- Ты, это, чего? Ты на кого вздумала клеветать? На самого начальника милиции? Ты знаешь, что он в районе царь и Бог! Захочет, в такие лагеря сошлет за длинный твой язык, что мы с матерью и не дождемся тебя. Ой, послал же Аллах дочь! Что теперь делать?
Ясмина не спала, ворочалась в кровати, то вздыхала, то принималась молиться шепотом. Вазих терпел-терпел и, наконец не выдержал
- Ясмина, нельзя же так! Сама не спишь и мне не даешь. Время-то сколько, скоро светать будет, а ты не даешь глаз сомкнуть.
- Как я могу спать, когда такое творится с нашей дочерью. Не я ли ей говорила, дочка, зачем тебе чужой муж? Ты молодая, на твою долю найдется хороший человек нашей нации. Не торопись! Не слушала, глаза вытаращила: «Он меня любит, он меня любит, кому я нужна, когда девушки молодые подрастают?»
Все ты, Вазих, ты ей потакал, видишь ли, сильно горюет дочь, не ругай ее, пусть уж будет, как будет. Вот и вышло, как вышло. Что теперь делать? Агзам уехал, этого старого пса она еще раньше выгнала.
- Ясмина, что ты гложешь себя и меня? Так получилось, зато у нее сын есть, домишко свой. Руки, ноги целы, работает в тепле. Пусть живет и растит мальчишку. Не всем быть замужними.
- Легкий у тебя ум, Вазих, я тогда говорила и сейчас скажу, не нужен ей этот дом, нашему роду чужое добро в пользу не идет. Говорила ей, раз так случилось, живи с нами, вместе дите вырастим, не слушала замуж хотелось.
Что про нее подумал Агзам, а? Из-за дома жила с чужим мужем? Да, будь проклят этот дом вместе с его хозяином!
- Ну, разошлась! Успокойся уже, дай поспать!
- Мешаю? Вон кровать пустая, иди, ложись и спи!
- Не могу, не уснуть, холодно мне без тебя, цветок ты мой, липовый.
Ясмина не могла не засмеяться.
- Вот именно, липовый! Ты хоть видел этот цветок, он совсем некрасивый.
- Зато медом пахнет, как ты. Дай, маленько обниму тебя, приласкаю, а то забудешь, что замужем.
- Забудешь с тобой, как же. Стой! Вазих, слышишь? Стучится кто-то! Неужели Агзам? Откуда он тут в полночь? Вазих, сначала спроси, кто, а то мало ли, времена смутные.
Открыв двери, Вазих попятился назад. При свете луны он увидел дочь с каким-то большим свертком в руке.
- Заходи, избу выстудим! Что это? Ты почему здесь?
- Это Павлик, папа, держи скорее, а то выроню.
- Ты зачем раздетая пришла? Кто тебя так в снегу вывалял?
- Тапки скользят, упала несколько раз. Бегом бежала, холодно.
Ясмина, услышав голос дочери, вышла из-за занавеси, отгораживающей супружескую кровать от общей комнаты
- Галиябану! Ты с ума сошла, на улице мороз тридцать градусов, ты в одном халате. Дочь, что опять с тобой приключилось?
- Ой, мама, холодно, я вся мокрая, снег на мне тает, дай во что-нибудь переодеться. Пап, ну, что ты стоишь, раскутай уж Павлика, задохнется ведь!
Вазих положил сверток на кровать, развернул, оказалось, мальчик лежит вверх ногами. Сев на кровати, Павлик поглядел кругом испуганными глазами, обнял деда за шею, да как заплачет!
Заплакала и Галия, переодеваясь в мамин халат и в шерстяные носки.
- Мама, Николай приехал. Сказал, отберет у меня сына. Говорит, что я могу убираться, он хозяин дома, а Павлика он не отдаст.
Вазих отдал плачущего мальчика бабушке
- Держи-ка, Ясмина, внука! Какой он хозяин? Он нас за полных д ура ков держит? Документ на дом у меня хранится, в сундуке. Сейчас я вам его покажу!
Ясмина махнула на мужа рукой,
- Не доставай, и так верим, есть такая бумага.
- Да, есть! Там черным по белому написано, дом куплен на имя Давлятшиной Галиябану Вазиховны. Я понимаю, предусмотрительный человек, Николай Ефимыч. Дом-то он для себя купил, на всякий случай, вдруг с женой разведется или что? Я слыхал, некоторые оформляют второй дом на родителей, на родственников. И этот, видимо решил не отставать. Не дом ему, а вот!
Вазих выставил кукиш и повертел им перед носом Ясмины. Она, не долго думая, ударила ладонью по фигуре из пяти пальцев. Вазих отдернул руку, чтобы второй раз не попало
- Ты чего делаешь, больно ведь!
- А ты чего, передо мной кукиш выставляешь? Я тебе покажу, как над слабой женщиной надсмехаться!
- Да я не тебе, я Николаю показываю, мол, не получишь ничего, дом Галие с сыном достанется. Он чего думает, если мы неграмотные и этого не сообразим? Галиябану, дочь, этот мужчина тебе никто, в твоем доме он даже не прописан. Выгоним, с милицией выгоним.
- Отец, не нужен мне его дом, пусть забирает и живет в нем, если хочет. Лишь бы Павлика не трогал. Надеюсь, не будет он этого делать, я сказала, что сына родила не от него.
Павлушенька, сынок, иди к маме, напугал тебя злой дядя? Он больше не придет.
Ясмина захлопала глазами, подошла вплотную к дочери, встала, уперев руки в боки
- Как от другого? Ты чего, с каждым встречным спала, для этого тебе понадобился отдельный дом?
- Мама! Я же не говорю, что родила от другого, говорю, что так сказала. Да, сказала, чтобы отстал. Теперь он будет думать, что бесплоден.
- Пожалей еще его. Пусть думает, так ему и надо. Ну, и на кого ты свалила этот грех?
- Сказала, будто родила от Мартынова. Брякнула первую фамилию, что на ум пришла. Теперь боюсь, как пойдет Николай Ефимыч разбираться, что про меня Геннадий Павлович подумает?
Вазих аж подскочил на месте
- Ты, это, чего? Ты на кого вздумала клеветать? На самого начальника милиции? Ты знаешь, что он в районе царь и Бог! Захочет, в такие лагеря сошлет за длинный твой язык, что мы с матерью и не дождемся тебя. Ой, послал же Аллах дочь! Что теперь делать?
- Я объясню Геннадию Павловичу, почему так получилось. Зря про него плохо говорят, он справедливый человек, он поймет.
- Чего он поймет? Ты знаешь для таких людей какое пятно, иметь ребенка на стороне. Может не посмеют его трогать, но разговоры пойдут. Что ты наделала!
Ясмина, пододвинув табурет, села напротив мужа, сложила руки на животе, покачала головой, ухмыляясь ехидной усмешечкой.
- Ой, напугался как, с лица спал. Небось, боишься, что и тебя вместе с дочерью в Сибирь сошлют?
Дочка, слушай меня! Никаких таких слов ты Николаю Ефимовичу не говорила. Не говорила!
- Как не говорила, мама? Я еще сказала, что забеременела от Мартынова, когда в милиции работала.
- О, Аллах, дай мне терпения! Кто это слышал? Кому ты говорила? Этому самому Ефимычу? Ничего ты не говорила, как может сказать такое человек, не потерявший разум?
Николай Ефимыч сам все придумал. Во-первых, ревнует тебя, во-вторых, Мартынов ему чем-то досадил, и этот хочет отомстить. Запомнила?
- Чем Мартынов может досадить, Николай в другом районе живет, они не касаются друг друга.
- Тебе-то какое дело, кто кому, чем досадил? Если случится такое, что тебя начнут таскать, твердишь одно, ничего такого не говорила, дите прижила от Солодова. Все видели и все знают, он ездил к тебе. До чего же ты тупа, никакой женской хитрости, как жизнь проживешь?
Вазиха немного отпустило, и он полез в сундук искать бумагу на дом
- Вот она! Вот, у меня ничего не теряется, всегда все на месте. Дом мы ему не отдадим! Слышишь, Галиябану?
- Слышу, пап! Не нужен мне тот дом, пусть забирает, только бы оставил нас с Павликом в покое.
- Ах, какие мы гордые! У тебя, вон, сын растет! И растить тебе его без отца. Мы с матерью не всегда будем рядом. Не нужен дом, продашь, деньги будут.
Как будешь спорить с отцом? Он и так натерпелся из-за нее, кто хочет, тот и ткнет, дочка дите нагуляла.
- Как скажешь, папа, только, если он будет требовать дом обратно, я не стану с ним тягаться.
- Тебе и не надо, я завтра сам с ним поговорю! Я ему все скажу!
Николай Ефимович и сам собирался поговорить конкретно с родителями Галины. Теперь, когда выяснилось, что их дочь-скромница пыталась повесить на него своего ребенка, у него с ними будет разговор короткий. Дом свой он заберет!
Гадина какая, змея подколодная, из-за нее вся жизнь порушена, все неприятности из-за нее! Как рвался к ней, все сделал, чтобы спихнуть с себя колхоз на агронома. Собирался начать новую жизнь с молодой женой и с сыном. Место заместителя директора нашел в пригородном совхозе и что? Куда теперь?
Ни жены, ни сына, никакой семьи. Как он мог доверять женщине? Знает же, все они одинаковые! Что делать, вернуться обратно к Лидии, в ножки кланяться. А как она ревела, как не отпускала! Не пожалел, ушел. Теперь она его не пожалеет. Возвращаться некуда, работать негде, место его в колхозе занято.
Конечно, дом на себя он не может переписать, у него есть дом. Однако, и верный человек есть, на которого можно оформить жилье. Михаил! Ему не в жизнь дом не купить, так и будет жить в своей каморке.
Устав от раздумий, Николай почувствовал, что голоден. Достал из сумки припасы, которые вез для Галины, выложил на стол. Порезал хлеб, колбасу, налил стакан коньяка, выпил, закусил. Не проняло, выпил еще и еще, и не помнит, как уснул одетый на кровати, свернувшись клубком.
Проснулся Николай от того, что его трясет и взбулындывает. О-о-о-ой, как сильно башка-то трещит! Пииить! Встав с кровати, шатаясь и мотаясь подошел к бачку, зачерпнул ковш воды, выпил, обливаясь, едва не захлебываясь.
Теперь затрясло от холода. Потрогал печь, не топленая. А кто бы ее истопил? Сейчас бы Лидиных кислых щей, да рассольчику из-под огурцов! Ой, что это, так худо-то? Все из-за этой ведьмы черноглазой. Как он раньше не додумался? Видел же этого Мартынова не раз. Точно, тоже такой же черномазый, как сама Галя!
О! Мартынов-то у нас Геннадий Павлович! Постеснялась Галинка-то сына в честь папки Генкой назвать, в честь деда Павликом назвала. Молодец, девка, какая хитро вывернутая оказалась, как она тебя, престарелого любовника ловко вокруг пальца обвела! Ох, и смеялась, наверно, она над тобой, ох, и потешалась.
Голова-то болит, надо бы принять вместо лекарства, чуть-чуть. Выпил, полегчало, теперь можно к Галине идти, хорошо бы она оказалась дома. Обговорить все и с ее родителями, с ней самой и оборвать. Ничего от нее не надо, пусть вернет дом!
Вошел в дом, как хозяин, не поздоровался, шапку не снял
- Кто дома? Есть кто, или нет?
Из-за перегородки, отделяющей кухню появился Вазих, встал в проеме, опираясь на палку
- Чего надо? Или кого потерял?
- Не терял, пришел поговорить. Я пройду, сяду.
- Садись, говори, зачем пришел?
- За своим пришел. Дом, который я купил в вашем городе, оформлен на Галину. Я имею желание переписать его на другого человека, который мне ближе.
- Желание иметь ты можешь, а дом – нет. Он пойдет в уплату за испорченную жизнь моей дочери. Она молоденькая была, горем уб итая, ты воспользовался, ребеночка ей сделал. Ей надо как-то его растить? Надо. Сам хотел пойти к тебе, попросить, чтобы ты освободил помещение.
- Я? Освободил? Это мой дом, я его на свои кровные купил. А дочь твоя, тварь гулящая, ребенка она не от меня родила. Пусть, от кого притащила, тот ей дома и покупает.
- Если Галия тварь, ты кто? Она свободная была, похоронку на мужа получила, а ты от жены гулял. От ребенка не отречешься, мы только тебя рядом с ней видели. От тебя Галия родила!
- Ты, темнота необразованная, знаешь, что с вами со всеми будет, если я расскажу, от кого твоя Галия родила?
- Знаю, тебе язык отрежут и засунут в одно место, чтобы ты не клеветал на порядочных людей. Иди отсюда, я тебя не боюсь! Терпел ради дочери, но ты ей не нужен, значит, слава Аллаху, и я могу перед тобой не унижаться.
- Ну, смотри, тебе жить! Я еще вернусь!
- Дом освободи, а то с милицией приду выселять, слышал?
- Попробуй, я вас всех разнесу к такой-то матери.
- Езжай, у себя в колхозе разноси, здесь не твоя деревня, ты тут никто, а у меня знакомых и родни половина города. Между прочим, есть родственник и в милиции, не самый маленький пост занимает.
Вышел Николай Ефимович на улицу, холодно! Ветви деревьев покрыты колючим инеем, сверкающий наст на снегу блестит холодными огоньками под злыми лучами замерзающего солнца. Морозно-то как, Господи!
Поежился Ефимыч, поднял воротник, поглубже засунул руки в карманы. Ладно, про дом надо договариваться с Галиной. Она отдаст, характер у нее такой, уступчивый. Надо решать вопрос с работой.
Если уж не везет, так не везет во всем. Нет работы для Николая Ефимовича! Извинились перед ним, мол, простите, так вышло. Прислали из области молодого специалиста, деваться некуда, надо работой обеспечить. Сам первый секретарь Райкома Партии за него хлопотал.
Пришлось бедному Николаю Ефимовичу возвращаться обратно к своей Лидии. Не сразу, пожил еще три дня, встретился с Галиной, но разговора не получилось. Она сказала, документы на дом у отца, с ним договаривайся, я не против вернуть.
Плюнул на все Ефимыч и поехал в свой район, там его знают, пусть в отстающий колхоз, но пристроят. Домой явился не как проситель, а как хозяин. Лидия встретила его с радостью, хватило нескольких дней, чтобы понять, кто она без своего Ефимыча. Никто!
- Ты, Николай, не думай, я на тебя сердца не держу, всякое может быть между мужем и женой.
Ефимыч нахмурился, дернул нервно щекой
- Лидия, я не к тебе вернулся, а в свой дом. Мне не понравился совхоз, люди не понравились. Я отдохну малость и поеду в район за направлением. Не факт, что буду работать близко от дома. Может придется переехать.
- Ничего, Коля! Даже интересно пожить в другой местности. Здесь люди тоже не ахти. Знал бы ты, как они косо стали смотреть на меня, стоило тебе уехать. Оказывается, они нас с тобой ненавидят.
- Говори за себя, меня колхозники любят, народ меня любит.
Продолжение Глава 24