятал, раз так уверенно говорит. Знает, что теперь то уж точно не найдут ничего. Ну что же. Раз на то пошло, она разрушит его семью, не даст им жить спокойно. А потом сделает так, что его посадят. У нее в голове уже начал созревать план, оставалось продумать кое какие детали. Уж в этот то раз она не ошибется. Все просчитает наперед.
- Ну погоди. Ты еще пожалеешь, что не послушал меня. Отдал бы половину и жил спокойно. Но теперь берегись. Будешь на Колыме тачки с углем таскать. Это самое малое.
Мила теперь уже злилась даже не из за того, что не удалось разделить пополам найденные ею сокровища. Душила злость, что какой то мужлан перехитрил ее. Да еще так коварно. А она ведь думала, что он и вправду ради нее на все готов. Теперь же Милка готова была на все ради мести. Она отомстит ему обязательно за свое унижение. И сделать это надо так, чтоб было как можно больнее.
Домой Владимир пришел мрачнее тучи. Он понимал, что Милка сильно на него разозлилась. Такая не проглотит молча обиду. Она обязательно отомстит. И про Колыму это не пустые слова. Значит она что то уже придумала. Но боялся он не за себя. За Нину. Надо бы ее хотя на время отвезти к Клавдие. Но куда сейчас повезешь. Дорога рухнула, а Нине на днях рожать.
Он решил, что нельзя больше скрывать от Нины создавшуюся ситуацию. Надо рассказать все ей, предупредить об опасности. Он все расскажет, как было. Только про то, что ему пришлось изменять Нине, он не скажет. Сколько раз он уже проклинал себя за ту слабость. Но что сделано, то сделано. Теперь уже не исправишь, как не кляни себя.
Нина раскладывала покупки по местам и между делом спрашивала, как там Мила. Предал ли он ей от нее привет. Даже жалела, что давно они не виделись. У Владимира сердце коробом вело от таких слов. И он решил, что все, скрывать больше нельзя. Он взял Нину за руку.
- Погоди с делами то. Мне надо кое что важное тебе сказать.
Нина подумала, что речь идет о его работе. Квартал заканчивается, он как-то говорил, что с планом туго. Поэтому спокойно ему ответила.
- Поговорим попозже. Сперва поужинай. В обед толком не ел, убежал, да и сейчас с разговорами. План твой никуда не денется, а есть надо. Гляди, совсем обессилеешь.
Владимир не стал спорить. Часом раньше она все узнает, часом позже, ничего от этого не изменится. За столом Васятка покою не давал, спрашивал, когда у него братик или сестренка родится. Говорят, говорят про него, а все нет никого и нет. Нина улыбаясь отвечала, что теперь уж совсем скоро. Вон она даже и пеленки с огибкой да с одеялком припасла.
Поели, а Владимир все не решался начать трудный разговор. Про себя решил, что вот уж Васятка уснет, тогда и поговорят. А Нина понять не могла, чего он теперь то ничего не говорит. То уж и не поевши хотел про свои проблемы высказаться, а то тянет. Но решила сама не спрашивать. Почему то подумала, что трудный видно для него разговор будет. В голову полезли разные нехорошие мысли. Почему то вспомнились Женины слова про продавщицу. Но ведь это когда было.
Вот и Васятка угомонился. Владимир присел на лавку, позвал Нину.
- Помнишь, я говорил, что продавщица приходила, когда тебя не было. Так вот, она думку в руки взяла, вроде как посмотреть, видит, что тяжелая. И распотрошила ее, золото нашла припрятанное. Сказала, что она от органов осведомителем работает. Начала мне угрожать.
Он подбирал слова, чтоб все выглядело более-менее пристойно, но Нина его уже почти не слушала. В голове крутилось одно, зачем она взяла думку, чего смотреть на подушку. Значит она кровать расстелила, значит муж ей изменил.
В голове загудело, словно клещами ее сдавило. Муж увидел, что она изменилась в лице. Замолчал. Но все таки надо было закончить, чтоб знала Нина, что ей может опасность угрожать. Владимир поднялся.
- Ты лучше ложись на кровать. Что то в лице переменилась. Ты не думай, не изменял я тебе с ней. И не было у нас ничего. Только вот все разговоры вокруг золота этого крутились. Вот она и обозлилась, что ничего не получила. Ты ничему не верь, что она будет говорить. И про золото, что спрятано, молчи. Она ни с чем осталась, вот и будет придумывать, как бы сильнее ужалить.
Нина и верила, и не верила словам Владимира. Немного успокоили ее слова, что теперь у Милки нет ничего против них, никакого золота, никакого признания. Сгорело его признание и пепел разлетелся. А что теперь она может сделать. От этих мыслей Нине даже полегче стало. Она поднялась. Долго говорили.
Ночь мягкими шагами ступала по поселку. Она видела, что творится здесь что то неладное, но вот сказать, забить в набат, она не могла.
Нина уже собиралась ложиться спать, вдруг ойкнула, схватилась за поясницу.
Ей показалось, что теперь те клещи, которые сжимали ее голову, раздвигают все косточки на пояснице.
- Ой, Володя, кажется началось. Иди за медичкой. Одной то мне не справится, а ты помощник плохой.
Владимир начал быстро собираться. Его не смущало, что на дворе глубокая ночь. Знал, что фельдшерица местная в ночь-полночь прибежит. Такая уж работа у нее. Он пообещал Нине, что бегом сбегает. Наклонился, поцеловал, сдул капельки пота со лба и вышел из избы.
В какой то мере он даже рад был, что все так случилось. И Нина, похоже, на него не сердится. Ну если и сердится, то не так сильно, как он опасался. Вот и дом, где живет фельдшерица. Он постучался в окно. Та зажгла лампу, выглянула, сразу поняла в чем дело. Кивнула головой и начала собираться. Знала, что жена начальника должна вот-вот родить.
Женщина вышла со своим чемоданчиком, они уже собрались идти, но откуда то потянуло дымом. Владимир остановился, откуда может быть дым среди ночи. В глаза бросилось, как взметнулся ввысь язык пламени.
- Это там, на базе, - крикнул он. Базой местные называли гараж, где хранилась техника. - Беги, поднимай людей.
Но потом вспомнил, что Нина ждет ее помощи.
- Нет, разбуди кого-нибудь, а сама бегом к нам. Там Нина рожает. Одна она не справится.
Сам же он бросился на базу. Пробегая мимо пожарного столба, ударил несколько раз по подвешенной рельсе. Металлический звук поплыл над поселком. Обязательно люди услышат. Долго бить было некогда. Пламя разгоралось сильнее. Может можно еще успеть потушить.
Позади себя он слышал крики людей, спешащих на помощь. Начал тушить огонь, прекращая ему путь к бочкам с соляркой. Огненный ручеек устремлялся внутрь гаража. Хорошо, что пожарный щит рядом. Владимир схватил топор, разбил дощатую дверь, потом начал забрасывать пламя песком. Он слышал, что люди прибежали, что то делают там, на улице. Внутрь охваченного пламенем гаража никто не решался войти.
Фельдшерица подняла ребенка вверх.
- Девка у вас родилась! Девка!
Она ничего не сказала Нине, что в поселке пожар. Не до того той было. Но сейчас, довольная собой Нина, спросила.
- А Володя то где?
- Где то отстал. Скоро, чай, придет. Мужики ведь боятся такого.
- Любочка, мы назовем ее Любочка, так с Володей давно уж решили.
Нина не знала, сколько прошло времени. Фельдшерица завернула малышку, положила рядом с матерью. Сама рядышком присела. В избу влетела Женя. Она даже не поняла, что Нина уже родила. Думала что спит она, а медичка дежурит около нее. Шепотом, который оказался громче всякого крика, она зашептала фельдшерице на ухо.
- Погиб Владимир то Кузьмич на пожаре. Мужики сейчас его вытащили. Как сказать то ей.
А говорить и не надо ничего было. Нина все слышала. Она только вскрикнула и провалилась в пустоту.