Начало истории было давно и уже неправда, но, кому интересно, даю ссылку на последнюю главу
Он и Она. Месть подают холодной
Кучеров быстро прошел по коридору, привычно оглядываясь по сторонам, дернул зелёную видавшую виды дверь с табличкой «Старший следователь» и наконец оказался у себя в кабинете. Торопливо запер дверь на замок и стал выворачивать карманы своего серого в елочку пиджака. Словно обыск проводил.
Следователь Кучеров, а среди превратного мира просто Кучер, не имел привычки носить формы. Его и так каждая собака на районе за километр чует. Он следаком родился, им и помрет. А форму пусть молодёжь таскает. Разложил по столу бумажки с нацарапанными карандашом телефонными номерами, несколько купюр и трамвайные билеты. Пересчитал деньги. Тяжело вздохнул. Когда последний раз была зарплата? И когда будет следующая? Он мог бы жить припеваючи и вообще не вникать, сколько там ему государство платит и отчего столь нерегулярного и неаккуратно. Предложения поступали если не каждый день, то пару раз в неделю точно. Но Кучеров был честным следователем. Он презирал всех представителей криминала, не зависимо от того, были это мелкие шестерки в заношенных спортивных костюмах, или солидные с вида мужики в пиджаках и неизменных чёрных рубашках.
Машинальным жестом он поправил воротник своей рубахи. Давно не стираной и плохо отглаженной. Жена ушла, не выдержав безденежья и его бесконечных отлучек. И дочь забрала. Только изредка просила денег. Как сейчас. Говорит, ребенку нужны обувь, из всего выросла. Он снова бросил грустный взгляд на кучку измятых бумажек. На ботинки может и хватит, но вот обедать ему будет уже не на что. Ч.рт бы побрал эту систему, в который следак не может заработать дочке на ботинки, не продавшись всякой криминальной шушере. Может занять у кого? Семёнов вроде гараж недавно продал. Он сел за стол, сгреб в кучу дела в картонных серых обложках, поставил на них локти и опустил голову. Усталость навалилась внезапно, придавила к продавленному стулу. Может пойти в «Родничок»? Его хозяин давно просить взять его шалман под свое законное крыло. Говорит, буду тебе лучше платить, чем всяким залетным. Ты один, а их много, и каждый пытается урвать побольше. От него не убудет, а денег прибавится. Только ведь сразу слух пойдет, что Кучер у коммерса деньги берет. И репутация честного следака погибнет под неотвратимостью бытовых вопросов. Каждая шушера будет думать, что Кучера купить можно.
Он со злостью ударил кулаком по столу. Тот жалобно скрипнул и прогнулся, крайние дела шлепнулись на пол.
В эту же секунду дверь кабинета приоткрылась и показалась лысая как бильярдный шар голова с большими глазами. В руках пришедший теребил фуражку:
-Вадим Сергеевич?
-А ты кто? - недобро буркнул следователь. Только этих стажеров ему не хватало. Опять начальство без спросу приставило опыт передавать. Честь и совесть не передашь. А молодёжь не хочет работать. Хочет денег быстро и много. А форма вроде как ширма для них. Днем в форме вид делают, что на стороне закона , а ночью с бандюками за одним столом водку пьют.
-Это же Вы вели дело Макса Долецкого? - продолжил незнакомец, словно не услышав его вопрос.
Кучер поморщился. Это дело у него забрали так быстро, что он даже вникнуть не успел. Дали и забрали. Пришло указание сверху. Остатки тачки на спец стоянку утащили, экспертизу провели как попало. Он пытался возмущаться, но куда . Там, где большие бабки и большие погоны, правда никого не интересует. К тому же от него тогда как раз жена ушла, потому просто махнул рукой, пусть хоть все друг друга перестреляют и закопают , ему работы меньше.
Правда он все таки подстраховался. Деваху одну отправил на похороны, чтоб разузнала чего там и как. Такие крупные рыбки как этот Долецкий так просто не уходят. Всегда ниточки во все стороны потом тянутся еще долго. И часто на самый верх. Профессиональное чутье никогда его не подводило.
Но в тот раз все пошло не по плану. Катька не вернулась. Просто исчезала будто и не было никогда. Никто не видел, никто не слышал. Он начал копать. Рыть землю как крот. Человек не может просто разложится на молекулы и атомы. Кто-то должен был помочь.
Очень быстро он вышел на однокурсницу Катерины. А когда увидел ее, то понял, что она же и есть подружка самого Долецкого. У него была профессиональная память на лица, он не мог ошибиться. Хоть и видел эту девицу лишь однажды в кабаке. Слишком много совпадений. До него вдруг дошло, что и этого шалопая в форме он уже видел. Именно с той самой темноволосой красивой девчонкой с очень грустным взрослым взглядом. Нюх следователя почуял, что клубочек плотно заплелся. Осталось за правильную ниточку потянуть.
Вокруг темно, пахнет сыростью и почему-то травой. Кресло под ней покачивается словно лодка на волнах. Баюкает. Тепло и тихо. И очень хочется спать, но что-то мешает. Глухой надрывный звук, словно сигнал заводской трубы доносится слева. Она хочет закрыть уши, но руки не слушаются. Гул проникает в мозг, сон медленно отступает. Тепло сменяется холодом. Будто кто-то одеяло сдернул. И теперь этот кто-то щиплет ее за руку. Не особо больно, но неприятно.
Она открывает глаза. Рядом с ее лицом сидит огромная серая ворона и как бы нехотя тычет своим острым клювом ей в руку.
-Брысь! Откуда ты тут? - хрипит она. Очень болит горло. И голова. Простудилась и бредит? Делает неуверенный взмах рукой и ворона в ту же секунду взмывает на верхушку больший березы. Громкое обиженное карканье оглашает окрестности. Этот звук запускает мозг. Медленно, будто нехотя начинает приходить осознание. Это не комната. Что-то другое. Дует ветер прямо в лицо. И ворона. Она снова пробует шевельнуть рукой. Мелкие куски стекла впиваются в кожу, оставляя красные полосы, откуда тут же начинает сочиться кровь. Почему-то не страшно, скорее странно. Туман в голове не дает свободы эмоциям.
Она переводит глаза чуть в сторону. Боль в виске усиливается. Хочется закрыть глаза и прекратить это мучение. Тем более сон снова зовёт ее в свои объятия. Но нельзя. Она не помнит почему. Но это важно. Вот на секундочку вздремнет, а потом все вспомнит.
-Мила! Милааа! - голос врывается в ее сон, мешает, - Мила!
Чувствует горячую руку на запястье. Рывок и резкая боль пронзает насквозь все тело.
-Нееет! - слабо сопротивляется она, силясь разлепить веки, - не надо.
-Потерпи, сейчас! - голос успокаивает, уговаривает. Такой знакомый. Этот голос и запах ладана навеки сплелись в ее сознании.
-Семён?
-Он самый. Сейчас тебя укрою пиджаком, будет темно, не бойся. Надо стекла убрать по краю. Что с Максом? - он снимает пиджак, укутывает ее и кулаком, замотанным тряпкой, сбивает остатки стекла. Они неприятно с резким звоном сыпятся вниз. Макс!
-Что с Максом? - глаза открываются, но вокруг темнота, - Семён! Макс! Ему надо помочь!
-Дай с тобой разберусь.
Черная пелена с глаз исчезает, она видит ставший почти родным профиль с непропорционально крупным носом. Семён улыбается ей одним уголком губ:
-Сейчас тебя вытащу, давай вторую руку, сможешь?
Она переводит взгляд на окровавленный рукав. Но сама рука на месте, вроде немного шевелится. Закусывает губу, чтоб не заорать, когда Семён дёргает ее на себя и высвобождает из под руля, потом запускает руки подмышки, тащит по траве. Она видит перед собой, как во сне, покалеченный джип, лежащий на крыше.
-Макс! Что я наделала!
Продолжение….
