- Сережа, разве я в этом виновата, Бог послал двойню. Куда я должна деваться? Я мужняя жена, как мне не рожать?
- Уж не знаю, как другие бабы не рожают. Вон, Александра двоих девок родила и все! Спроси у нее, как она это делает, или уж к бабке к какой сходи.
Конечно же, Александра пошла с Машенькой, тем более и сама, дня как три, собиралась. Отложила немного денег, гостинцев купила. Положено навещать роженицу, да все никак не могла выбраться.
Кажется, еще до осени есть немного времени, но в этих краях погода непредсказуемая. Вчера теплынь стоялая, а сегодня может подуть холодный ветер и дождик холодный ливануть. Что там вчера? Даже сияющий, как начищенный, золотой диск солнца, может к обеду потускнеть и спрятаться за тучами.
Вот и сегодня, Маша вышла в одной легкой кофточке, пока шла до Александра, пока беседовала с ней, небо нахмурилось, набежали тучи, закрыв собою половину неба. Маша заторопила сестру
- Саш, ты чего там телишься? Глянь в окно, сейчас дождь пойдет. Пошли, давай, надо до дождя успеть добежать.
- Иду, видишь, гостинцы собираю. Где-то был кулек с конфетами, куда сунула, не найду.
- От своего Бориса прячешь? Эх, Александра, живешь ты богато, но ровно нищенка. Ничего своего у тебя нет. Все спрашиваться надо, да докладываться.
- Можно подумать, ты не спрашиваешься. Вы все там под дудку Афанасьича пляшете, а им самим Агриппина крутит.
- Это другое дело. Мой Володя шагу не ступит, не посоветовавшись со мной. Свекры, сестрица, они не вечные. Ну, готова? Пошли уже!
Успели сестры добежать до дождя. Дома оказались только Вера с двойняшками, да Марина. Дети, только что накормленные и перепеленутые, лежат смирно в люльке. Вера с Мариной толкутся у стола, видимо, готовят вдвоем ужин. Марина, не обращая внимания на вошедших, продолжила чистить картошку, Вера же отложила нож, вытерла руки об фартук.
- Александра, пришла? Слава Богу! Проходи!
- Здравствуй, Вера! Марина, дочь, здравствуй!
- Здравствуйте! Мама Вера, я по воду схожу, пеленки выполощу во дворе.
- Марина, оденься, ветер холодный подул, дождик вот-вот пойдет. Если что, иди в баню полоскать.
Александра, я не знаю, что делать. Вроде молоко есть, и ходят оба нормально, но все время плачут. Сашенька еще как-то спит. Просыпается, но Марина его легко укладывает. Гордей очень неспокойный, удивляюсь, как еще сегодня лежит, не пищит.
- Привыкает к жизни без мамки. Конечно, дети плачут, то сидели в маминой теплой утробе, то родились, попали в холод, дышать надо, есть надо. Трудно, небось, привыкать. Значит, плачут? А молоко-то у тебя хорошее?
- Кто же его знает, старшенькие нормально росли. Я думаю, может не хватает им?
- Сцеди-ка немного молока, посмотрим.
Понаблюдала Александра за Верой, понимает кое-что, сама двоих выкормила грудью. Молоко у нее есть, покормила, еще осталось. Однако!
- Вера, у тебя не молоко, а водичка, смотри, оно же почти с голубизной, в нем ни капельки жира. Ты, Вер, сосем ничего не ешь, только воду пьешь?
Мария присела рядом с Верой, участливо заглянула ей в глаза.
- Эх, Вера, и правда, ты ешь, как птичка-воробей, откуда взяться хорошему молоку. Саш, она привыкла так, сначала мужу, потом детям, а себе, что останется. Остается-то совсем немножко.
- Вера, я не доктор, могу посмотреть опрелости, животик проверить, но детей надо врачу показать. Однако, видно, что молоко у тебя слишком жидкое. Я бы тебе посоветовала прямо сейчас начинать прикорм давать. Пол литра молока для детей всяко продадут. Вскипятить молоко, развести кипяченой водичкой и поить.
Самой тоже надо питаться получше, вы же не так плохо живете. Мало ли что привыкла немного есть, детей кормить надо, о них сначала думай, потом уж о муже. Давай, посмотрим мальчишек твоих.
Распеленала Вера мальчика, на руке красная тряпочка.
- Смотри Александра, это Сашенька. С ним чаще Марина водится. Днем она обычно занята, то Ясоньку пасет, то готовить помогает, то стирает, то убирается. А ночами мы с Мариной вдвоем водимся, она с Сашкой, а с Гордеем я уж сама. Неугомонный он у меня, все время поет, наверно, певчим станет.
Алесандра осмотрела ребенка, животик мягкий, тельце чистенькое, не должно его ничего беспокоить.
- Вера, ребенок маленький, но на мой взгляд, все с ним хорошо, вырастет. Что поделаешь, дети уж плачут. Может беременность была тяжелая, может неспокойно ходила, все ведь на ребенке отражается. Давай, посмотрим второго.
На ручке второго мальчика синенькая тряпочка. Осмотрела и этого Александра
- Ух, ты, какой крохотуля, а живенький, смотри, как глазки лупит, ручками машет, возмущается, мол, что вы мне покоя никак не дадите.
Словно услышав слова Александра, Гордюша сморщил носик, обидчиво сложил губки, а потом раскрыл рот, да как заревет!
Александра погладила мальчика по грудке, по животику
- Как ты громко поешь, маленький, правда певчим станешь. Пеленай ребенка, мамка, скорее, холодно ему.
Хорошие мальчишки, им бы девочками родиться, такие нежные. Не при Сегруне будет сказано, совсем на него не похожи, да и на тебя тоже.
- На бабушку Зину они похожи, как и Максимка. Только Наташа похожа на меня. Ой, Александра, какая разница, на кого они похожи? Ты говоришь, что все нормально, а почему у меня так черно на сердце? Зачем я так боюсь за своих двойняшек?
- Потому что нагнала на себя страху, переживаешь, непонятно из-за чего, поэтому у тебя дети неспокойные. Попроси Агриппину, пусть заварит тебе травки. Маш! Вера забудет, ты скажи Агриппине, ладно?
Да, я чаю плиточного принесла и сахару, отдашь ей. Ребятишки все с ней?
- Да, они уже привыкли, все около меня, да Агриппины. Ленка с ними водится. Они слушаются ее.
- Девки! Не мне бы говорить, но не слишком ли много на девчонок наваливаете. Остается у Лены время уроки учить?
Вер, я понимаю, что тебе тяжело, но Марина еще подросток, не дело это, по ночам с ребенком водиться. В конце концов, у тебя есть муж, мать рядом живет, пусть они помогают.
- Александра, мы от тебя ничего не скрываем, растим твоих дочерей, как своих. Ни я, ни Маша никогда словом их не обидели. Да и не за что их обижать, хорошие девчонки. Но у нас такая жизнь, так вышло, все трудности переносим вместе.
Твои дочери тоже в нашей семье, они не могут иначе. Особенно Марина, она совестливая, да и Лена тоже. Я и без тебя думаю, вернее, боюсь, вырастут девчонки и скажут, мол, мама Вера, из-за тебя у нас детства не было, мы на вас работали.
Не смогла Мария смолчать, не в ее это натуре
- Знаешь, что, моя дорогая, сестра! Тебе раньше надо было думать о своих дочерях, когда они плакали по маме, а Вера им сопли утирала, сказки рассказывала, какая у них мама хорошая, какая у нее тяжелая работа. Тяжелая была, конечно, мужика-то надо хорошенько ублажать, до детей ли тут.
Я тебе сразу сказала, что девок твоих на себя не возьму, потому что знала, рано или поздно, ты скажешь, что мы заездили твоих дочерей. Ты совсем бессовестная, Вера сама кусок не съест, детям отдаст, а твои девчонки у нее наравне с родными детьми.
- Маша, я ничего такого не сказала. Какая бы я ни была, я мать, и мое сердце болит за дочерей. Почему Марина у вас сидит дома, в няньку ее превратили. Могла бы в ФЗО пойти, специальность получить. Там бесплатное питание и одежда тоже.
- Какая ты умная! Спихнуть решила Маринку на полное государственное обеспечение, чтобы она потом на морозе кирпичи клала? Наверно, Борис Георгиевич так решил. Ну, да, он же не знает, сколько нашей Марине лет. Ты-то хоть помнишь? Знаешь, что в ФЗО принимают уже взрослых, в шестнадцать – семнадцать лет?
- Чего ты орешь, вон, детей напугала! Я просто пример привела, где можно учиться дальше. Иди, позови девчонок, а то мне домой пора.
- Ой, да пошла, ты! Надо девок своих повидать ступай ищи их сама. Вер, я сейчас Маринку пошлю, она одного у тебя возьмет. Мне надо идти, ужин собирать, ребятишек кормить. Я скажу бате, что тебе молока надо, он достанет.
Сестры вышли вместе, долго еще перепирались во дворе, поминая грешки друг дружке. Вере не до них. Взяв в обои руки малышей, она, едва не плача, вышагивает по дому, покачивая сыновей.
- Что же это такое, чего же вы никак не угомонитесь? Сил ведь у вашей мамки не остается совсем.
Марина пришла со двора, принесла блюдо с огурцами
- Ой, мама Вера! Опять взахлеб ревут? Я сейчас, только поставлю картошку вариться и возьму одного.
Сергей вернулся злой, промокший насквозь. Скинув мокрую одежду у порога, переоделся в сухое
- Одежу сушиться повесьте! Ужин готов?
В люльке плачет ребенок, другого Марина носит на руках. Вера молча поставила на стол чищенную картошку, малосольные огурцы, немного соленых грибов, соль, хлеб и кусочек сала. Сергей хмуро посмотрел на нее снизу-вверх, побелевшими от раздражения глазами.
- Сало все что ли? Я так скоро ноги таскать не стану. Картошка, да хлеб, каждый день, разве это еда для мужика?
Вера остановилась с кружкой чая в руке
- Не гневи Бога, Сергей, у других и того нет. Батя в эту неделю не смог сала достать, приберегаю.
- Приберегаешь? Для кого? Да, заткни ты уже своих короедов! Хоть бы один день спокойно поесть! Ни дня не знают они, ни ночи! Это не дети, это какое-то наказание, не знаю только за какие грехи.
- Сергей, не кричи, вон, Батя идет!
Афанасьич вошел, быстро закрыв за собой двери, стянул с головы брезентовый капюшон
- Ну и сливает, можно подумать, октябрь настал, до того холодный дождь. Вера, сейчас тут с меня натечет, возьми банку, Мария говорит, детишек подкармливать надо. Достал, вот. Договорился, будут давать по пол литре каждый день. Как они? Ревут?
- Да, батя, неспокойные очень. Ты проходи, поужинаешь с Сергеем.
- С Сергеем? Так! Выходит, ты с дитем на руках, а он ужинает! Ты, под лец, откуда взял эту привычку? Где это видано, садиться за стол одному? Ты должен посадить семью за стол, посмотреть, у всех ли есть хлебушек, все ли достают до еды, потом только начинать есть.
Или, я чего-то не понимаю? Провинилась жена перед тобой так, что не смеет с тобой за один стол садиться? Блудила что ли?
Сергей положил ложку и надкусанный кусок хлеба на стол, усмехнулся нехорошо себе в усы
- Еще бы она посмела мне блудить. Батя, я пришел с работы, я голодный. Она дома целый день, когда хотела, тогда села и поела. Не ходит она не жрамши от того, что мужа дома нет. Откуда я знаю, чего она не садится со мной?
- От того, наверно, что дите у нее плачет. Ты, это, Сергуня, ты больше не ходи к нам ночевать. Вдвоем рожали, вдвоем и водитесь. Ты на работу не ссылайся, не сталь варишь, и не каждое утро тебе на смену шагать.
Я сам не больно с вами водился, но у моей Зинаиды помощница хорошая была, матушка моя. Агриппина не может помочь твоей жене, она и так еле ноги таскает. Измоталась она за лето, сердце надорвала. За ней самой уход нужен.
Вера, ребятишки пусть у нас ночуют, дождь сильный идет. А ты, милая, не стесняйся, отдай одного мальчонку Сергуньке на ночь, пусть привыкает, пусть растит, его сыновья.
Сергей крутил ложку в руках, ожидая, когда захлопнутся за отцом ворота.
- Батя че сказал! Положите их, пусть орут, садитесь за стол и ешьте! Я кому сказал, оглохли обе?
Вера прижала к себе сына, который только-только успокоился. Ей неважно, чего муж кричит, чего ему надо. Ее сынок задремал на руках, пусть отдохнет немножко, милый, маленький, наплакался. Марина тоже сделала вид, что не слышит, как кричит дядя Сережа. А он еще больше разозлился, соскочил с лавки, весь побледнел, глаза кровью налились
- Кому сказано? Садитесь и жрите, дармоедки, один на всю ораву пашу, а эта знает себе рожает. А че, на работу ходить не надо, сиди дома, обнимайся со своими детьми. Ты тоже – Сергей резко ткнул в сторону Марины указательным пальцем, выкинув вперед длинную руку – твои ровесницы сами на себя зарабатывают, а ты? Ловко устроилась, мама Вера у нее есть, а где твоя мама?
Глаза Марины наполнились слезами, она отвернулась к темному окну, видя и там отражение злого, размытого лица Сергея. Куда ей пойти? У нее нет никого кроме мамы Веры и сестренки. Вера встала рядом с Мариной подальше от Сергея.
- Сережа! Не надо так говорить, зачем ты зря обижаешь Марину. Разве ты забыл, кто нам приносил еду в голодное время? Кто дал денег, чтобы Ясоньку купить? На доски кто дал денег. Это все Александра, и все благодаря тому, что Марина и Лена с нами живут.
Про то, как они мне помогают, я уже и не говорю. Раве ты сейчас ел грибы, если бы не Марина? Сколько всего они с Леной на зиму заготовили, а травы сколько на себе таскали. Нехорошо, Сережа! Не надо так-то.
- Если бы ты не рожала каждый год, да через год, помощниц никаких не надо было бы. Еще и двойню притащила. Я был согласен на одного пацана, а ты двойню родила.
- Сережа, разве я в этом виновата, Бог послал двойню. Куда я должна деваться? Я мужняя жена, как мне не рожать?
- Уж не знаю, как другие бабы не рожают. Вон, Александра двоих девок родила и все! Спроси у нее, как она это делает, или уж к бабке к какой сходи. Дай-ка банку с молоком, я чай забелю.
- Нет! Не дам! Это ребятам. Они голодные, поэтому ревут. Даже не проси и не заикайся.
- А, че рт с тобой!
Сергей наскоро оделся и вышел из дома. Вера положила уснувшего сына в люльку, подошла к Марине, обняла за плечи
- Твой тоже уснул? Положи его, может успеем поужинать.
- Я не буду, мама Вера, не могу, у меня горло давит.
- Это обида, дочь. Несправедливый он и злой. Мы не будем слушать его слова, иначе не вынесем такой жизни. Пойдем, картошка еще не совсем остыла, поедим с грибами. Потом я молока вскипячу, жаль соски нет, придется с ложечки двойняшек поить. Может наши маленькие уснут сегодня, и нам с тобой дадут поспать.
Продолжение Глава 42