Глава 86
Сообщение привело Марию в полнейшее смятение. Как Дима мог оказаться живым, если про него сам лечащий врач сказал, что пациент скончался? Будь это какой-нибудь студент медуниверситета или ординатор-первогодка, можно было бы понять. Но разве может опытный врач, за плечами которого больше двадцати лет практики, перепутать живого с мёртвым? У доктора Званцевой возникло сразу так много вопросов, что даже заболела голова. Чтобы не мучиться, она решила, что Элли пусть сама всё прояснит.
Но вот это – «Кажется, я влюбилась» – вообще привело Марию в ступор. Где логика? Сначала про брата сообщила, который внезапно воскрес, а потом переключилась на свою личную жизнь. У Званцевой даже закралось подозрение: может, телефон Элли взломали, и кто-то пишет всякую чушь? Но мошенники обычно так себя не ведут. «Или она просто выпила лишнего», – решила подруга. Но тоже покачала головой. Совсем не похоже на Печерскую. Она может себе позволить, конечно, чуток алкоголя. Но лишь немного, для поднятия настроения, а на настолько, чтобы потом не помнить, кому звонила и что говорила.
«Ладно, раз сказала, что сама всё объяснит, так пусть и будет», – твёрдо решила Мария и пошла к следующему пациенту. Это 19-летний парень по имени Вениамин. Среднего роста, худощавый, одетый в джинсы, свитер и ветровку, с вязаной шапкой с помпоном. Доктор заметила про себя, что посетитель довольно симпатичный: тонкие интеллигентные черты лица, большие умные глаза. Посмотрела в карточку: у него засорился катетер.
Пациент оказался настолько спокойным и терпеливым, что прождал больше трёх часов, прежде чем доктор Званцева сумела до него добраться. Ей пришлось извиниться.
– Наверное, я пропустил свою очередь. Уходил на время, – улыбнулся Вениамин.
– Никогда не вставайте с места, когда сидите в очереди в нашем отделении, – заметила тоже с улыбкой Мария. – Принцип здесь простой – попу поднял, место потерял.
– Ничего страшного.
– Это ужасно, простите, что раньше не смогла к вам подойти, – сказала врач. – Пошли.
– Да нет, правда, всё нормально. У меня была возможность понаблюдать за людьми.
– Что ж, в этом есть что-то положительное, – пожала плечом Мария. Она довела парня до смотровой, попросила снять верхнюю одежду, сесть на койку. – Итак, Вениамин…
– Веня. Все зовут меня Веня, – улыбнулся парень. – И вы можете так называть.
– Хорошо, Веня. Так почему у вас постоянный катетер?
– Ну… потому что у меня третья стадия рака яичка, – ответил парень так просто и буднично, словно речь шла о сортах мороженого.
Мария ошеломлённо промолчала. Она ощутила, как стыд заливает её, словно вода из прохудившейся трубы. Человек с таким диагнозом терпеливо ждал три часа! А ведь мог и скандал устроить, потребовать… Чтобы снова не извиняться, доктор сказала, что ей надо отлучиться на пару минут. Она сходила на склад и вернулась.
– Хорошо, Веня. Я собираюсь ввести вам препарат, который растворит сгусток и восстановит нормальную работу катетера. И это хорошо, поскольку количество лейкоцитов уменьшилось до критического уровня. Понятно?
– Я приходил десять дней назад, – напомнил Веня.
– Уровень нейтрофилов опустился ниже пятисот. Это сильно увеличивает угрозу инфицирования.
– Надо же, – чуть насмешливо произнёс пациент.
– Вам не следует здесь находиться.
– А мне здесь нравится, – Мария вдруг поймала на себе заинтересованный взгляд парня. Она ощутила, что смотрит он не просто как человек, пришедший за помощью, но как мужчина на женщину, которую считает симпатичной.
– Теперь я знаю, что вы больны, – ответила доктор Званцева с улыбкой.
– «Мне нравится, что вы больны не мной. Мне нравится, что я больна не Вами…» – зачем-то продекламировал тихим голосом Вениамин.
– Когда мы закончим, – Мария решила не уходить в сторону от лечебной тематики, – вам нужно будет вернуться домой и измерять температуру каждые часа. Если поднимется выше 38, немедленно возвращайтесь.
– А не проще сразу остаться?
– Нет. Здесь вы можете подхватить какой-нибудь вирус, передающийся воздушно-капельным путём, что осложнит вашу ситуацию, – ответила врач.
Вскоре она закончила с Вениамином, оформила бумаги и, переодевшись, пошла домой. Когда открыла дверь в квартиру, часы показывали второй час ночи. Мария приняла душ, быстро перекусила на кухне бутербродами, почистила зубы и поспешила в спальню, где глубоко и размеренно дышал Данила. Девушка улеглась к нему под тёплый бок, потом проверила на всякий случай телефон – новых сообщений от Элли не было, и крепко заснула.
Когда утром открыла глаза, её жених уже ушёл на работу. Его смена началась в семь утра, нужно было поторопиться. Мария занялась домашними делами. Погладила бельё, приготовила ужин, и когда оставила приоткрытой крышку над кастрюлей с парящим супом, раздался телефонный звонок.
– Привет, это я, – послышался радостный голос подруги.
– Элли! Ну наконец-то! – воскликнула Мария. – Куда пропала? Прислала какое-то странное сообщение. Я голову сломала, не зная, что и думать. Хотела тебе позвонить, да работы было слишком много. К тому же… Всё так непонятно. Объясни, а?
Элли коротко засмеялась в ответ, а потом коротко пересказала события двух последних суток своей жизни. Званцева слушала, и недоверчиво качала головой. Оказывается, произошла чудовищная ошибка: в больнице просто перепутали двух человек. Скончался мужчина по фамилии Печерский, и тоже Дмитрий. Но не Родионович, а Платонович. Об этом сообщили доктору Рихтеру, тот не стал перепроверять, а позвонил Элли.
– Короче, такая глупая путаница произошла, – радостно сказала подруга.
– За такие вещи положено годовой премии лишать и делать строгий выговор с занесением в личное дело, – проворчала Званцева. – А ты ещё хвалила этого Рихтера, говорила, что опытный.
– Ну, что поделаешь, и у опытных бывают промахи, – дипломатично заметила Элли.
– А теперь ты чем занята? Что это за «кажется, влюбилась»?
Печерская из этого не стала делать тайны. Напомнила Марии, как случайно, во время ДТП познакомилась с капитаном второго ранга, военным моряком Золотовым. Оказалось, это он отвёз Элли в Псков, когда пришла новость о якобы кончине её брата. На обратной дороге Игорь предложил Печерской поехать к его друзьям на дачу. И вот теперь, оказывается, они там задержались – настолько уютно и хорошо в тех местах.
– Так у тебя с ним… роман? – спросила Мария.
– Да, – коротко ответила Элли.
– Ох, подруга. Смотри, не обожгись. Как-то всё слишком быстро в твоей жизни, не находишь? Недавно только Гранин уехал, а у тебя уже новый любовник.
– Не любовник, а любимый, – поправила Элли. – Любовник – это из категории изменяющих. Когда кто-то из пары в законном браке. Или оба. Золотов – вдовец. Его супруга скончалась несколько лет назад от рака. Они были вместе со школы.
– Почти как вы с Граниным? – сказала Мария и прикусила язык.
– Да, – ответила Элли. – Только у нас с Никитой ничего не вышло. Да и не получится уже.
Женщины помолчали.
– В общем, я решила воспользоваться теми днями за свой счёт, что выделил мне Вежновец. Как он там, кстати, не навещает? – поинтересовалась Печерская, и её голос снова стал весёлым после грустной паузы.
– Ходит, как в воду опущенный. Хмурый. Кстати, не он один такой.
– А ещё кто?
– Рафаэль. Их если рядом поставить – похожи на Пьеро из «Приключений Буратино». Кстати, помнишь песенку? – хихикнув, спросила Мария.
– Какую?
Подруга напела шутливо:
– Не нужна мне малина,
Не страшна мне ангина,
Не боюсь я вообще ничего!
Лишь бы только Эллина,
Лишь бы только Эллина,
Обожала меня одного… – и задорно рассмеялась. Элли тоже.
– Это про Мальвину песенка, – заметила потом. – Но я тебя поняла. Что ж, пусть скучают. Я ещё вернусь.
– Удачи тебе с капитаном, – сказала Мария, и они попрощались.
С хорошим настроением доктор Званцева провела весь день, а следующим утром рано поехала на работу. Но неподалёку от клиники, когда Мария вышла из метро, её едва не сбил с ног самокатчик. Он попытался увернуться, но слишком сильно вильнул рулём, не справился и полетел кувырком. Пролетел он метров пять и сильно впечатался в фонарный столб. Потом вскочил, дикими глазами посмотрел вокруг и неожиданно побежал прочь, бросив транспортное средство.
– Эй! Стой! У тебя может быть травма! Да стой же ты! – закричала Мария, но парень, которому на вид было лет 20, даже слушать не стал. Прихрамывая, сиганул прямо на проезжую часть, перебежал улицу под яростные гудки едва не сбивших его машин и скрылся в подворотне. Званцева, покачав головой, пошла на работу. На планёрке, которую провела Туггут (она буквально светилась от осознания того, насколько стала крута, заняв, пусть и временно, должность заведующей), Мария попросила коллег:
– Если к нам за помощью обратится грязный парень лет двадцати в чёрной куртке с синими полосками, найдите меня. Хорошо?
Коллеги покивали, поинтересовались, зачем он понадобился. Званцева коротко объяснила. Потом все разошлись. Когда Мария проходила мимо одной из палат, к ней обратился Рафаэль:
– Доктор Званцева, ей надо делать промывание?
– Кому? – удивилась она.
– Пациентка, 80 лет. Болезнь Альцгеймера.
Званцева зашла, поздоровалась со старичком, который бережно держал свою спутницу за ладонь.
– Она бродила по улицам больше часа, пока я заметил, что её нет дома, – растерянно пояснил он. – Когда нашёл, вызвал «Скорую». Вдруг ей плохо?
– Пассивное внешнее согревание, увлажнённый тёплый кислород, – рекомендовала Мария.
– А что с ней?
Мария вопросительно посмотрела на ординатора.
– Небольшое переохлаждение, – пояснил он.
– Значит, осмотрим более внимательно, когда ваша супруга согреется. Хорошо?
Старичок, своей бородкой клинышком и круглыми очками напоминающий доктора Айболита, покивал. Званцева пошла дальше и неожиданно увидела в одной из палат… Вениамина. Он лежал на койке, уже в больничной одежде, но в шапочке. Врач подошла к нему и спросила:
– Зачем вы вернулись?
– Пришёл в гости.
– Затруднение дыхания. По-моему, пневмония, – пояснила медсестра.
Веня покрутил в руках защитную маску.
– Зачем она мне? У меня только кашель.
– Температура 38,9. Обнаружена нейтропения, – добавила коллега, протягивая Марии карточку.
– У вас мало лейкоцитов, а здесь много микробов.
Веня улыбнулся и натянул на лицо маску.
– Общий анализ крови, посев кровь и слюны, рентген грудной клетки, – назначила Званцева.
– Вы скучали по мне? – спросил Веня с задорными искорками в глазах.
– Нет, – ответила Мария и почувствовала, что это была… ну не совсем правда. Потому широко улыбнулась парню.
– Знаете, о чём я мечтаю? – спросил вдруг Веня.
Мария посмотрела на него вопросительно.
– О домашнем питомце. Мечтаю завести змею в большом аквариуме. Питона. Жаль, они такие огромные…
Доктор подняла брови. Подумала и сказала назидательно:
– Пауки, змеи, скорпионы, семейство куньих, крысы, все виды паразитов, – я их всех исключаю. Это не домашние животные. Кролики, щенки, котята – всё, кого можно взять в руки. Вот домашние животные.
– А у вас кто живёт?
– Никого. Вдохни, – попросила Мария, прикладывая стетоскоп к спине пациента. – Я не шучу. Не люблю всю эту домашнюю живность. Хватило её в детстве. К тому же мне запретили.
– Кто?
– Есть один человек, – улыбнулась доктор краешком рта. Не стала говорить, что Данила не хочет, чтобы Мария тратила своё внимание на кого-то ещё, кроме него.
– Но ведь вы врач. Значит, гуманистка. У вас обязательно кто-то должен быть.
– Я только с людьми добрая. Дыши. Когда-то у меня жили морские паучки. Дыши. Они были очень умные. Собирались семьями и плавали в аквариуме с коронами на головах.
– Да?
– Оказалось, что это морские креветки.
– Это все знают. А когда вы это узнали?
– В 30.
Веня уставился изумлённо:
– Вы…
– Шучу. Мне было тогда всего 17 лет. Я потом зайду.
Вскоре Званцеву позвали к другому пациенту, того же возраста, что и Веня. Но какая между ними большая разница! Здесь на койке сидел, словно на пружинах подпрыгивал, крупный парень. В коридоре его ожидали два приятеля. Все странно возбуждённые, хихикающие.
– Он под веществами, сам признался, – пояснила Катя Скворцова, неодобрительно глядя на дёргающегося пациента.
– У меня сердечный приступ, – хихикнул он по-дурацки.
– Слушайте, сделайте что-нибудь, пока у него сердце не разорвалось, – в палату заглянули две головы.
– Тебе смешно? – сурово спросила его старшая медсестра.
– Да. Он первый раз попробовал и наблевал.
– Побочные эффекты той дряни, которую он принял, – это разрушение мозга, паранойя, галлюцинации.
– Пока, Васёк! – заржали приятели. – Получишь сердце бабуина.
Они быстро смылись, очевидно из страха пообщаться с полицией.
– Я не хотел этого делать, – заговорил парень. Лишившись поддержки друзей, он вдруг поник духом. – Не дайте мне умереть.
– Анализ крови, токсикологии, анализ мочи, – назначила Званцева.
– Мне нужна пересадка?
– Да.
– Чего?
– Мозга, – буркнула старшая медсестра.
– Поставьте монитор на два часа, позвоните родителям, – добавила Мария.
– Нет, нет, нет, нет! – запричитал скороговоркой Васёк. – Не надо звонить родителям, они меня убьют.
– Наркотики тебя убьют, а не родители, – сказала врач.
– Вы не знаете моих родителей…
Дослушать нытьё пациента не получилось: из вестибюля прозвучал крик о помощи, и доктор Званцева устремилась туда, поскольку оказалась ближе всех. Её едва не оглушил истеричный вопль молодой женщины, держащей на руках мальчика лет 8-9.
– Помогите!!! – почти визжала она.
– Что случилось? – спросила Мария, оказавшись рядом.
– Мой сын! Его сбила машина!
Званцева подхватила безвольно болтающуюся голову мальчика. Из носа у него текла кровь.
– Позовите Звягинцева. Носилки и жёсткий воротник. Так… Опускаем, не сместите шею и голову. Как его зовут?
– Жора, – ответила перепуганная бледная мать.
– Жора, ты меня слышишь? Можешь открыть глаза?
Мальчик не ответил.
– Пульс есть, дыхание поверхностное, – заметила медсестра.
– Это моя машина, я сбила сынишку, – неожиданно призналась мать мальчика.