Вечерами, когда темнеет, становится совсем тоскливо, плохо... да просто тошно... Помню, после смерти Папы, мы часто начали с Мамой просто бродить по улицам, паркам... Ездили по самым разным местам. Дома было находится очень тяжело, хотя нас ещё оставалось двое. Сейчас уже прошло почти... полгода... Жутко... Да, время безжалостно летит. "Жизнь продолжается", чтоб её...
И вот как-то мы бродили по улицам. Медленно, молчаливо... Незадолго до этого как раз просмотрели фильм "Рождённая революцией". Мы вообще много смотрели, перебирали то, что смотрели когда-то все вместе... И я Маме говорю, мол, помнишь как Кондратьев тогда бесцельно бродил по улицам и набережным, когда убили там его Машу? И Мама ответила, что как раз тоже об этом подумала...
Сейчас я до сих пор так брожу. Только теперь как в кино. В одиночестве. Сейчас правда ещё пора противная - темно, холодно, грязь и слякоть... Особо не набродишься. Если доживу до весны, то буду снова подольше как делал это летом и в первой половине осени...
Ужасно, конечно, всё надоело. Глаза открываешь и с сожалением снова оказываешься ЗДЕСЬ. В самом начале меня спасали сны... Потом ожидание снов... Но уже много месяцев вообще ничего... И ожидание тоже затихло... Если было спасение во сне, то теперь там либо полная темнота, либо какая-то чушь, вроде той, что и в реальной жизни с избытком...
Бесцельное существование - это само по себе ужасно, но с этим ничего не поделаешь. Сейчас многие люди так живут. Значит может я всё же отношусь к людям... Надеюсь. А радуются либо умалишённые, либо отъявленные негодяи. Радость очень давно покинула наши края. Как собственно и всё остальное хорошее. Теперь мы убиваем время, а время убивает нас. Кого-то быстрее, а кого-то с особым садистким удовольствием, смакуя наши медленные угасания.
Иногда складывается такое ощущение, что мы в игре какого-то глупого злобного ребёнка. И надежда только на то, что придёт его папа и всыпет ему по первое число за жестокость и равнодушие к своим игрушкам. К нам. Кто его знает, куда нас занесло?.. Версий много, а истины никто из живущих не знает.
До сих пор всё это не принять. Как так? Мамы нет... Вдруг. Сразу. И Папы уже давно нет... А жизнь эта продолжается. Ей всё равно. Ей без разницы какой она будет. Кто в ней будет. И будет ли она вообще. Ведь язык не повернётся назвать жизнью вот это... Всё ушло. И очень быстро. Теперь разве что вслух разговаривать с призраками, ведь ЗДЕСЬ людей почти совсем не осталось...