Рядом с Семеном хорошо, легко и свободно. Макс - электростанция. Ток бьется в венах, стучит в висках. Рядом с ним нет середины, есть только крайности. Хорошо, до дрожи, и плохо до крика.
Сейчас чувствуя его тёплую руку на плече, она выдыхает. Просто закрывает глаза и ни о чем не думает. К ч.ерту эту красивую Кристину, к ч.ерту Лысого и Катьку, которая вообще уже умерла. Она устала. Ей нужно отдохнуть.
-Ты жива? - Семён легонько трясёт ее за плечо, - подозрительно притихла.
-Угу, кажется. С Димкой, это не то, что ты думаешь. Он никак не может успокоится. Я только просила отца донести до кровати, не бросать же на полу.
-Ты не должна оправдываться, - мягко перебивает мужчина.
-Да знаю я! Оправдываются слабые и виноватые! Я просто хочу, чтоб ты знал.
-Ого! Он тебя неплохо воспитал, - рука соскальзывает с плеча, ложится на руль, - поехали?
Чем ближе к дому, тем сильнее страх и жгучее чувство одиночества. Как она останется одна в тёмной пустой квартире? Отец не в счет, на него сейчас надежды нет.
Машина плавно тормозит.
-Приехали.
Она не двигается. Мысль крутится в голове, но больше похожа на безумие. Только войти сейчас в квартиру, где больше нет мамы и никогда не будет, еще больше безумие. Она просто не готова. Ей так нужен рядом человек. Пусть в соседней комнате, пусть не разговаривает с ней, только чтоб был.
-Семен… не подумай ничего.. - слова не собираются, поэтому выпаливает как есть, - ты можешь остаться сегодня? Мне страшно…
Мужчина улыбается:
-А знаешь, это хорошая идея. Побудешь под присмотром. Мне спокойнее. Постелишь мне на коврике возле двери.
Она выдыхает с облегчением от того, как легко все решилось. Оказывается, если вслух произносить свои желания, то можно избежать многих недомолвок.
Пропускает его вперед в дверь. По темной квартире разносится громкий храп. Она заходит в комнату к отцу, приоткрывает форточку, чтоб впустить немного воздуха и разбавить стойкий запах перегара. Легонько раскачивает его и переворачивает на бок. Становится тихо.
В кухне Семён уже поставил чайник и растерянно осматривает пустые недра старенького холодильника.
-Давай я на десять минут за едой сгоняю? Обещаешь вести себя хорошо?
Она кивает. Забирается на любимую табуретку, натягивает свитер на колени. В этом есть что-то привычное, успокаивающее. Снова раздается храп, еще громче, чем был до этого. Она затыкает уши руками. Счастливый человек, набрался и спит, ни о чем не думает. Может это и есть выход? Может люди пьют, потому что они никому не нужны? Слезы стекают по щекам и неприятно капают на голуб шею.
В этом же состоянии ее застает Семён. Ставит на пол пакет:
-Хватит себя жалеть. Это ничего не изменит.
-Я не себя, мне маму жалко, - обиженно всхлипывает она.
-Не ври себе. Людей надо любить, ценить и жалеть при жизни, но почти никто этого не делает. Поэтому пытаются исправить после смерти. Загладить вину так сказать. Жестко, но это правда. И ты сейчас плачешь потому, что не хочешь становится взрослой. Выгони меня, если я не прав. А пока разбери продукты.
-Теперь понятно, почему тебя выгнали из священников, - шипит она сквозь зубы, залезая в пакет, - состраданием Бог обделил.
-Я сам ушел. Это разное. Потому что не мог дальше врать себе и Богу.
-Из-за того случая на кладбище? - в памяти ярко рисуется картинка из прошлого. Грязь, мокрый снег, Лысый в крови, и Макс, скидывающий бывшего друга в могилу. Спокойно, без эмоций, без сожаления. Если понадобится, он и ее так же сбросит. Или уже сбросил? Только пока не закопал. Все изменилось в тот момент, когда она выбрала Лысого. Он явно ждал другого. И с тех пор все пошло наперекосяк.
Вдруг понимает, что выбирала Лысого чаще, чем сама думает. Когда шла за руку по ночной дороге, когда полезла за ним в холодильник, когда оставила Макса одного на кладбище. Что мешало ему выбрать кого-то другого? Ту, что всегда будет выбирать только его. Например, эту Кристину. От этой мысли снова слезы по щекам. Не спрашивая разрешения.
На сплошной. Скелеты в шкафу
Семен отвлекается от приготовления яичницы, поворачивает голову в ее сторону.
-Расскажи мне про маму. Я ее совсем не знал, какая она была? Что любила?
Она смахивает слезы, сглатывает комок в горле. Начинает говорить. Сначала запинаясь, неуверенно. Потом слова сами собираются в предложения.
Вспоминает, как была маленькая, как упала с санок, а мама ее жалела и даже пнула ногой противные санки, которые обидели бедную девочку. Как ходили вместе в магазин и она , стоя в очереди, боялась, что мама больше не придет. Как мама всегда защищала ее перед отцом, когда тот ругался, хоть и за дело. Как писала учителям записки, хотя знала, что дочка прикидывается больной. Как они жили все вместе, скромно, временами сложно, но другой жизни у них не было. Говорит и понимает, что эта жизнь и была самой лучшей. Потому что вместе. Потому что семья. Нет идеальных людей, нет идеальных ситуаций. Нужно ценить каждую минутку, пока они есть, эти минутки.
Семен не перебивает, слушает и кивает головой. Незаметно ставит ей под руку тарелку с ужином, чашку с горячим чаем. Мама тоже так делала.
-Тебе, наверное, скучно? - спохватывается она, - у нас была самая обычная жизнь.
-Так и должно быть. Ты - счастливая, так много воспоминаний, я совсем свою
мать не помню. Расскажи еще!
Тарелки давно пусты, чай выпит и согрет еще раз. А она все пересказывает свое детство, вытаскивая из памяти ладе то, что казалось безвозвратно забыто. И кажется, что мама рядом, стоит у окна, сложив руки на груди, улыбается.
Громкий телефонный звонок доносится из коридора. Она замолкает на полуслове.
-Я сейчас, - Семён выходит , что-то негромко говорит в трубку. Она прислушивается.
-Да, не надо никуда ехать, я рядом с ней. Чай пьём. Хочешь поговорить?
Возвращается обратно, передает ей тяжёлую черную трубку:
-Это Макс.
Она прикладывает к уху, хочет что-то сказать, но никак не может заставить себя вернуться из прошлого в настоящее.
-Привет! - голос в трубке мягкий, очень тихий.
-Привет!
-Ты так быстро ушла. Только не перебивай. И не задавай вопросов, как обычно. Да?
Она молча кивает, хотя на том конце этого явно не видно. Но он понимает.
-Я … короче.. люблю тебя, поняла? Капризную, ревнивую, смешную, путающую педали. Вот так. А все, кто попытаются тебя обидеть, отправятся к ч.ертям в котел прямой дорогой. И твой этот не случившийся муж. Туда же первый. Если еще подойдёт к тебе.
Она слышит и не слышит. Кажется, что ей это снится. Хочется сказать «повтори еще раз». Хочется спросить про Кристину.
-Только ничего не говори, не порть момент! - словно читает ее мысли, - нет никого, кто значит больше, чем ты. Просто запомни это. Все наладим. Все решим. Остальное купим.
Она пытается не зареветь в голос, кусает губу:
-Ты не шутишь? - шепчет еле слышно.
-Какие шутки?
-Я люблю тебя. Всегда любила. Я всегда выбирала только тебя, даже если делала по другому.
Он негромко смеётся. На душе теплеет.
-Завтра увидимся?
-Конечно.
-Пусть Семен будет рядом, мне так спокойнее. До завтра.
-До завтра.
Мама у окошка улыбается и тает под беспощадным светом электрической лампочки. Нужно люстру сюда купить…