Джейк видел, как Павел передал записку сидящим впереди студентам. Дождавшись, когда добровольный ассистент положит листок на трибуну, он, взяв короткую паузу на глоток воды, прочитал содержание и, подняв взгляд на Коробова, неожиданно для присутствующих двумя пальцами изобразил символ победы. Ольга, неотрывно наблюдавшая за каждым движением молодого профессора, тут же повернулась к спутнику:
— Это что сейчас было, Пашка? Что ты ему написал? Американец чуть микрофон рукой не снёс.
- Ты о чём? – Лицо парня было спокойным, и лишь в глазах мелькнуло моментально сошедшее на нет напряжение. – Я тебя не понимаю. Походу у америкоса пересохло в горле, и он решил выпить воды. Что здесь такого?
- Не делай из меня дурочку! – Всё сильнее заводилась Потапова. – Я же видела, что он изобразил из себя Черчилля, когда прочитал именно твою записку. Я глаз с неё не спускала, пока ребята передавали…
- Тихо, вы! – Несколько голов одновременно развернулись к парочке. – Ясен Пень уже на трибуне с заключительным словом... Дома будете мозги вправлять…
Пашка и Ольга с отрешённым видом отодвинулись друг от друга, стараясь вникнуть в смысл коротенькой речи декана, но последние слова профессора: «Вы настолько свободны, насколько вы свободны» уже тонули в оглушительных аплодисментах благодарной аудитории...
***
Павел исподтишка всматривался в надменный и потому казавшийся ему смешным профиль девушки и чувствовал, как грудь наполняется теплом от неожиданной мысли, что имеет на неё какие-то права. Пользуясь толчеёй на выходе из аудитории, Пашка наклонился к уху спутницы и прошептал с едва уловимым придыханием:
- Поехали сегодня ко мне?
Лицо Ольги вспыхнуло нежным румянцем, который так нравился Коробову, но она сумела равнодушно пожать плечами, гордо вскинуть подбородок и ответить очаровательно-высокомерным тоном:
- Посмотрим на ваше поведение, любезный рыцарь ордена противных хамов.
Павел замер лишь на секунду, но этого времени вполне хватило Ольге, чтобы оторваться от него на пару шагов и тут же затеряться в галдящей толпе студентов.
***
«Классно она меня уделала! Блин. «Рыцарь ордена противных хамов» … Такое захочешь - нарочно не придумаешь. – Улыбаясь про себя, думал Коробов, шагая к кабинету Козельцевой. – Знать бы ещё, за что. Поди пойми этих девчонок. Накрутят у себя в головёшках незнамо что. А нам или гадать, или сразу вешаться. Ладно. Главное, чтобы дождалась. Ещё подумает, что я спецом выжидаю, психанёт и сбежит в свою общагу. Тогда точно вешаться придётся…»
Пашка настолько погрузился в собственные мысли, что забыл постучать в дверь кабинета, и опомнился только перешагнув порог.
- Простите. – Пробормотал Коробов, растерянно переводя взгляд с Козельцевой на Трунова. – Сам не знаю, как так вышло…
- Ничего, Павел. – Приподнимаясь с места, улыбнулась Елена Борисовна. – Ты проходи. Присаживайся. А я, пожалуй, на свежий воздух выйду. Что-то голова разболелась.
- Да будет вам, Елена Борисовна! – Обычно сдержанный майор даже не пытался скрывать эмоций. – Какие от вас могут быть секреты? Всё как на ладони. Кстати, не вы ли случайно подсказали Павлу идею с запиской? Элегантно получилось! А главное - тихо и без лишней помпы. Мы с Фёдором Ивановичем ожидали мелодраму в стиле немого кино, а вышло как в хорошем шпионском детективе. Семёнов со Штирлицем отдыхают. Честное слово! Даже полковник прослезился…
Женщина, не отводя глаз от лица действующего сотрудника, устало опустилась в кресло:
— Это ты сейчас меня и Пашку на вшивость проверяешь, майор? Дескать, не поплакался ли малец комитетской бабуле насчёт трудностей задания, и почему это ветеранша начальство в известность не поставила? Так, что ли? Зря стараешься, Дима. Я за свою службу таких «поверяльщиков» встречала, что не приведи Господь тебе столкнуться. Отвечаю со всей партийной ответственностью: ничем Павел со мной не делился и ни в какие детали не посвящал. Понятно тебе?
Ещё несколько секунд назад радостное лицо Трунова стало мрачным и угрюмым:
- Зря вы так, Елена Борисовна. – Майор говорил тихо, явно через силу и с трудом подбирая слова. – Мы с вами знакомы совсем недавно. Что правда, то правда. Но мне почему-то казалось, что с первых минут нашли общий язык. Не думаю, что нам следует при Пашке выяснять отношения. И вообще что-то выяснять. Я к вам в друзья не набивался. Думайте, что хотите, но у меня и в мыслях не было устраивать проверку. – Трунов медленно перевёл взгляд на Коробова, и всё тем же тихим голосом поинтересовался. – Ты мне веришь, сержант или нет?
- Безоговорочно. – Без раздумий отреагировал Коробов, и тут же посмотрел на Козельцеву. – Честно говоря, Елена Борисовна, сто раз хотел за советом обратиться, да всё откладывал. Даже не знал, что нельзя. Странно как-то. Вроде бы в своей стране живём, а ощущения такие, словно шпион на шпионе сидит и шпионом погоняет.
— Вот что, мужики! – Неожиданно хлопнула по столу Козельцева. – Простите меня… сами знаете кого. С чего завелась? Нервы стали сдавать, что ли? Так вроде бы причин особых нет. – Елена Борисовна наклонилась над столом и осторожно положила руку на ладонь Трунова. – Не сердись. Ладно, Дмитрий Игоревич?
- Не буду. – Майор постарался беспечно улыбнуться, но получилось не очень, и он поспешно перевёл взгляд на Пашку. – По большому счёту, я сам виноват. Надо было с самого начала тебя на Елену Борисовну сориентировать. Фёдор Иванович говорил мне об этом, а я как-то упустил за текучкой. Всё, закрыли тему. Теперь точно знать будешь, что такое хорошо, а что такое плохо. Давайте теперь к делу. – Дмитрий осторожно освободил ладонь из-под руки Козельцевой. - Так что ты всё-таки написал Алжирцу в записке? Надеюсь, не обматерил?
- Известно, что! – Не удержалась ветеран, победно оглядев гостей. – Номер своего телефона. Всё правильно, Пал Юрьевич? У тебя ведь есть дома телефон?
- Так точно. – Пожал плечами Коробов. – А что? Надо было время и место встречи указать? Я подумал об этом. Но у меня на самом деле выбор не особо большой: квартира, кафе «Шоколадница», что у парка Горького и ещё пивбар «Ладья» в Столешниковом. Мне кажется, ни одно не подходит. И потом. Как-то надо было с вами, товарищ майор, вопрос согласовать. Ну, чтобы вы там успели прослушку установить…
Трунов еле заметно улыбнулся. Он уже вполне оправился от неожиданно бурной реакции Козельцевой, и ему не терпелось окончательно завладеть инициативой:
- Всё правильно, Павел. Если бы ты навязал Алжирцу и место, и время, он непременно бы подумал, что ты под комитетским управлением. Номер домашнего телефона в каком-то смысле развязывает ему руки. Хотя это бесконечная история: на любой аргумент всегда найдётся контраргумент. Пусть сам определяется по месту и времени. Тянуть он не будет. Возможно, а вернее, вероятнее всего, телефонный контакт состоится уже сегодня вечером. Алжирцу просто нужно отыскать в округе будку с исправным аппаратом. Прими к сведению, что ни о какой прослушке ни в квартире, ни на домашнем телефоне, ни на точке речи не идёт. Кулак считает, что это будет на тебя давить, и под свою ответственность принял такое решение. Так что можешь общаться с Робертсом, не особо заботясь о конспирации. Всё должно выглядеть естественно. Скажем, как разговор двух старых знакомых на кухне под рюмашку.
В отличие от действующего сотрудника, Елена Борисовна всё ещё переживала по поводу своего срыва и не упустила возможности загладить вину, воспользовавшись короткой паузой в монологе Трунова:
- Всё правильно, Дмитрий Игоревич. И Фёдор Иванович верное решение принял. Только мне этот цэрэушник показался странноватым, если не сказать больше. Зачем он сделал этот нелепый жест, когда прочитал записку Павлика? Поддался эмоциям? Может быть. Только в таком случае грош цена ему, как разведчику-нелегалу. Весь зал обратил внимание на его дурацкую выходку. Ты бы, Дима, кассету у телевизионщиков изъял, да и пошукал бы по записи. Вдруг что-то нароется? Контроль мы на входе организовали, но дырка обязательно найдётся.
- Спасибо, Елена Борисовна! – Трунов впервые после короткой размолвки посмотрел ей в глаза. – Прямо сейчас этим займусь. Ну? Пожалуй, всё?
***
- Проходите. – Робертс полностью распахнул дверь, пропуская в номер немолодого беллбоя с тяжёлым свёртком в руках. – Поставьте на журнальный столик и передвиньте его так, чтобы перегородить вход в комнату моего соседа. – Заметив тень непонимания на лице работника, охотно пояснил, одновременно протягивая зеленоватую советскую купюру. – Мой друг вернётся с приёма, и может по понятным причинам не заметить подарок. Кстати, дружище, вы не подскажите мне, где есть ближайший телефон-автомат?
Седой мужчина с достоинством распрямил спину:
- На улице сыро и зябко, сэр. Вы можете воспользоваться переговорным пунктом гостиницы. Позвольте мне сопроводить вас? Экскурсия займет всего несколько минут.
- Правда? – Сделал изумлённое лицо Робертс, и тут же покачал головой. - И всё-таки я поищу на улице. Хочется хорошенько прогуляться перед сном.
- Как вам будет угодно, сэр. Обращайтесь. Всегда буду рад оказать вам услугу…
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/