В коридоре послышались шаркающие шаги. Дверь открылась резко.
- Вставай! – рявкнула Ираида Евгеньевна и осеклась. – А, ты не спишь уже.
Лена дернулась, как от пощечины, посмотрела на сына, тревожно ожидая, что тот снова заплачет.
- Помер что ли? – подлила бабка масла в огонь.
Лена кинулась к кроватке, тряхнула Максимку. Тот наморщил лобик и открыл сонные глазки.
- Живой…
- А чего не орёт?
«Так вы же бесились, когда он плакал, а теперь что? Хнычет – плохо, молчит – тоже?» - гневно подумала она, но в слух ответила только:
- Перерос…
- Ну-ну. Что расселась-то? Иди, уборка сама себя не сделает!
Входная дверь хлопнула.
- Ох, Полиночку из-за тебя перекрестить не успела.
Старушка быстро зашаркала на кухню, чтобы хоть из окна проводить взглядом любимую внучку.
Другого шанса у Лены могло и не быть, она нащупала в кармане узелок, который дала Агафья и бегом рванула в комнату к бабке. Цель была уже близка, оставалось лишь проскользнуть внутрь, когда открылась дверь в комнату напротив.
- Лена? Ты чего не спишь? – сонно проговорила свекровь. – Максимка опять не даёт покоя?
Женщина прислушалась.
- Нет, с ним всё в порядке, хотела бабушку спросить, где в первую очередь убираться, - соврала Лена, всё ещё надеясь, что удастся войти в святая святых.
Но из кухни послышался звук открываемого окна и бабкин окрик: « Полиночка! Внучка! Ты позавтракала хоть?»
- Мама на кухне. Пойдём.
Ничего Лене не оставалось, кроме как поплестись следом за свекровкой.
- Мам, где ты хотела, чтобы Ленка убралась?
Ираида Евгеньевна зыркнула на невестку.
- Туалет пусть вымоет. Уж не знаю, когда она его чистила в последний раз. А нас тут пять человек живёт, как в коммуналке.
- Унитаз – лицо хозяйки, - согласно кивнула свекровь, забыв при этом упомянуть, что хозяйкой в этом доме Лена не была никогда.
– Пойду к себе. Не хочу химией дышать.
Лена поникла. Теперь пробраться в комнату к старушке не осталось никакой возможности.
- Пусть лучше с кухни начнёт. А то как мы с Олежкой на работу собираться будем? – предложила Аделаида Ивановна.
- Ладно, - нехотя согласилась бабка и пошаркала прочь.
- Иди, разбуди мужа.
***
Стоило всем домочадцам уйти на работу, старуха взялась за своё. Таскалась по пятам, смотрела, критиковала каждую вымытую Леной тарелку.
- Ты туалет мыть собираешься? Все ушли, уже, никому больше не помешаешь, - пыхтела старуха.
«И как я раньше это терпела? Неужели не слышала оскорблений Ираиды Евгеньевны, не видела кошмара в том, что Олег всё время пьян», - ужаснулась она, словно очнувшись ото сна.
- Сейчас здесь закончу…
- Потом закончишь! Я сколько должна на грязный унитаз ходить?
Лена бросила протирать пыль на шкафах и, едва сдерживая закипающий гнев, пошла в туалет. Там натянула на руки резиновые перчатки. Толстые и длинные, они доходили едва не до локтей. Открыла шкаф, где хранились все чистящие средства, щётки, туалетная бумага.
- Ну? Что застыла? – подковырнула бабка.
- Так средство для унитазов закончилось. Я сейчас схожу…
- Ещё чего! Я сказала, из дома не выйдешь, пока всё не приберёшь! Сама схожу!
Сначала в груди у Лены вскипела ненависть, и лишь спустя секунду она осознала, что останется в квартире совсем одна.
- А мне что делать? – спросила она, стараясь не выдать своей радости.
- И где только таких рожают, - прошипела Ираида Евгеньевна. – На кухне шкафы протри!
С замиранием в сердце Лена следила за тем, как бабка собирается в магазин, и только дверь за ней закрылась, тихонько повернула верхний замок, чтобы не быть застигнутой врасплох внезапным возвращением. Она рванула в комнату к старухе.
Дрожащими руками достала мешочек.
«Зачерпнуть из мешка жменьку, сколько поместится в ладонь, не глядя», - вспомнила она наставления ведуньи и, со словами, заученными наизусть запустила в него руку. Достала, высыпала на кровать бобы. Белые и чёрные смешались на льняном покрывале. Лена разделила их по цветам и принялась считать.
- Один, два, три… семь. Один, два, три… восемь. Нет. Нет, нет, нет. Не может этого быть…
Белых зёрен оказалось всего на один больше. И это означало только одно: не бабка сделала приворот. Оставалось только два человека: свекровь и золовка.
Лена собрала бобы в мешочек и прошла в комнату Аделаиды Ивановны. Выдохнула, прошептала заговор. Сунула руку, перемешала. Достала и рассыпала.
С тяжелым сердцем пересчитала белые бобы.
- Десять.
Пересчитала чёрные.
- Девять. Значит, не она.
Лена не могла решиться зайти в комнату Полины. Если кому и могла Елена доверять, так только ей. Золовка никогда не делала ей ничего плохого. Даже защищала её от нападок бабки. И вообще была самой приветливой в семье.
Лена чувствовала: оставить дело незавершённым нельзя. Знала, что будет мучиться, пока не уверится. Почти не дыша, она вошла в спальню к сестре Олега.
- Я только брошу, чтобы убедиться, что Поля мне не враг, - успокаивала она себя.
Снова запустила руку в мешок, что дала Агафья. На ощупь все бобы были одинаковыми. Гладкими. И как не пыталась, не могла различить, какого они цвета. Лена скороговоркой прочла слова, собрала в кулак зёрна и высыпала на постель.
Считать бобы не было никакого смысла. Все оказались чёрными.
Несколько минут она не знала, что делать. Мысли вертелись, пытаясь найти воспоминание, в котором была бы подсказка, которое доказало бы, что золовка никогда не желала ей добра…
В дверь постучали так громко, что Лена дёрнулась. Сгребла бобы в кучу и спрятала в карман.
- Верхний замок!
Она рванула в прихожую. Щелчок, скрип петель и злобное лицо старой бабки.
- Ты зачем закрылась, Лена?
- По привычке. Задумалась, - в своё оправдание произнесла девушка.
Только едва держащаяся на этом свете старуха больше не казалась Лене злом во плоти. Теперь она видела перед собой несчастную одинокую женщину, давно живущую без мужа, тянущую на своих плечах дочь и непутёвых внуков. А тут ещё и вечно орущий правнук… Она молча забрала пакет с моющими средствами из высушенных временем пальцев и покорно пошла намывать туалет.
«Быстрее бы настало утро. Поеду к Агафье, может, бобы перестали показывать правду. А если нет, то пусть она скажет, как мне жить дальше…»
***
За окном было ещё темно, когда Лена, стараясь не шуметь, выбралась из кровати. Такой тихой квартира не была с самого рождения Максимки. Она посмотрела на сына. Тот сладко спал.
Лена поймала себя на мысли, что готова вот так всю жизнь простоять над кроваткой, любуясь. Только в это утро времени у неё было в обрез. Она быстро оделась сама, укутала малыша, который даже не проснулся, и уже собиралась было выйти из комнаты, когда поняла: что-то не так. Лена прислушалась к тишине. Ничто её не нарушало. Она открыла дверь, вышла из комнаты, прокралась в прихожую, обулась, взялась за ручку, и лишь тогда мысль прострелила сознание. «Тишина. Абсолютная тишина».
Не было слышно храпа старухи.
Как в страшном сне Лена скорее почувствовала, чем услышала, как скрипнула кровать в комнате Ираиды Евгеньевны. Девушка открыла дверь и выскочила в подъезд. Быстро спустилась на первый этаж, вышла на улицу.
Андрей уже ждал её.
- Сегодня припозднились, ну ничего, домчим с ветерком.
Вдруг окно над ними распахнулось.
- Так вот к кому ты бегаешь по ночам, шаболда! – выкрикнула бабка. – Олег! Иди, посмотри, что твоя жена творит!
Лена застыла на месте. К глазам подступили слёзы, в носу защипало. Маленький Максимка закряхтел, просыпаясь.
- Пригрели змеюку! – кричала бабка, а в доме одно за другим вспыхивали соседские окна.
- Пойдём! – поторопил Андрей, потянув Лену за плечо. – Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.
И Лена пошла. Позади неё, хрипя от натуги, разрывалась от злости и негодования старуха.
Законченные рассказы можно прочесть тут: