Слово и речь — важнейшая часть национальной культуры. И мощный, базовый, инструмент психологической работы, в том числе и нашей психотехнологии — НЛП. Из слов вырастает и словами строится ментальность, культура, понимание людьми друг друга.
Найти общий язык — не пустая фраза. Это основа любого контакта и любых отношений — общих ли, рабочих, семейных и разных других, которых множество. Если меняется слово и речь, чувствительность к языку, как тогда меняются отношения, сама наша культура и ментальность? Актуальный вопрос, от которого зависит будущее каждого из нас, как людей, и будущее наше общее, как русского народа. Но что происходит сейчас с языком — и русским, и языками других народов?
Автор: Елена Артемьева — член Высшего экспертного совета кафедры «Генеративная психотерапия» Академии социальных технологий, психотерапевт, Мастер НЛП, эриксоновский гипнотерапевт.
Человечеству и людям свойственны эксперименты. Мы экспериментируем постоянно, в этом смысл нашего развития. Но не все так просто.
Моя рабочая карьера состоялась в сфере коммуникаций — журналистики, пиара, рекламы и маркетинга. Словам и их воздействию на аудиторию в этой сфере всегда уделялось очень большое внимание. Сейчас к моим специализациям добавился SMM — маркетинг в социальных сетях. И здесь я наблюдаю печальный тренд. Люди не хотят и не любят читать. Они требуют картинку. По крайней мере, некоторые клиенты уверены в этом, и хотят размещать в своих каналах только развлекательное видео с минимумом текста.
Я не совсем согласна с такой позицией, но она, увы, подтверждается запросом части аудитории. И эта тенденция меня огорчает и даже пугает. Ибо мы теряем слово как важнейший инструмент коммуникации. Ведь «в начале было слово», как говорит Евангелие от Иоанна. Переходя на эмодзи и краткие форматы сопровождения видеокартинок, мы упрощаем и теряем язык, а вместе с ним — огромные пласты культуры, знания, восприятия, изъяснения, понимания. Но что мы будем делать без языка и его богатства?
Русский язык, как и любой другой, в течение истории народа претерпевал изменения. Самое мощное, пожалуй, произошло благодаря солнцу нашей поэзии — Александру Сергеевичу Пушкину.
Потом был серебряный век русской поэзии с его акмеистами и символистами, он стремительно перетек в эксперименты 1920-х, рожденные революцией и гражданской войной — имажинисты, новокрестьянские поэты, футуристы, эксперименты Маяковского я бы выделила в отдельное явление. Заметьте, именно на сломах и изломах эпох возникает масса экспериментов, новые или реанимированные неординарные стили.
Я говорю о поэзии, ибо именно она, будучи квинтэссенцией самовыражения и искусства слова, всегда мощно влияла на строение и трансформацию языка. Впрочем, языковые эксперименты в русском происходили и в 1960-е, на очередном историческом изломе — в начале «оттепели». Например, великим экспериментатором был Бродский, и также в этот период в советской поэзии вновь стали особенно популярны белый стих и верлибр.
Сейчас поэзия, по сравнению с двадцатыми или теми же шестидесятыми ХХ века, задвинута в сторону, оставшись уделом любителей, а управляют нашей коммуникацией большей частью информационные потоки и социальные сети. На мой взгляд, это огромное падение с интеллектуальной и эстетической высоты в пропасть тотального упрощения. Информации так много, что нам уже не до экспериментов — мы забываем про знаки препинания, используем строчные буквы, сокращенные слова и эмодзи, просто чтобы успевать ориентироваться в сотнях инфопотоков одновременно и коммуницировать с огромным количеством знакомых и коллег.
Я сама, обладая врожденной грамотностью, использую лапслок и частенько пренебрегаю знаками препинания, чтобы успевать общаться и решать деловые и коммуникативные задачи. Не скажу, что меня это радует. Когда я пишу тексты, конечно, я применяю все правила лексики, грамматики и орфографии. Однако в бытовой жизни, следуя скорости века, приходится упрощать и поступать как большинство. При этом замечаю, что порой забываю некоторые правила. Приходится вспоминать на ходу и проверять себя. Повторюсь, я человек с врожденной грамотностью и очень требовательно и неравнодушно отношусь к любому тексту. Но эффект лапслока возникает и у меня.
Это печально. Я бы сравнила тенденцию новых шрифтов, нового языка — лапслока, сокращений и эмодзи — с проблемой человека, который долго живет за границей и постепенно забывает родной язык, а дети его и не знают родного — для них таковым становится иностранный. При этом из разговоров с эмигрантами, прожившими за границей лет десять-двадцать, я узнаю, что они сожалеют о медленной, но верной утрате своего родного языка. И что с человеком, особенно с близким, партнером, говорящим на ином языке, гораздо сложнее выразить себя и свои чувства, и это очень обедняет общение. Но это вынужденная проблема эмигрантов. Мы же, имея все ресурсы и возможности, сами лишаем себя сокровищ своего языка, своей речи…
Что делать? Я думаю, роль образования и чтения здесь бесценна. Только образование и чтение помогут удержать уровень знания и использования языка, а значит, и уровень нашего самосознания и культуры. Вопрос, как это осуществить в сегодняшнем мире. Может быть, просто остановиться и оглядеться? И открыть старую хорошую книгу…
