Громкий стук в дверь заставил Лену вздрогнуть. Снова все ужасы последних лет пронеслись перед глазами.
- Лена! Поговорить надо! Открой!
Золовка, не останавливаясь, долбила кулаками. Зато голос Поли звучал ласково. Даже слишком. И этот контраст между елейным тоном и беспрестанным стуком пугал Лену. Она помнила наставления ведуньи, знала: открывать двери нельзя. Посреди тёмного леса согласиться на это было легко. Но исполнить наказ в многоквартирном доме, где ты не хозяйка, где за стеной есть соседи, которые невесть что подумают – совсем другое дело. Если бы только пришла не Полина… Бабку Елена выгнала бы и глазом не моргнув. Столько невысказанной злости в ней накопилось по отношению к этой старухе, столько слёз невыплаканных от снесённых оскорблений. Свекровь тоже отправила бы восвояси. Та не гнобила её, но и своей матери никогда не возражала, позволяла помыкать невесткой, как вздумается. Но Олежкина сестра… Для Елены она была единственным светлым человеком в этом семействе. Только Полина по-настоящему была рада и невестке и ребёнку.
Внезапно стук прекратился, и наступила тишина. Лена подошла к двери, прислушалась. С опаской заглянула в глазок. Полина по-прежнему стояла за порогом. Волосы растрёпаны, одежда надета впопыхах. Будто почувствовав, что на неё смотрят, резким движением вскинула голову и уставилась на глазок. Лена отшатнулась, ей вдруг стало не по себе. Холодный пот выступил на лбу.
- Я знаю, что ты там. Бабушка видела, как вы вернулись с Андреем. Не стыдно? Все соседи уже в курсе, что ты к чужому мужику с ребёнком сбежала. Что такого плохого Олег тебе сделал? Никогда на тебя руки не поднимал. Правильно бабушка про тебя говорила… А я-то, дурная, защищала…
- Я всё знаю, - не выдержала Лена.
Слова сами сорвались с языка, и назад их было не забрать.
- Что знаешь? – переспросила Полина вкрадчивым голосом.
- Это ты меня к Олегу приворожила.
За дверью воцарилась такая тишина, что Лена едва подавила желание проверить, не исчезла ли золовка из подъезда.
- Ну, допустим, приворожила, - согласилась Поля. Лена услышала, как она прислонилась к двери, звякнув металлическими пуговицами куртки о железный косяк. – Он ведь от бутылки не отлипал, а когда тебя встретил, пить бросил. О семье задумался, о будущем. А ты нос воротила. Что я должна была делать? Смотреть, как он мучается? Мы с ним чувствуем друг друга. Я сразу поняла, что недолго он продержится без выпивки, если ты ему откажешь. Да и тебе мужское плечо было нужно. Одна в городе, без семьи…
Лена даже дар речи потеряла. От неожиданности не нашлась что сказать.
- Так бы и мотались два неприкаянных. Я своего брата знаю, он бы от тебя не отстал. И к тебе никого бы не подпустил. Если не за него, так ни за кого бы не вышла. А теперь у тебя и муж, и ребёнок, и крыша над головой. Если б обо мне кто так позаботился, я бы благодарна была!
- Позаботился? Да мне твоя бабка всю душу выела! Не было ни дня, чтобы она меня не попрекнула. Каждый день был, как в плену!
- Не выдумывай, - возразила Полина. – Не нужно из пожилой женщины сатану в юбке делать. Она всем нам только добра желает. Ну да, недолюбливает тебя. Но ведь я защищаю! Не даю в обиду!
Лена сжала кулаки. Разве объяснила бы она любимой внучке Ираиды Евгеньевны, которой старушка едва ли не ручки целует, как страшно жить, не имея права голоса, как больно слышать, что ты инородный предмет, раковая опухоль на теле семьи?
- Да и Олежка был счастлив. Он ведь не пил, пока Максимка не родился.
- Зато потом за троих наверстал, - ляпнула Лена и тут же пожалела.
- Впусти меня! Поговорим нормально! Я ведь тебе не враг, ты знаешь! Не было у меня злого умысла, Лена! Провалиться мне на этом месте, если хотела тебе навредить!
- Я не просила помогать. У меня своя жизнь была. Учёба, работа, будущее! Я от родителей уехала, чтобы их судьбу не повторить, и у меня получалось, пока не вмешалась ты!
- Ну вот, сама знаешь, каково это, жить среди бутылок. Ты не можешь меня осуждать за то, что я брату помочь хотела.
Этими словами Полина попала Лене в самое сердце. Ведь и вправду, девушка многое бы отдала за то, чтобы родители бросили пить. Какие бы ни были, а родные люди. Разве не согласилась бы она сама на этот шаг, скажи ей, что маленький безобидный приворот заставит любимых людей отказаться от алкоголя? Это теперь, когда знала цену, отказалась бы. Но до того…
На душе стало муторно. Железная воля дрогнула. Лена положила правую руку на ручку, левой повернула защелку.
- Полина? Ты здесь что забыла? – раздался в подъезде знакомый голос.
- Я к Лене пришла.
- Завтра приходи. Сегодня не до тебя. Давай, давай. Не мешайся тут на проходе.
Лена распахнула дверь. На пороге стояла мать Андрея. Женщина шагнула в квартиру, протиснув за собой тяжёлый пакет, и захлопнула дверь.
- Фух, успела. Как чувствовала, что помощь моя нужна.
В дверь снова постучали.
- Лидия Петровна, впустите на пять минут. Мне с Леной только парой слов перекинуться.
- Так говори, - предложила тётка.
- Через дверь? – возмутилась золовка.
- Если что-то важное, то и через дверь скажешь. А если нет, так нечего мне тут ребёнка будить. Надо будет, Лена сама к тебе придёт.
Женщина посмотрела на гостью и вздохнула.
- Горе ты луковое, не ела ещё, наверное.
Лена помотала головой.
- Пойдём, накормлю.
Она скинула ботинки и прошла на кухню, шурша пакетом из супермаркета.
За дверью всё ещё стенала Полина, но теперь Лене было уже не так стыдно. Она тенью последовала за соседкой.
Та уже выгружала продукты на стол.
- Вот, молочко, сметанка, кефирчик, зелень, фрукты. А то я Андрея знаю. У него кроме пельменей в холодильнике ничего не найдёшь.
- Это лишнее, Андрей и так был слишком добр, поселив у себя почти незнакомого человека, - сказала Лена и вдруг ужаснулась: не подумала ли женщина, что Андрей позвал её к себе жить не просто так…
- Ну, какая же ты незнакомая? Соседка наша. Всю беременность у нас под окнами отходила, потом с малышом и днём, и ночью на глазах. Как ни выгляну – во дворе. Как родная нам уже. Не решила ещё, где тебе поселиться сподручнее будет?
- Честно говоря, даже подумать не успела, неудобно вас стеснять…
- Неудобно ей! Неудобно на потолке спать - одеяло падает. А с младенцем на руках любая помощь удобная. Ты давай, не смущайся.
- Тяжело ведь, когда ребёнок маленький в доме…
- Ничего. Я вот всё от Андрея внуков требую, а он отнекивается, мол, не знает, что с детьми делать. Вот, пусть потренируется, может, понянчится с твоим, о своих задумается. Ты не переживай! – спохватилась она. – Если вдруг Андрей встретит хорошую женщину, мы тебя на улице не оставим. У меня с мужем жить сможешь, пока на ноги не встанешь. С работой тоже помогу, чем смогу.
По щекам Лены сами собой потекли горячие слёзы.
- Ты чего, девочка? – испугалась Лидия Петровна. – Я что-то не то сказала?
- Нет, нет, что вы! Просто вы такая добрая, - всхлипнула Елена.
Женщина подошла, обняла гостью и похлопала по спине.
- Ну-ну, всё хорошо будет, - успокоила она девушку и отстранилась. - Мне идти нужно. Я же так, проведать забежала и продуктов принести. Пойду. Ты осваивайся потихоньку. Не буду мешать.
Мама Андрея прошла в прихожую, обулась, глянула в глазок.
- Похоже, ушла Полинка-то. Ну всё, если что нужно будет – звони!
Женщина вышла за дверь, и Лена снова осталась наедине со своими мыслями о том, как теперь жить дальше.
В комнате закряхтел Максимка.
- Пора поменять подгузник и покормить тебя, малыш, - сказала она ласково.
***
Повернулся ключ в замке, открылась входная дверь. Андрей вошел в тёмную квартиру. Щёлкнул выключателем. Бросил взгляд на коврик. Женские ботинки аккуратно стояли у стены.
- Лена? – тихо позвал он.
Ответа не последовало.
Андрей разулся и прошел по коридору. Вечер раскрасил потолок спальни желтым отсветом уличного фонаря. На заправленной кровати, свернувшись калачиком, тихо сопела Лена. Максимка колупал пальчиком узор на покрывале, не мешая матери смотреть цветные сны.
- Пойдём-ка, дружок, - сказал он шёпотом, поднимая ребёнка на руки. – Не будем будить маму.
***
Лена проснулась резко, словно вытолкнули из сна. В первую секунду пыталась понять, где находится, а во вторую её обуял дикий ужас: ребёнка рядом не было. Она вскочила, включила свет, сощурилась от ярких лампочек и удивлённо ахнула. Ещё вчера угол спальни был совершенно пуст. Ничего необычного для холостяцкого жилья. А теперь в углу стояла самая настоящая детская кроватка. Максимка спал в ней, посасывая большой палец.
В коридоре послышались шаги, и в комнату заглянул Андрей.
- Проснулась? А я собирался будить. Позвонил Михалычу, отпросился на час-другой. Пора ехать.
- А кроватка откуда?
- У знакомых забрал. Временно. Им не нужна.
- И когда ты всё успеваешь? – удивилась Лена.
Мужчина, который без намёков и напоминаний сделал что-то ценное для неё, Лене казался просто чудом. Собственный муж её всё чаще бывал не в состоянии даже поесть по-человечески, не то что полку прибить.
Андрей пожал плечами.
- Да я ничего такого и не сделал, - ответил он и поторопил гостью: – Давай быстро перекусим и в путь. Я яичницу пожарил, а то до Агафьи дорога неблизкая, там ещё сколько просидишь голодная…
***
Вышли затемно. Старый спальный район ещё видел сны. В редких окнах зажегся свет. Осень делала людей вялыми и нерасторопными.
Андрей сам усадил Максимку в детское кресло, сел за руль и завёл мотор.
- Сейчас машина прогреется и поедем.
Подъезд, у которого последнее время так часто приходилось сидеть с Максимкой, был виден лишь частично. Послышался знакомый стук металлической двери. Во дворе мелькнула тень. Лена насторожилась.
- Ну вот, готово, - сообщил в это время Андрей, и машина тронулась с места.
Из предрассветной тьмы внезапно выскочила Полина. Машина дёрнулась от резкой остановки. Золовка подбежала к дверце, дёрнула за ручку, но та оказалась закрыта.
- Знаю, куда ты поехала! Во сне видела. Я тебе и брату добра желала, а если приворот снимешь, мне не жить! Я ради Олежкиного счастья душу свою заложила! Не губи!
Законченные рассказы можно прочесть тут: