- Молчи уж! Жили, как люди, в своем дому! Куда ты нас притащил, кому мы тут нужны? Сидим у чужого порога, как нищие попрошайки, просим пустить переночевать из милости. Все из-за тебя! Не жилось тебе, домой, домой! Приехал? Рад?
Долго добиралась семья Владимира Ершова до Казани, трудно было в пути. В вагонах народу битком набито, в туалеты очередь, воздух пропитан отвратительным запахом мочи, табака, грязных портянок. Народ злой, усталый. Ругаются, чуть не до драки, тут же мирятся, снова что-то делят. Шум, гам, грязь, храп по ночам.
Маша уже на половине пути покаялась, что послушалась мужа. Дома сейчас тепло, чисто, полынью и мятой пахнет. Тетя Груня, наверно, сидит возле печи, носки вяжет, ребята Верины около нее. Вот, Вера-то, вот тебе и тихоня! Настояла все-таки на своем. Сейчас им там приволье, сколько места освободилось!
Однако, свято место не бывает пусто. День на третий, или четвертый ли после отъезда Владимира с семьей, появились возле дома Ершовых две молодые женщины с чемоданами в руках. Одеты в пальто, у обеих на головах одинаковые черные береты, сапоги добротные на ногах.
Войдя в дом, встали у порога, поставили чемоданы. Агриппина вышла из-за печки, опираясь на палку, увидев женщин, опустилась на лавку.
- Люба, Надюшка, вы ли это? Или мне, старой, уже мерещиться стало?
Та, что постарше, подошла к матери, присела перед ней, уткнулась головой в грудь матери, заплакала
- Маманя, мы это, мы! Прости нас, мама! Мы каждый божий день вспоминали о тебе. Не могли мы дать весточку, нельзя нам было. Мы не решились ослушаться, боялись.
- Я знала, Надюшка, знала, молилась за вас, только боялась, не увижу вас больше никогда. Слава Богу, смилостивился Господь, услышал мои молитвы, дозволил дождаться своих детей. Любаша, что же ты там стоишь, иди сюда, обниму тебя, поближе на тебя посмотрю.
- Мама! Мы сами не чаяли увидеться с тобой. Казалось, никогда все это не кончится. Мама, как ты, как вы выжили? Говорили в городе жизнь невозможно тяжелая.
- Выжили как-то, всякое бывало, сейчас все наладилось. Господи, что это я растерялась-то так! Раздевайтесь, родные мои, проходите, сейчас покормлю вас.
Ой, девки, какие вы стали! Красивые, взрослые, что же вы косы-то пообрезали?
- Не до кос было, мама – Надя вытерла платочком слезы с лица – некогда было за ними ухаживать, работали, как проклятые. Обслуги мало, а делать нужно. Надо, чтобы было чисто кругом, чтобы стекла в подъездах блестели, перила были начищены, полы надраены.
- Сытые хоть были? Кормили вас?
- Как везде, хлеб и другие продукты по карточкам, одежду давали, вот, все что на нас, это казенное.
Агриппина ждала, дочери вот-вот скажут, где их брат, вспомнят про него и скажут. Но никто из них не заикался о Коле. Агриппина боялась спросить, боялась услышать, что ее Николеньки нет в живых. Решилась.
- Надюша, а Коля с вами был все это время?
Надя снова заплакала, она так боялась маминых вопросов, но отвечать надо.
- Мама, не было Коли с нами. Его сразу забрали в какую-то специальную школу. Один из охранников, вон, Любашкин ухажер, Мирон, дознался, в разведотряд попал наш Коля. Мы надеемся, жив наш братишка. Тебе похоронка не приходила? Нет? Значит, жив Николай, только весть о себе подать не может. Мама! Как наша Вера, она где, Андрей Афанасьич, все остальные, как?
- Слава Богу, все живы-здоровы. Вера так и живет в своем доме, четверо ребятишек у них, у Володи с Машей тоже четверо, они уехали на родину, должно быть, уже добрались.
Добрались! Всеми правдами и неправдами доехали до города, где проживает Михаил с женой и с маленькой дочкой, явились к ним в барак. Ввалились целой оравой грязные, голодные, замученные.
Михаила нет дома, Ульяна одна с ребенком, в соседях нет никого, получили квартиру и выехали только на днях.
- Вы кто? Вы зачем вломились в дом? Уходите, я соседей крикну.
- Не пугайся, Ульяна – Володя снял кепку и смял ее в руках – я, Владимир, брат Михаила, это Мария, жена моя, это, наши дети. Вот, решили вернуться на родину.
- Господи! Вы бы написали, предупредили, мы бы подготовились. Ой, какие же вы грязные, а у меня Настенька. Чего делать-то теперь, раздевайтесь, умывайтесь, проходите. Скоро должен Миша с работы прийти.
Снимайте все с себя прямо тут, в прихожей, есть у вас во что переодеться?
- Есть, мы не нищие какие – Мария с обидой посмотрела на жену Михаила, не ожидала, что так неласково встретят – сейчас переоденемся, грязное в баул сложу.
Ульяна уложила дочку в кроватку, закрыла занавесью
- Мария, не надо обижаться на меня. У нас грудной ребенок, а вы с дороги, я ничего такого вам не сказала, надо умыться и переодеться, прежде чем войти в комнату.
- Не обижаюсь я, явились нежданные, я знала, что нам едва ли кто будет рад. Что делать, приехали, потерпи уж, завтра мы найдем жилье, а сегодня вот тут у порога вашего заночуем. Не бойся, мы в твою чистую комнату заходить не станем. Спасибо, что не выгнала с ребятами на улицу.
- Вот ты какая, Мария! Верно, приехали нежданно. Что же ты злишься на меня, выговариваешь, я лишь попросила вас умыться и переодеться. Сейчас накрою на стол, накормлю, чаем напою. Переодевайтесь, не стану вам мешать.
Ульяна ушла, задвинув за собой шторку. Не было печали! У них всего две маленькие комнатки и кухня, куда размещать шесть человек? За стол всех враз не усадить, посуды столько у нее нет. Сварила на ужин маленькую кастрюлю супа из тушенки. Картошки что ли пожарить? Картошка, лук есть, масло постное тоже.
Пока думала, дочь заплакала, кормить пора.
- Маша, вы пока там посидите с ребятишками, я сейчас только Настеньку покормлю, чайник поставлю, картошки пожарю.
Промолчала Мария. Усадила ребятишек на баулы, сама рядом опустилась, Володя сел около нее, шепчет
- Маш, ну, что ты? Все наладится, видишь ведь, грудной ребенок у нее. Не сердись.
- Молчи уж! Жили, как люди, в своем дому! Куда ты нас притащил, кому мы тут нужны? Сидим у чужого порога, как нищие попрошайки, просим пустить переночевать из милости. Все из-за тебя! Не жилось тебе, домой, домой! Приехал? Рад?
- Все наладится, вот увидишь! Еще лучше лучшего жить станем.
Войдя в квартиру и увидев брата с семьей, Михаил опешил и в то же время обрадовался
- Володя! Ты ли это? Ты зачем ничего не написал? Мы бы подготовились! Здорово, брат! Давай, обнимемся! Маша, здравствуй! Как вы добрались с ребятами-то? Говорят, сейчас в поездах чудо, что творится.
- Да, не спрашивай, добрались кое-как. Ты уж прости, что явились так нежданно.
- Ничего, у нас тесновато, ждем, когда построят новый дом, это может лет пять еще. Но, я вас устрою в соседнюю квартиру.
Ульяна, я пришел, но снова ухожу. Пошел к Евдокии Семеновне, договорюсь, чтобы пустила наших гостей пожить в квартиру Ивановых.
- Думаешь, разрешит?
- Разрешит, Уль, я к ней подход знаю. Володя, Маша, я сейчас, тут все рядом, и комендант, и магазин.
Евдокия Ивановна, женщина, бойкая донельзя, знающая все про всех в поселке, отдала Михаилу ключи от квартиры. Не даром, совсем за маленькую мзду. Не видит она в этом греха, тем более, никто ведь не узнает.
- На, Михаил, держи! Кому другому отказала бы, а тебе не стану, хороший ты мужик, серьезный, не то, что наши, заводские.
- Благодарствую, Евдокия Ивановна! Заходите к нам на чай!
- Спасибо, зашла бы, но занята постоянно, за всем надо доглядеть, сам знаешь, весь порядок в поселке на мне одной держится.
- Да, Евдокия Ивановна, понимаю! Дай тебе Бог здоровья и терпения! Побегу, семью брата устраивать надо, уставшие они с дороги, отдохнуть хотят.
Купив в магазине пару бутылок, несколько банок с рыбными консервами и килограмм халвы, Михаил вернулся домой.
- Вот, сходил удачно, халву в магазин привезли, ребятишек сладким побаловать. Пойдем, Володь, дров принесем, печь затопим, посмотришь квартиру. Там из мебели кое-что должно остаться. Хозяин говорил, не повезет в новую квартиру старую рухлядь.
На самом деле, в квартире стоял самодельный деревянный стол, пара табуреток, и что-то, похожее на нары вдоль той стены, которое без окон.
- Миша, кто тут жил, много народу, нары у них?
- Да, они эвакуированные, устроились, как смогли. Не поехали к себе после во йны, говорят нет их города, с землей фашисты сравняли. Детей у них пять человек, старший уже работает. Квартиру им трехкомнатную дали. Только недавно переехали.
Комендант разрешила вам пожить в этой квартире, пока не определитесь с жильем. С оплатой я сам решу, ничего ведь, можно жить?
Не так представлял Володя здешние квартиры. По письму Михаила он понял, живет брат в доме, где две квартиры, но не думал, что они такие крошечные. Где тут с ребятней поместиться? На самом деле получается, перевез семью из своего дома в барак, на нары.
- Можно жить, конечно! Сейчас мы свое барахло перетащим, устроимся как-нибудь, потом видно будет.
Затопили печь, перенесли баулы и чемоданы. Ульяна отдала одеяло запасное, подушку, больше ей нечего дать. Накормила детей супом, дала халвы и чаю
- Угощайтесь, ребятня, любите сладкое?
Дети промолчали. Дичатся, или просто устали.
Мария достала зимнюю одежду, разложила на нарах. Уложила Леню с Илюшей, Катю со Светой, укрыла, чем могла.
- Спите, отдыхайте! Ничего, обустроимся понемногу. Главное, тепло и чисто. Папка наш нам новый дом построит, заживем! Спите, мы с папой скоро придем. Мы тут, рядом, через стенку.
Ульяна, посидев немного с гостями, ушла к ребенку. Маша тоже долго не выдержала, пошла спать. Братья долго еще сидели, вспоминая о прошлом, рассуждая о будущем.
Володя не стал тянуть резину, с утра пошел на завод устраиваться на работу. Мария сходила в магазин, купила кое-что из еды, хозяйственного мыла взяла. Пришла, затопила плиту. Попросив у Ульяны таз и ведра, натаскала и нагрела воды, кое-как искупала детей, сама обтерлась сырой тряпкой и занялась стиркой.
Перед обедом явился Володя, мрачнее черной тучи. Мария даже спрашивать ни о чем не стала, заплакала сразу. Володя обнял ее
- Не реви, Маш, не получилось устроиться на завод. Нет у них для меня работы, я не токарь, и не слесарь. Могут только взять уборщиком мусора в цехах. Зарплата – копейки, жилье, вот этот барак.
Может еще ничего, Миша позвонит Николаю Ефимовичу, может в его колхозе нужны рабочие руки.
- В колхозе? Что ты там будешь делать, что я? Ты станешь пасти коров, я их доить, а наши дети босыми по деревне бегать? Ох, не жилось тебе! Не поеду я ни в какую деревню, так и знай!
- Посмотрим. Оставь свою стирку, одевай детей, пойдем в столовую, пообедаем.
- Ульяна говорила, обед и на нас приготовит.
- Маша, ты видела, что у них есть в магазине? Можно сказать, ничего. У Мишки ни скотины, ни земли. Как я понял, они, сами-то кое-как питаются. Пойду, скажу Ульяне, что мы хотим поселок посмотреть, заодно в столовую зайдем.
Пообедали, еда постная, но горячая, можно есть. Вроде, как наелись. Вернулись в квартиру, дети сидят на нарах, как воробушки, пригорюнились. Маша достирала, развесила белье, где могла, прилегла рядом с маленькой дочкой, отвернулась к стенке, чтобы не разговаривать с мужем.
Михаил ничего хорошего не сообщил. В колхозе нужны работники, лес валить, в огороде, на поле работать, но жилья нет. Сам Николай Ефимович только начал строиться, а у него двое ребятишек, и живет Ефимыч в маленьком доме.
Зато он пообещал позвонить своему знакомому на завод в их райцентре. Там-то завод раз в десять больше здешнего, рабочие всегда нужны. Там и квартиры быстрее дают, и детский сад у завода свой. Детей можно устроить без проблем.
У Николая Ефимовича нет других забот, только заниматься устройством братьев Сереги. Однако, отказаться он не может. Не он выселял Ершовых из села, но он жил в их доме, который, по сути, сожгли из-за него. Если бы дом стоял, приехал бы Володя и стал жить с семьей в нем.
Позвонил Ефимыч знакомому, Баранкину Егору Ильичу, заведующему отделом кадров завода. Они едва знают друг друга, познакомились на именинах Алексея Фомича. Егор Ильич приходится родственником его жене. Потом еще раз как-то пришлось столкнуться, просил Егор Ильич капусты для себя и своих знакомых.
Ефимыч не отказал, какая разница, на базаре стоять продавать, или отдать оптом? Наперед договорились, колхоз на будущий год привезет капусты и для работников завода.
Разумеется, Егор Ильич не отказал Ефимычу. Не такой великий труд устроить на работу пару человек. Жилье тоже найдется, строит завод дома для своих рабочих.
Порадовал Ефимыч Михаила, мол все, работа Володе будет, и его жене тоже, квартиру обещали. Михаил взял несколько дней в счет отпуска, и они с Володей поехали устраивать его на работу. Поумнел Володя-то, не потащил с собой весь табор.
- Маша! Ждите меня здесь. Если смогу устроиться на хорошее место, если жилье будет подходящее, поедем туда. Если нет, то нечего делать, придется вертаться назад, к себе в Магнитогорск.
- Володя, может не стоит тебе туда ехать, может сразу поедем обратно? Ты же видишь, какая здесь жизнь. Поедем домой, Володенька!
Продолжение следует.
- Маша, надо попробовать, может сможем устроиться, не хочется мне обратно. Мне здесь лучше, дышится легче.
Продолжение Глава 49