- Оце и есть чинарИ, - сказала Таисия. Наклонилась и начала осторожно руками разгребать листву. Под верхним слоем листьев прятались треугольные орешки, о которых Фрося когда-то рассказывала Семёну.
У женщин получалось собирать очень ловко. Семён залюбовался быстрыми слаженными движениями жены и тёщи.
Глава 137
Мотя встала, зажгла керосиновую лампу и начала одеваться. Решила всё-таки сходить к сопернице, хоть не разгромить там всё, так послушать под окнами. Нужно было убедиться, там Егор или это сплетни. Села одетая у стола. Дети мирно спали. Она никогда не оставляла их одних на ночь.Стало не по себе. Вдруг кто-то проснётся, а в хате пусто, матери нет? Испугаются.
- Та хай ему грець! – мысленно заругалась Мотя, разделась, потушила лампу и юркнула под одеяло. К утру в хате стало прохладно.
- Надо встать пораньше, да печку протопить с утра, а то детям будет холодно, - подумала, закрывая глаза.
Поспать не удалось. Осторожный стук в окно заставил вздрогнуть и сесть на кровати. Мотя испугалась не на шутку. Егор обычно приходил днём. Кто мог стучать в оконце?
Проснулась Люба и заплакала:
- Мама, я боюсь!
- Не бойся, доча! Засов у нас крепкий. Сюда никто не зайдёт!
Начало здесь
Глава 136 здесь
Мотя подошла к окошку. Высокая фигура стояла около двери.
- Уходь отсюда, а то счас мужик выйдэ! Уходи! – крикнула Мотя.
- Мотя, это я, - раздался знакомый голос. - Открывай!
- Ой, папка приехал, - вскрикнула Люба. – Папа, счас мама откроет!
Мотя зажгла лампу и пошла открывать дверь. В голове роились мысли:
- Господь отвёл, что никуда не пошла. А так бы Жорка пришёл, а меня дома нет. Вот, что бы он подумал? Что я виюсь по ночами дэсь и с кемсь. Ой, Божечкиии!
Открыла дверь. Егор протиснулся в комнату. Был он в сапогах, ватнике, шапке. Скинул сапоги у порога. Мотя достала вязаные носки с печки. Тёпленькие. Муж сел на табурет и вытянул ноги, чтобы жене было удобнее надеть ему носки.
Люба подбежала к отцу и затараторила:
- Папа, мы с Васькой скучали за тобой (по тебе)! Возьмёшь нас в лавку завтра? Я хочу посмотреть, что там новенькое появилось! Егор внимания на дочь не обратил, будто и не было её рядом.
- Любка, марш спать, - прикрикнула Мотя. – Устал батька, шёл в такую даль.
Взяла сапоги мужа и нырнула ладонью внутрь. Обычно после долгой дороги и длительного перехода сапоги внутри мокрели. Сегодня они были сухими сухисенькими. Захотелось Моте отходить Егора этими сапогами, но сдержалась. Он сразу понял, что жена проверила сапоги.
- Заходил до Яшки, Клавка посушила сапоги на печке, - сказал и отвернулся.- Ужинать не буду, у брата поел. Я сёдня на печке спать буду, согреюсь, а то в землянке холодно по ночам.
Такое уже было, когда муж нырял к соседке. Он старался увильнуть от мужских обязанностей. Мотя покивала головой и ничего не сказала, только подумала:
- Значит, люди ны брыхали! Гуляе мой Егор Васильевич!
***
Утром Таиса рано разбудила Фросю.
- Нечего разлёжуваца. Я дровец уже принесла и грубку затопила у той половини. Иди, завтрак готовь мужу и матэри.
Семён даже не проснулся, когда подходила мать. Наработался вчера!
Фрося долго не раздумывала, сварила каши.
- Мама, можно с сахаром кашу есть, а можно посолить. Можно с тушёнкой, можно с консервой. Как Вы будете?
- Я с сахарьком. Не, сначала с концэрвой, а тоди с сахарьком. Воды поставь у каструльки на чай, - приказала Таисия и с тяжким вздохом села на скамью.
- Фу, фу, фу! Я тоже учора пырыморылась. Скажу тоби одын сикрет. Ксенька, сестра моя, колдуе. Уся станыця шушукаица. Так ты мужа свого до нэи у гости ны тягны. Поняла?
- Мама, да никогда я не поверю, что тётя Ксеня что-то такое знает.
- Ны веришь матэри? Ось и дура. Спросы у своёй подруги Машки. Вона усё знае. Може, хоть дивчине поверишь?! Веришь, ны веришь, цэ юрунда. Ты, главное, зятя мого до Ксеньки ны вэды, а то только услед подывысся.
- Я и не собираюсь его туда вести. Не люблю я Вашу сестру.
- Я сама йи ны люблю, - кивнула Таисия.
***
Фрося сварила кашу, поставила чугунок на стол, накрыла старым полотенцем, а сама пошла будить Семёна.
Он уже не спал. Лежал на топчане, заложив руки за голову и о чём-то сосредоточенно думал, разглядывая потолок.
Фрося осторожно подкралась на цыпочках и набросила одеяло ему на голову.
За это была поймана и наказана нежными поцелуями.
- Сеня, завтрак готов. Вставай быстрее, а то мамка ругаться будет, - освобождаясь из объятий, испуганно сказала Фрося.
- Я ещё не брился, не умывался. Ты только посмотри, какая у меня щетина!
Фрося прикоснулась своей щекой к щеке мужа и тут же отдёрнула голову. Щетина была короткой и колючей.
- Здравия желаю, - поприветствовал Семён мать, сидевшую во второй комнатке. Налил в свой стаканчик горячей воды кружкой и собрался выйти .
- Бройся тутычки. Мой Васька усигда тут брылся. А я усигда наблюдала за ным. Колысь даже побрыла. Вин боявся, что горлянку пырырижу. Та я скоришэ соби горло распанахала б! Любыла його и доси (до сих пор) люблю. Ты ны дывысь, что я стара! Душа усигда молода.
***
Рассвело. Команда к походу за орехами была готова. Таисия знала все места, где росли чинари (буки). Далеко вести гостей не решилась. Не доверяла себе. Она хоть и бодрилась, но бегать наравне с детьми уже не могла. Возраст давал о себе знать. Тропинки-то она знала, а вот лезть в гору уже не было сил.
Небольшой туман с утра укутывал станицу и горы мягким одеялом. Шли по руслу ручья. Чем выше поднимались, тем выше становились отвесные кручи берегов. Фрося спокойно шла за матерью. Семён тоже не волновался. Женщины знали, куда идти.
И правда. Неожиданно берега ручья понизились. По переезду, разбитому колёсами телег, вышли на правую сторону глинистой балки и углубились в лес.
Семён никогда не видел таких деревьев. Гладкие светлые стволы тянулись в небо.
- Оце и есть чинари, - сказала Таисия. Наклонилась и начала осторожно руками разгребать листву. Под верхним слоем листьев прятались треугольные орешки, о которых Фрося когда-то рассказывала Семёну.
У женщин получалось собирать очень ловко. Семён залюбовался быстрыми слаженными движениями жены и тёщи.
- Чого дывыся? Сбырай! – прикрикнула Таисия. Подошла, правильным движением сгребла листву и Семён засмеялся. Земля была щедро усыпана коричневыми мелкими орешками. Столько собрать у него не получится до завтра.
Прогулка по ручью, работа на свежем воздухе вызвали аппетит. Семён попробовал грызть орехи. Но корка очень крепко держалась.
Мать заметила попытки Семёна перекусить орешками и погрозила пальцем:
- Сырые ны йишь! Отравыся!
Фрося подошла и принялась собирать орешки на полянке у Семёна. Он старался не отставать. И уже к обеду довольные сборщики направились домой. У них было два уклунка с орехами. Семён ссыпал добычу в один мешок и забросил на плечо. Не меньше ведра собрали орешков. Таисия была довольна. Домой повела другой дорогой.
***
Туман рассеялся, и можно было любоваться окрестностями. Неярко светило солнце и была хорошо видна Ахмет - скала, Лысая и сверкающая в солнечных лучах Лаба. Далеко, очень далеко, на горизонте просматривались снежные пики. А сзади высокой отвесной стеной вздымались к небу скалы.
Семён старался запомнить, как можно больше подробностей. Хотелось вернуться ещё когда-нибудь в это райское место летом и увидеть зелёные холмы и горы.
- Мамаша, летом здесь, наверное, очень красиво? – сказал тёще.
- Красыво, ага! Тильки дывыця на цю красоту николы. Дров надо на зиму натягать, сушки насушить, грошив заробыть. А так то да, красыво. Люблю висною ходыть на гору. Станыця уся у цвиту. Гляну и ны верю, что стара стала. Усё як и тоди було, у молодости.
Почему-то эти материнские слова запали в душу Фроси, и она вспомнила их через много-много лет, стоя на этом самом месте, когда станицу и ближние горы украсила весна цветущими деревьями.
