Замена альманаха ежемесячным журналом.
Зная литературные силы республики, Ольга беспокоилась.
- Чем мы будем его заполнять?
- Не расстраивайтесь, халтурщики плодовиты,- с усмешкой успокоил ее Папоротный.
И действительно в альманахе, где сменился и редактор, прошла новая повесть Миловец и новоиспеченный роман Евцихевича. Ободренный Евцихевич начал третий роман... Ольга подобное "творчество" расценивала как бессовестное выколачивание государственных денег, потому что их книги, изданные отдельным тиражом, сразу же осели не полках магазинов. И не удивительно. Писать роман за восемь месяцев, за год, на взгляд Ольги, могли только дельцы. Ее же предстоящая работа над романом пугала. Нужно было узнать героев, как самого себя: узнать их стремления, вкусы, запросы, привычки, наклонности - два пуда соли с ними съесть... Такое доскональное изучение героев требовало длительного времени и обширных знакомств. Нужно было из множества черт различных людей создать своего героя и добиться того, чтобы он стал н е з а в и с и м . Ольга понимала - главное создать людей, а в остальном они помогут сами. Самостоятельный герой способен вывести автора из заблуждения. Уже не нужно будет придумывать его действия, а можно только предвидеть, угадать, как он соответственно своему характеру поступит в складывающейся обстановке. Нужно чтобы герой вышел из воли автора. Только после этого можно играть его.
Артистическое воплощение героев. Ольга считала, что писатель должен быть артистом, причем, артистом не определенного амплуа, а артистом универсалом, способным сыграть всех своих героев. Она все больше чувствовала, что для воплощения фантазии в жизнь необходимо с о с р е д о т о ч и т ь с я : на время, и не короткое, войти с героями в сюжет, как в собственную комнату и прочно и удобно расположиться в нем. Продумать сюжет до мельчайших подробностей, что облегчит систематизацию имеющегося материала и определит поиски нового. Ольга уже начинала понимать, что сбор материала должен быть строго избирательным, что ее чемодан бумаг, увы - только жалкая дань неопытности...
Однако она видела, что многих сырость их произведений не смущала... Во всяком случае, читая новинки она чувствовала, что пишет не хуже некоторых напечатавшихся авторов, тем более местных. Она сказала об этом Владимиру, развивая мысль, что многие литераторы недостаточно требовательны к себе. Но он, она подозревала, что намеренно, понял ее не так.
- Ведя себя умнее уже можешь напечататься и ты...
Ольга поморщилась.
- Это тогда, когда я еще не довольна книгой сама?! Когда я еще сама не чувствую удовлетворения?! Нет, я должна быть требовательной...
- Получишь гонорар - сможешь быть требовательной...
- Ах, вот как! - удивилась Ольга.- Нет, милый, я так не могу. Там где начинается халтура - кончается всякая надежда на мастерство,- она говорила спокойно, но раздражение ее росло.- Не могу, не могу,- твердила она на все его трезвые доводы. Меня еще в университете от халтуры отучили...
- Значит, лобовая атака, с осколками от столкновений со сложившимися традициями в упрямый лоб,- констатировал Владимир.
Лицо Ольги окаменело. Владимир лишний раз напоминал, что ее взгляды на творчество считали наивными, но ведь это ловкачи или люди не понимающие, как продолжителен и сложен труд писателя. А ведь он знал, понимал все... Она уже начинала получать наслаждение от процесса труда. Ее уже увлекал сам затяжной, сложный путь к мастерству. Владимир предлагал укоротить его, и Ольга, вновь замкнувшись, молчаливо делала свое.