Вера нальет детям горячих щей, со сметанкою. Каждому по кусочку мяса даст, хлебушка на столе нарезано вволю. Не это ли счастье для женщины, когда можешь накормить своих детей досыта?
Вера даже помолодела, не стало в глазах выражения овечьей покорности и униженности.
То, что не стало рядом Лены, почувствовалось сразу. Раньше до обеда Марина была дома. Если Вера занималась хозяйством, она сидела с детьми, заодно прибираясь, или штопая что-нибудь. С обеда Марина уходила на работу, за ребятишками присматривала Лена. Сидит, книгу почитает, либо уроки учит, дети около нее, Вера за них спокойна.
Самое время, морковь, свеклу убирать, капусту квасить, огород перекапывать, детей оставить не с кем. У Марии своих детей куча, работы и у нее хватает.
Ясонька на них с Верой. Маша пойло наведет, напоит, Вера подоит, процедит молоко. Маша сена даст, выгребет из-под Ясоньки. Мужчины в хлев даже не заглядывают. В этой семье так принято, дети и скотина, это забота женщины.
Пришлось взрослеть Максиму. На него оставляла Вера ребятишек. Поделает что-то во дворе, бежит в дом, проверить, как они там, ее детки. Как бежит, переваливается с боку на бок, стараясь быстрее перебирать ногами.
Опять у нее огромный живот, Сергей ходит злой, весь не в себе, некуда ему вылить накопившееся в нем. Не ложится с ним Вера, уже совсем не в силах исполнять свой самый главный долг перед мужем. Больше всего Сергей боится, вдруг Вера снова носит двойню. Точно такая же была, когда с последними ходила.
- Вера, что будешь делать, если двойняшек родишь? Не уводишься одна-то. Маринка на работе, Ленки нет, они няньками-то были. Проси у своего Бога, пусть одну девку пошлет. Хватит нам парней
- Чем тебе парни-то хуже девчонок? Помощники тебе будут.
- Вот же, баба, хоть бы понимала, что. Их женить надо, отделять, дом каждому построить. Девке дал тряпки какие-нибудь в приданное и выпроводил, всех хлопот.
- Сергей, они еще только родились, ты готов от всех избавиться. Они ведь, Сережа, твое семя, продолжение вашего рода Ершовых. Зачем ты так наших детей не любишь?
- Кто сказал, что не люблю? Не я ли всю ораву содержу? Стал бы я надрываться, если не любил их. Только, Вер, я один, детей много. Хватило бы Максимки и Наташки.
- Если хватило, не надо было со мной спать.
- С кем мне спать? С ша ла ва ми подзаборными? На что тогда мне жена нужна? Похлебку себе я и сам могу сварить.
Надоел этот вечный разговор Вере хуже горькой редьки. Так и хочется сказать, вари тогда сам, если умеешь. Но нельзя, нет права у женщины мужу перечить. Сказано же, да убоится жена мужа своего.
Ушла из дома, вышла за сарай, постояла глядя в сторону могилки своего сына, помолилась, глядя на алый закат. Не полегчало. Как на грех, воронье черное налетело, кружит над кладбищем, каркает, на кресты садится. Жутко стало Вере, сердце в комок сжалось. Неужели снова родятся двое, одного опять придется хоронить, не хочет их отец принять двоих. А Господь все слышит и исполняет.
То ли со страху, то ли время пришло, схватило живот. Тихонечко, тихонечко, держась за заборы, Вера побрела к матери, постучала в окно. Маша услышала, выглянула, маячит через стекло, мол, чего стучишь?
Вера позвала, дескать, выходи! Маша выскочила, накинув телогрейку на голову, спрятавшись, как в кокон, только нос торчит
- Верка, ты чего стучишь? За ребятами что ли пришла? Пусть еще играют, бабушка их накормит, после заберешь.
- Маша, рожаю я, пойдем со мной в баню, одна не справлюсь.
- Сдурела? Какая я тебе повитуха? Сейчас оденусь, к Рябкиным схожу. Тетя Тася должно быть дома, она у меня Катюшку принимала. А чего ты надумала в бане рожать?
- Так недавно баня-то топленная, тепло, чего в доме грязь разводить? Да и Сергей сегодня не на смене. Ты, Маш, матери не говори, вдвоем с тетей Тасей справитесь. Рожу, потом скажешь.
- Ты совсем не в своем уме, Вера! Как матери не сказывать, может ты до утра не родишь. Иди, давай, в баню, так в баню. Оба вы со своим Сергеем ненормальные. Тете Груне скажу, что рожаешь. Чего я ей должна соврать, куды ее сноха поперлась на ночь глядя?
Легко в этот раз Вера родила. Пока Агриппина собралась, пока ковыляла до бани, там уж и плач новорожденного слышен. Повезло Вере, одного ребеночка родила, но парнишку, а не девочку, как хотел Сергей.
Маша пошла в дом, сообщить отцу, что сын у него родился.
- Сергей, полеживаешь? Вера-то у тебя родила.
- Двойня?
- Нет, один. Мальчонка хороший, красивенький, сразу с волосиками родился.
- Опять парень, что ты будешь делать? Девка бы, куда ни шло, а то, снова парень.
- Тьфу, на тебя! Родила бы дочь, тебе бы сына надо было. Жаль матери твоей нет в живых.
- Зачем тебе моя мать
- А я бы у нее спросила, не задницей ли ты вперед родился? Радовался бы, здоровый ребенок, жена жива осталась. Всякие случаи бывают.
- Типун тебе на язык! Случись с ней чего, я че с ее выводком стану делать?
- Все о себе беспокоишься, гад ты, Сергуня, не человек. Я бы на месте Веры одного дня с тобой не жила.
- Будто бы я с тобой стал жить? Лучше на козе жениться, чем на такой, как ты.
- Верные слова говоришь, Сергей, коза была бы как раз хорошей парой для тебя. Слезай с постели, на Ленкином топчане спать будешь, тут я Вере постелю. Че, таращишь на меня глазищи? Не роженицу ли хотел на топчан положить? Иди, давай, неси ребенка, отец, называется, чтобы тебя че рти на том свете на сковороде жарили.
Уходила Марина на работу, мама Вера проводила ее, ничего у нее не болело, все хорошо было. Приходит с работы, лампа на столе не потушена, а мама ее не встречает. Глянула, дети спят, а мама Вера лежит в своей кровати, рядом запеленутый малыш. Девушка встала на колени перед кроватью, обняла маму, приблизила свое лицо к ее лицу
- Мама Вера, ты уже родила? Мама, кто у нас?
Вера улыбнулась какой-то неземной светлой улыбкой, погладила названную дочь по голове
- Мальчик родился, Маринушка! Такой хороший, такой баский, не наглядишься, не налюбуешься.
- Мама, тебе уже не больно?
- Нет, Марина, мне хорошо. Я ждала тебя, наши-то пируют, отмечают рождение еще одного Ершова. Посмотри, под полотенцем вареники со шкварками и картошкой, давай, вместе поедим! Я сейчас встану.
- Нет, мама, не вставай! Я тут табуретку поставлю, на ней и поедим. Тебе молока налить?
- Я бы чаю попила, чайник на плите теплый, налей мне большую кружку, и сахар достань.
Отметили вдвоем рождение малыша, вареников со сметаной наелись, чаю с сахаром напились. Марина унесла с табуретки чашки-кружки, села на этот самый табурет
- Мама, как называть станем мальчика.
- По святцам много имен, можно Александром, Егором или Игорем. Ты как думаешь.
- Мама Вера, не надо Александром, Лучше Егором или Игорем.
- Бедная ты моя девочка, так и не можешь забыть Сашеньку?
- Как его забыть, мама? Он всегда со мной. Я бы хотела, чтобы малыша звали Игорем, красивое имя и редко, кто так сыновей называет. Только согласится ли дядя Сережа?
- Согласится, ему все равно, он девочку хотел. Маринушка, ты ложись со мной у стенки, вместе спать будем.
- Мам, если малыша придавим?
- Не придавим, я его на подушку повыше положу. Боюсь я, Марина! Сергей по трезвости ничего такого не сделает, пьяный может перепутать и полезть к тебе. Ты стала такая взрослая, такая красивая, а мужики, когда выпьют, они сатанеют.
- Я и так всегда его боялась, сейчас он вообще смотрит на меня со злостью, но ты, мама, не бойся, приставать ко мне он не станет.
- Хорошо бы так-то, только береженого Бог бережет, ложись со мной.
- Конечно, сейчас, только разденусь. Лампу потушить?
- Не надо, может Сергей придет, надо будет идти, двери открывать. Ты заперла ворота?
- Да, мама, заперла и ворота, и сени.
Никто ночью не стучался, видимо Сергей у отца заночевал. Новорожденный проспал всю ночь, мамку не беспокоил. Проснулась Вера, окна светлеют, розовая краска по ним, надо думать уже пятый час.
Погасила лампу, помолилась, поблагодарила Господа за все его милости, сына Сашу помянула.
Мальчик завозился, закряхтел. Вера перепеленала его, приложила к груди. Эх, если бы столько молока было, когда двойняшек родила, жив был бы ее Сашенька. Полюбовалась сыном, положила на подушку, пошла греть воду. Надо идти Ясоньку доить, кур покормить, утро началось, новый день впереди, некогда разлеживаться.
Сергею на самом деле все равно, как его сына назовут. Назвали так, как хотела Марина, Игорем. Мальчик спокойный, Вера представить себе не могла, что такие дети бывают, поест, поспит, перепеленаешь лежит. Укладывать не надо, лежит, синими, как у мамы глазенками смотрит, смотрит и задремлет. Глядишь, уже спит дите, только носиком посапывает.
Не заметила Вера, как зима прошла. Детишки сытые, тепло одетые. Соберет их, Вера, выпустит во двор, там они в снегу копошатся, строят что-то, Максимка Наташу с Гордеем на санях катает, падают, смеются. Приходят все румяные, одежда ледяная, колом стоит.
Вера нальет детям горячих щей, со сметанкою. Каждому по кусочку мяса даст, хлебушка на столе нарезано вволю. Не это ли счастье для женщины, когда можешь накормить своих детей досыта?
Вера даже помолодела, не стало в глазах выражения овечьей покорности и униженности. С нищетой вместе ушла и скованность души, перестала Вера бояться будущего. Со всем можно справиться, были бы ее дети живы и здоровы.
Сергей стал мягче, чаще с ребятишками стал бывать. То ли уроки отца повлияли, или стал старше, понимать стал больше. То игрушку из дерева смастерит, то учит Максима плести корзины.
- Смотри, мать, получается у парня-то. Меня дед учил плести из лозы лет в тринадцать, не выходило ничего, а у этого получается. Эдак-то мы скоро на рынок пойдем корзины продавать.
Тихо радуется Вера своему счастью. Вымолила, выпросила она его у Господа. Усмирился ее муж после рождения Игоря, спокойнее стал. Пусть бы всегда было так, только бы ничего не менялось.
Агриппине стало легче на душе, хотя бы одна ее дочь живет спокойно. А где две другие и ее единственный сын, про то никто не ведает. Может быть знает кто-то, но Агриппина не смеет искать, боится детям навредить.
Еще год прошел. Народ шумит, волнуется, вышел указ, разрешить спецпереселенцам вернуться в свои родные края. Где-то на Севере, говорят, уже давно отпустили всех ссыльных.
Получили разрешение уехать и члены семьи Ершовых. Вот тут пошел раздор! Владимир с Марией сразу заявили, надо отсюда уезжать. Андрей Афанасьевич с Агриппиной не могли решиться на такое, поздно им уже начинать все заново. Сергей был на стороне Володи, только домой? Но, Вера уперлась
- Что хотите делайте, мы с детьми никуда не поедем. Мама, и вы даже не думайте, оставайтесь. Тут могила нашего Сашеньки, могила моей свекрови. А Люба с Надей вернутся? А Коля? Где они нас искать станут? Нет, мы никуда не поедем.
Сергей не привык, чтобы Вера настаивала на своем.
- Нет, Вера, поедешь, куда муж, туда и жена. Поедем вместе с Володей, построимся рядом, скотину заведем.
- Поезжай, Сергей, я тебя не держу. Поезжай, устраивайся на работу, дом построй, после за нами приедешь.
- Вот же д ура-баба, на какие шиши жить думаешь, у тебя четверо детей.
- На работу пойду, проживем, бывало и хуже.
И так каждый день. Больно бы Володя с Машей уехали, если бы дом здесь продать, но родители не соглашаются ехать. Дело уже до ссор, до взаимных упреков дошло. Андрей Афанасьевич не мог этого терпеть. Собрал семью за столом.
- Ну, видать, Володька, тебя не остановить. Поезжайте, раз собрались, с вами тут одна морока. Мы вам дадим денег, вашу долю за дом. Сергей, вы отдайте за половину всей скотины. Деньги у вас есть?
- Деньги-то есть, а как же мы с Верой, что скажешь? Нам тут оставаться?
- За вас решать не могу, сами договаривайтесь. Однако, считаю правильным, что Вера не кидается не подумавши, в омут головой. Она мать, она прежде всего думает о детях. Правильно Вера говорит, хочешь, поезжай с Володей, устроишься, жилье получишь, либо дом построишь, тогда семью заберешь.
- Интересная получается картина, батя! Я должен отдать деньги, сам ехать без копья, на какие шиши я дом построю?
- Заработаешь. Дом твой остается здесь, в нем твои дети будут жить. Продать корову, чтобы ты дернулся неведомо куда, мы тоже не можем, нам как-то жить надо.
Собрались Володя с Машей, скарб собрали кое-какой, одежу, детей собрали и отправились к себе, в Татарию, на Каму.
Тяжело расставались, словно прощаясь навсегда. Особенно трудно было прощаться Маше с Верой, сроднились они, родными стали. Плакали обе, утешая друг дружку, обещая обязательно встретиться.
Сергею пришлось остаться, куда он без денег, без семьи? Остался в Магнитогорске, но люто завидовал брату. Как тому повезло с женой. И вообще Володьке всегда везет, не то, что старшему брату. Напился с горя Сергей до чер тиков, пришел домой, сел за стол, стукнул кулаком по столу
- Жена, жрать давай! Чего ты лыбишься, чего смотришь, опусти глаза, с…а!
Первый раз услышала Вера грязное слово от мужа. Она вся съежилась, уронила со страха на пол тарелку с кусками мяса, и услышала такой мат, что руки, ноги ее онемели, она не могла сдвинуться с места.
Марина подбежала, подобрала мясо, поставила тарелку на стол. Сергей взъярился
- Я вам собака, с полу есть? Ты зачем грязную тарелку на стол поставила? Чего вытаращилась, пошла вон, отсюда, такая же с…а, как твоя мать!
Продолжение Глава 48