Пожалуй, в мировой истории нет правителя, споры о личности которого велись бы столь же ожесточенно, как о Ричарде Третьем. Преданный брат, заботливый сын, неплохой управленец, на страницах истории он внезапно превращается в непримиримого тирана и убийцу собственных племянников. И, если поначалу обвинения в адрес короля исходили от сторонников его непримиримых врагов Вудвиллов, то после появления на свет пьесы Шекспира "Ричард Третий" уже, кажется, никто не сомневался, что Ричард был горбуном, деспотом и детоубийцей. Они правил меньше любого из коронованных английских королей, всего 777 дней, но споры вокруг Ричарда Третьего ведутся до сих пор. Сегодня вашему вниманию мы хотим представить объемный материал о короле Ричарде. Гении или... злодее?
На основе статьи британского портала Ответы истории.
Рожденный в дни смуты
Ричард родился в 1452 году в замке Фотерингей в Нортгемптоншире, в зловещем месте. Именно здесь бывшая королева Генриха VIII, Екатерина Арагонская, будет вынуждена провести свои последние годы, а позже здесь состоится казнь Марии Стюарт, королевы Шотландской. Ричард был ещё младенцем, когда начались Войны Алой и Белой розы. Он так и не увидел Англию, живущую в мире. К моменту его смерти, 33 года спустя, между сторонниками Ланкастеров и Йорков произошло 16 крупных сражений.
Теоретически конфликт был связан с легитимностью, и крупнейшие землевладельцы Англии встали на сторону кандидата, которого считали наиболее достойным. На самом деле, конечно, причины этой серии баронских войн были более сложными. Они включали семейную и феодальную принадлежность, экономические претензии, землевладение и территориальные амбиции. Многие участники переходили на другую сторону в погоне за личной выгодой. Сражения этих лет нельзя назвать героическими, мужественными столкновениями воинов, гарцующих на резвых конях и отважно размахивающих геральдическими знамёнами. Англия была неуправляемой и не поддавалась управлению, и её народ, представители всех слоев общества, сильно страдал.
...в разных частях этого королевства совершаются отвратительные убийства, грабежи, вымогательства, притеснения и другие многочисленные злодеяния, злоупотребления властью, насильственные проникновения... побои, нападения, совершаемые и производимые такими людьми, которые либо обладают большой силой, либо пользуются покровительством влиятельных лиц, так что их возмутительные проступки до сих пор остаются безнаказанными, вплоть до того, что недавно были убиты несколько человек...
Так жаловалась Палата общин в парламентских протоколах в 1459 году, выражая сожаление по поводу неспособности королевских судов противостоять давлению, оказываемому на них дворянами и их приспешниками. Англии нужно было сильное руководство — и именно этого у неё не было.
Когда Ричарду было семь лет, его отец был убит в битве при Уэйкфилде, а один из братьев казнён после неё. Ричарда тайно вывезли из страны в безопасное место в Бургундии. Победа Ланкастеров была одержана во имя Генриха VI, слабого и недалёкого человека, которому больше подходило бы быть монахом, а не королём. Теперь надежды йоркистов были связаны со старшим братом Ричарда, Эдуардом. Но сможет ли он править лучше, чем Генрих? Это могло решить только время.
Время старшего брата
Прошло ещё 11 лет переменчивых военных успехов, прежде чем Эдуард Йоркский смог прочно обосноваться на английском троне. Он заточил своего соперника в лондонском Тауэре, где тот и был убит. Поскольку наследник Генриха, Эдуард, принц Уэльский, был убит в бою, Эдуард IV мог утверждать, что Бог оправдал дело йоркистов, подтвердив легитимность династии победой в битве. Эдуард был королём по божественному праву и народному признанию. Ричард, ныне герцог Глостерский, был вторым в очереди на престол после своего старшего брата Джорджа, герцога Кларенса.
Дело дома Ланкастеров продолжало жить, но его притязания на легитимность висели на волоске. Кандидат от Ланкастеров, Генрих Тюдор, не был королевских кровей, так как происходил от вдовы короля Генриха V, и теперь он находился в опасном изгнании в Бретани.Но как раз в тот момент, когда казалось, что долгий династический конфликт подходит к своему кровавому завершению, в игру вступила другая семья.
В 1464 году, вопреки советам своих советников, которые рекомендовали ему заключить брачный союз с подходящей иностранной принцессой, Эдуард тайно женился на Элизабет Вудвилл, красивой 27-летней вдове ланкастерского рыцаря сэра Джона Грея, лорда Феррерса. Этот любовный союз с женщиной, которая не принадлежала к высшему обществу, вызвал «большое недовольство многих знатных лордов, и особенно большей части его совета». Это поставило под сомнение политические решения Эдуарда; казалось, что им «руководит слепая страсть, а не здравый смысл» (согласно письму дипломата лорда Венлока). Эдуард не только женился на женщине ниже себя по положению, но и заключил союз с печально известным своим честолюбием родом. Отец Елизаветы, Ричард Вудвилл, вырос в доме герцога Бедфорда. После смерти этого дворянина он тайно женился на овдовевшей герцогине. У пары родилось не менее 14 детей, и все они надеялись разделить судьбу старшей сестры. Они не зря надеялись. Родственникам королевы дарили титулы, земли и почести. Само по себе расширение этого выскочки-клана было угрозой политическому статус-кво, и недовольство йоркистского истеблишмента не уменьшалось с течением времени.
Эдуард IV был «крупным» как по телосложению, так и по характеру. Его рост составлял почти два метра, а телосложение соответствовало этому невероятному росту. Если его недостатки были очевидны, то и достоинства тоже. Больше всего тех, кто с ним встречался, поражала его приветливость. В нём свирепый король-воин и культурный чувствительный монарх сочетались в редком союзе. Храбрый военачальник, который ни разу не проиграл ни одного сражения, был также культурным коллекционером книг и меценатом, оставившим в качестве архитектурного наследия готический шедевр — часовню Святого Георгия в Виндзоре. Автор «Хроник Кройленда» восхвалял эдвардианский режим:
...в те дни вы могли бы увидеть, что королевский двор выглядит так, как подобает самому могущественному королевству.
Вудвиллы задавали тон, устанавливая доминирующие тенденции в музыке, одежде и литературе. Одна из первых книг на народном языке, изданная в Вестминстерской типографии Уильяма Кэкстона, «Изречения философов», была переведена братом королевы, графом Риверсом.
После 1475 года королю почти нечего было опасаться со стороны Ланкастеров. Его дни, проведённые в походах, закончились, а здоровье ухудшилось. Безмятежность не пробудила в Эдуарде ничего хорошего. Он дал волю своим страстям, став одновременно сластолюбцем и тираном. Его атлетическое тело располнело. Он проводил время в роскошных резиденциях, которые построил или расширил недалеко от столицы. Это великолепие в значительной степени финансировалось за счёт имущества, конфискованного у его врагов, а также налогов и штрафов, которые он ввёл, чтобы пополнить казну и подавить потенциальное сопротивление. Благоразумный монарх, который гордился своей готовностью прощать преступления своих противников, теперь укреплял свою власть, манипулируя законом, и гасил последние очаги сопротивления.
Самым известным его поступком была казнь его брата Джорджа за измену. Нет никаких сомнений в том, что Кларенс заслужил свой приговор. Он неоднократно вступал в сговор с врагами Эдуарда и не скрывал своей враждебности по отношению к королеве и её семье. Но Эдуард лично и жестоко запугал парламент, чтобы тот осудил герцога Актом об отлучении от церкви (против которого нельзя было защищаться), а затем тайно казнил его в Тауэре, утопив в бочке с мальвазией. Хроника Кройленда изменила свой вердикт режиму:
После совершения этого поступка многие люди покинули короля Эдуарда, будучи полностью убеждёнными в том, что он сможет управлять всем королевством по своему желанию и усмотрению... Король... внушал страх всем своим подданным, в то время как сам никого не боялся.
Избранный
Такова была модель правления, в которой вырос юный Ричард Глостерский. В ранние годы его жизни связь между братьями-королями Ричардом и Эдуардом была крепкой. Она еще больше усиливалась из-за их общего недоверия к Кларенсу. Ричарда готовили к участию в политической и военной деятельности правительства. Эдуард даровал ему земли, титулы и обязанности. К 20 годам он стал констеблем Англии (командующим королевскими армиями), лордом-адмиралом и губернатором Севера. Благодаря пожалованным ему землям и, что особенно важно, замкам за Хамбером, он стал крупнейшим землевладельцем в потенциально неспокойных графствах, расположенных далеко от столицы, а благодаря сделкам с недвижимостью и обменам он постоянно увеличивал свои владения на севере. Ричард доблестно и эффективно сражался не только против ланкастерских войск на родине, но и во Франции и Шотландии (именно он в 1482 году навсегда отвоевал у шотландцев приграничный город Берик-апон-Туид). Он был предан короне беззаветно. Нет никаких сомнений в том, что без его поддержки Эдуард не смог бы подчинить себе всю Англию, и стоит отметить, что до смерти Кларенса у Ричарда не было ни малейшей надежды унаследовать корону.
Но он и его брат были сделаны из разного теста. Ричард был невысокого роста и с небольшим искривлением позвоночника. Он едва ли мог произвести впечатление на друга или врага своей внешностью. Он был серьёзным человеком, дисциплинированным, трудолюбивым и более набожным, чем обычно было принято в его время. В более поздние времена его могли бы назвать «пуританским». Шекспир был близок к истине, когда изобразил своего Ричарда, презирающего «увеселительные проделки», «похотливое услаждение лютней» и тщеславие, жаждущее «любовного зеркала». Он был скорее человеком действия, чем созерцателем. Он был бережлив в своих потребностях. Наблюдатели отмечали, что на пирах он мало ел и пил. Став королём, он не стал подражать своему брату, учредив блистательный двор, олицетворявший всё лучшее в культурной утончённости.
На континенте зарождалось Возрождение. Просвещённые принцы, дворяне, церковники и купцы соперничали друг с другом в покровительстве художникам, музыкантам, поэтам и учёным. Это было не в стиле Ричарда. Можно обоснованно утверждать, что во время своего недолгого правления у него не было ни времени, ни желания заниматься вопросами искусства, он долго готовился к роли монарха в те годы, когда правил большей частью северной Англии как квази-монарх.
Вполне уместно включить оценку его деятельности в этом регионе в общую картину того, как он осуществлял власть. Ни в одной из современных хроник не говорится о том, что он обладал художественным чутьём или глубоким интересом к науке. Это не значит, что он был пустоголовым грубияном. Напротив, один иностранный дипломат заметил, что «такой великий ум заключён в таком маленьком теле». Он был особенно хорошо подкован в юриспруденции и умел искусно вести дела. Он глубоко интересовался геральдикой и в 1484 году основал Геральдическую палату королевской хартией. Такое внимание к судебным процессам и геральдическим деталям раскрывает основную мотивацию Ричарда: он был сосредоточен на обязанности править — и править эффективно. Гербовая символика и великолепие королевских церемоний наглядно демонстрировали власть монарха и верность, которой он требовал от своих магнатов, основанную на законе.
В основе общественной и личной жизни Ричарда лежало искреннее, хотя и традиционное, благочестие. Он сделал больше пожертвований на религиозные нужды, чем любой другой средневековый король. Он считал Йорк своей «столицей», и тот был главным получателем его щедрых даров. Среди его подарков были серебряные и позолоченные украшения для алтаря, украшенные митры и инкрустированный драгоценными камнями процессионный крест. Ричард планировал построить в комплексе собора колледж (религиозную гильдию, а не учебное заведение), где 100 священников ежедневно служили бы мессу за Ричарда и его семью. Подобные учреждения меньшего размера предлагалось построить в замках Барнард и Миддлхэм. Король также пожертвовал землю и деньги монастырю Уилберфосс и другим религиозным учреждениям. Одним из учебных заведений, получивших щедрые пожертвования Ричарда, стал Куинз-колледж в Кембридже, который получил пожертвования в 1477 и 1484 годах. Колледж по-прежнему имеет право на значок с эмблемой дарованной Ричардом.
Король Ричард Третий
Цепочка катастрофических событий, ознаменовавших последние 28 месяцев жизни Ричарда, началась со смерти Эдуарда IV в апреле 1483 года. Безопасность, которую обеспечивало его твёрдое правление, ушла вместе с ним в могилу. Немедленной реакцией стало ослабление политических и родственных связей среди знати. Это грозило возвращением к династическим интригам и военным конфликтам. Покойному королю наследовал его 12-летний сын Эдуард V. Ричард должен был исполнять обязанности протектора королевства до совершеннолетия мальчика. И здесь возникла неопределённость.
Молодой король был очень привязан к своей матери и дядям, поэтому все ставили на то, что власть перейдёт к Вудвиллам. Некоторые влиятельные люди королевства были встревожены такой перспективой, и Ричард был одним из них. Вдобавок к нестабильной ситуации надежды Ланкастеров возросли. Генрих Тюдор, находившийся в длительной ссылке при дворе герцога Франциска II Бретонского, поддерживал связь со своими сторонниками по другую сторону Ла-Манша, некоторые из которых теперь приезжали к нему, чтобы присягнуть на верность.
Среди клубящегося тумана восстаний, убийств и предательств, окутавших страну (не говоря уже о затуманивающих облаках романтизации, привнесённых более поздними авторами), отчётливо выделяются два факта. Первый заключается в том, что Ричард перехватил инициативу, действуя с безжалостной логикой, чтобы сохранить стабильность. Второй заключается в том, что, несмотря на это, события развивались своим чередом, и он не мог их остановить.
После смерти старого короля последовали дни неразберихи. Расколотый королевский совет не знал, кому передать опеку над Эдуардом V и его младшим братом. Ричард не сомневался. Он заявил о своём протекторате, не дожидаясь его подтверждения. Он перехватил графа Риверса, который направлялся в Лондон с новым королём, и поселил королевских братьев во дворце в Тауэре. Риверса и его соратников отправили на север, в замок Понтефракт, где два месяца спустя их казнили за измену протекторату. Это был упреждающий удар, подобный тому, что наносит опытный военный стратег, и, возможно, для этого были основания. Хотя это и было незаконно, это было благоразумно. Вудвиллы, должно быть, также оценивали политическую ситуацию и решали, как лучше укрепить свои позиции. К несчастью для них, Ричард действовал первым.
Сделав выбор, пути назад уже не было. Ричард приступил к устранению всех противников — реальных и предполагаемых. Он вступил в опасную игру, в которой последствия поражения были бы фатальными. Политическая элита Англии стояла перед непростым выбором: они могли подчиниться Ричарду, фракции Вудвиллов или претенденту на престол Ланкастеру. Быстрые манёвры протектора обеспечили ему положение в краткосрочной перспективе, но его кровожадные поступки пугали бывших друзей. К концу июня он перебросил войска с севера, безуспешно пытался убедить герцога Бретонского выдать Генриха Тюдора и сделал шокирующее «открытие», что Эдуард V на самом деле не был королём, потому что брак Эдуарда IV с Елизаветой Вудвилл был недействительным из-за его предварительного соглашения с другой женщиной. Маленький Эдуард и его брат, по его словам, были незаконнорождёнными. Единственным законным наследником престола был он сам. Хорошо организованная группа лондонских аристократов обратилась к нему с просьбой принять корону, и 6 июля состоялась его пышная коронация.
К осени в нескольких регионах появились очаги недовольства. Герцог Бекингем, некогда поддерживавший Ричарда, заключил договор с Генрихом Тюдором, который провалился только потому, что из-за штормов Ланкастер не смог высадиться на южном побережье. К тому времени ходили слухи, что Ричард убил принцев в Тауэре. Многим это казалось поэтической справедливостью, когда в апреле следующего года умер единственный сын и наследник Ричарда. Через год умерла и его жена. Тем не менее король продолжал делать то, что считал своим долгом. Он путешествовал по стране, держась при дворе и верша королевское правосудие. Современник Ричарда, Джон Роус, писал о нём:
он правил своими подданными в своём королевстве весьма похвально, наказывая нарушителей своих законов… и оберегая добродетельных…
«Хроники Кройленда» сообщают нам, что король приветствовал вторжение Генриха Тюдора. Теперь всё должно было решиться в честном бою — в чём он был хорошо осведомлён. Он не сомневался, что Бог оправдает его в битве и что после этого он — согласно «Хроникам» — сможет «утешить свой народ благословениями неоспоримого мира». Он не отступил от этого убеждения и был убит в битве при Босворте всего в нескольких метрах от своего противника. Остальное — уже история.
Без вины виноватый
Из всех английских монархов ни один не подвергался такому осуждению со стороны историков, биографов и романтиков. Предвзятость и искажение фактов начались сразу же. Джон Роуз, который так тепло отзывался о стиле правления Ричарда, изменил своё мнение, как только Генрих Тюдор взошёл на престол, и стал называть Ричарда уродливым монстром, убившим собственную жену. Томас Мор и Шекспир опирались на эту легенду. С течением времени другие писатели стали свидетелями защиты или обвинения на суде над последним Плантагенетом. В 1768 году Хорас Уолпол воскликнул: «Чума на все ваши дома». Ссылаясь на работы Томаса Мора и Фрэнсиса Бэкона, он написал в «Исторических сомнениях в жизни и правлении короля Ричарда III»:
Два величайших человека в нашей истории продали свои замечательные перья: один — чтобы очернить великого правителя, другой — чтобы восхвалять жалкого тирана.
В настоящее время большинство историков поддерживают это мнение.
Имея дело с таким сложным персонажем, жившим в такое непростое время, необходимо отложить в сторону банки с белой и чёрной краской — разве что для того, чтобы создать оттенки серого. Ричарда следует рассматривать в контексте его эпохи, лишь тогда появится шанс понять этого человека и его время.
Ричард III жил в раздробленной стране и знал, что на нём лежит ответственность за установление мира. Он был ответственен перед народом, который хотел жить в рамках справедливых законов и в безопасности. Он был ответственен перед Богом, чьим посланником он был, и, как Царь Царей, он должен был внушать любовь и страх. Чтобы выполнять эти обязанности, ему приходилось делать то, что у других смертных назвали бы жестоким, капризным и дьявольским. В 1484 году он написал для своих епископов следующее:
...наша главная цель и горячее желание — видеть, как добродетель и чистота жизни распространяются, увеличиваются и множатся, а пороки и всё остальное, что противоречит добродетели, вызывая сильное негодование и грозное недовольство Бога, подавляются и уничтожаются...
Это не было лицемерной болтовнёй. Ричард был здравомыслящим и трудолюбивым правителем, который понимал, что нужно делать. Царствование было священным долгом перед Богом, и его целью было благополучие народа. Средневековый монарх, помазанный Богом, должен был быть убеждённым в том, что знает, что лучше для его подданных, и иметь мужество следовать тому, что он считал правильным. Нерешительность, как у Генриха VI, была катастрофой. Отвлекаться на личные пороки, как Эдуард IV, было предательством доверия. Быть ребёнком, как Эдуард V, и, следовательно, находиться под руководством советников с собственными планами было печальным несчастьем. Так считал Ричард и так он оправдывал перед собой захват короны.
Собранные в исторических источниках фрагменты о его характере позволяют составить психологический портрет Ричарда. Они говорят о человеке со льдом в венах; о человеке со священным призванием, о человеке, чьё призвание требовало неустанных усилий, непоколебимой решимости и самопожертвования. Ричард Плантагенет был последователем — и жертвой — долга. Перед ним стояла огромная задача — сохранить мир, достигнутый его братом. Его высокие идеалы могли быть реализованы только через поступки, многие из которых были низменными.
Но что люди думали о своём новом защитнике и покровителе? Помимо дворянства и их вассалов единственным органом, чью реакция осталась в истории, является парламент. Это национальное собрание собиралось при Ричарде только один раз, с 23 января по 20 февраля 1484 года. Лорды и община покорно одобрили «Королевский титул», в котором излагались причины узурпации Ричардом престола. По поводу казни главных врагов короля они нервничали больше, но в конце концов согласились.
Самой веской причиной, по которой любой король созывал парламент, была его нужда в деньгах. Ричард не был исключением. Представители народа предоставили ему традиционные права на взимание таможенных и акцизных сборов. Но они требовали взаимных уступок. Ричард любезно согласился на реформы в вопросах налогообложения, регулирования торговли и работы судов. Примечательно во всём этом то, что это не примечательно. Противостояние между королём и парламентом ничем не отличалось от того, что было при предыдущих монархах. Что касается представителей народа, то для них всё было «как обычно».
Это помогает нам взглянуть на правление Ричарда III в перспективе. Если бы он не был «последним из Плантагенетов» и если бы 1485 год не стал поворотным моментом в английской истории, события предыдущих нескольких месяцев слились бы с повествованием о неспокойном столетии. Ричарда воспринимали бы как короля, пытающегося сдерживать амбиции и соперничество своих баронов, как и его предшественников. Его бы признали правителем, чья легитимность и божественное призвание оправдывали кровавые деяния — как и в случае с его предшественниками. Его бы знали как монарха, который считал, что его воля — pro bono publico, как и те, кто занимал трон до него. Он не был новатором. Он был человеком своего времени, и именно так мы должны его судить.
___________
Глядя на портреты королей прошлого, невольно задаешься вопросом - а как они выглядели на самом деле? Похожи ли портреты на оригинал? Бекка Саладин при помощи нейросети, компьютерных программ и описаний современников, восстанавливает внешность королевских особ.
Конечно же все эти изображения условны. И все же они довольно любопытны. Мы попросили наших авторов дополнить работы Бекки изображениям из их архивов. Получилось довольно интересно.
