Рассказ о рождении настоящего прог-рока от участников группы
Альбом In The Court Of The Crimson King, выпущенный в 1969 году, стал настоящим прорывом и заложил основы прогрессивного рока. Интервью с участниками оригинального состава King Crimson о том, как создавался этот шедевр.
Середина 60-х прошла под знаком рок-гигантов – The Beatles, The Rolling Stones, The Beach Boys, Боба Дилана. Но к концу десятилетия рок-музыка взрослела, менялась, и на горизонте забрезжил золотой век невероятного творческого разнообразия.
1969 год начался с привычного лидерства The Beatles и их "Белого альбома". В то время как американские войска продолжали войну во Вьетнаме, в мире музыки тоже шла своя борьба. В апреле прогремел дебютный альбом Led Zeppelin. Месяцем позже рок-небосклон озарила яркая комета Джими Хендрикса с его Are You Experienced. Легендарные сливки рока Cream готовились бросить в массы психоделический вызов в виде Disraeli Gears.
В это же время, в июле 1969-го, молодая британская группа King Crimson, только что подписавшая контракт с Island Records, приступила к записи своего дебютного альбома. Произошло это всего через несколько недель после их первого официального концерта 9 апреля и спустя считаные дни после выступления на разогреве у The Rolling Stones в Гайд-парке перед полумиллионной аудиторией.
Всего за 15 дней они записали удивительный, новаторский альбом, невероятно оригинальный, музыкальный, креативный, масштабный; настоящую классику рока, которую многие считают первым настоящим прог-рок альбомом.
Пит Таунсенд из The Who назвал In The Court Of The Crimson King: An Observation By King Crimson (именно так звучит полное название) "сверхъестественным шедевром". И он был прав.
Для записи дебюта King Crimson объединились с продюсером Тони Кларком, работавшим с Moody Blues, в том числе над их хитом Nights In White Satin. Работа началась в студии Morgan на северо-западе Лондона.
Однако уже через неделю стало ясно, что группа и Кларк "поют не с одного листа", и партнерство не даст музыкантам пространства для самовыражения и реализации их видения. Было решено перенести работу в студию Wessex, расположенную в здании старой церкви и обладающую более объемным естественным звучанием. Именно там и был записан весь альбом.
После ухода Кларка группа приняла решение продюсировать альбом самостоятельно — крайне необычный шаг для дебютантов. Но, учитывая технические способности участников, это не стало проблемой, по словам автора текстов и со-продюсера Питера Синфилда.
«В Wessex работали фантастические звукорежиссеры, которые так и не получили заслуженного признания», — отмечает он. «И это была отличная студия, с кучей ламповых микрофонов, что очень важно. Все писалось на восьмидорожечный магнитофон, поэтому приходилось много монтировать, потому что группа была очень дотошной».
«Все было как в тумане, потому что все происходило очень быстро», — вспоминает Синфилд о тех немногих днях, которые ушли на запись альбома, оглядываясь назад почти на 40 лет.
King Crimson долго и упорно репетировали перед тем, как войти в студию, и структура песен была отработана во время интенсивных гастролей. Проблема заключалась в том, что у них было готово материала едва ли на полчаса. На концертах группа играла и свои песни, и каверы, но для альбома музыканты твердо решили использовать только собственные произведения. Нехватка материала, однако, не вызывала беспокойства.
«Нам всем было по 24, 25, 26 лет, и мы уже довольно долго варились в этом, — говорит Синфилд, — у нас было много идей и наработок, к которым мы могли обратиться, когда приходило время».
К тому же, все участники были очень способными музыкантами, каждый со своими талантами. Особенно выделялся Ян Макдональд, отслуживший в армии, где научился аранжировке для духовых. Он играл на духовых инструментах, гитаре и фортепиано.
«Помню, когда я впервые встретил его, я подумал, что нашел Моцарта», — смеется Синфилд. «Он невероятный музыкант. До сих пор не могу поверить, что кто-то может так хорошо играть на стольких инструментах. Самое смешное, что на самом деле он просто хотел быть Полом Маккартни и бренчать на гитаре».
Бюджет и сроки были ограничены, амбиции — грандиозны, поэтому о тщательной сборке альбома по кусочкам не могло быть и речи.
«Мы приходили в студию и, по сути, писали треки вживую, а потом уже украшали их, используя многодорожечную запись — хотя у нас было всего восемь дорожек», — вспоминает Макдональд.
Запись была завершена за 15 дней, с 16 июля по 15 августа, причем в перерывах между сессиями группа давала концерты. «Мы записывались, потом отправлялись на гастроли на два-три дня, а затем возвращались в студию. Я сам удивляюсь тому спокойствию, с которым я описывал все в своем дневнике. Все было как-то само собой разумеющимся».
То, что альбом был завершен за 15 дней, — уже удивительно. Но то, что самая известная композиция, бешеная 21st Century Schizoid Man, с ее сложностью и техническими трудностями, была записана с одного дубля, — просто невероятно. Впрочем, ни одна из песен не отняла много времени, и все сложилось с быстротой и гладкостью, не соответствующими конечному результату.
Единственной ложкой дегтя в этой бочке меда был тогда еще новый инструмент меллотрон, который расстраивался при малейшем изменении температуры.
The Beatles были одними из первых, кто использовал меллотрон, на альбоме Sgt Pepper, и Moody Blues тоже активно использовали этот инструмент. Но In The Court… King Crimson, казалось, был просто пропитан меллотроном, настолько, что он стал одним из фирменных звуков альбома.
«Кажется, что он пропитан меллотроном, потому что две большие, масштабные оркестровые композиции — Epitaph и The Court Of The Crimson King — действительно им полны, — поясняет Синфилд. — Но использовали мы его, как нам хотелось думать, разумно. Мы не просто брали пригоршни аккордов, мы записывали каждую ноту, складывали все вместе и старались сделать так, чтобы это было больше похоже на струнные, чем на самом деле».
«Я не хотел записывать меллотрон так же, как это делали Moody Blues», — говорит Ян Макдональд, человек, игравший на нем на пластинке. «Поэтому мы использовали его более агрессивно, более величественно. Один из способов добиться этого — пропустить меллотрон через два усилителя Marshall и поставить микрофон на расстоянии футов 20».
С годами, возможно, потому, что гитарист Роберт Фрипп оставался единственным постоянным участником группы, сложилось мнение, что именно он с самого начала был музыкальным гением и движущей силой King Crimson. Синфилд, однако, указывает на другого участника группы, как на человека, дергавшего за ниточки во время записи альбома.
«Я думаю, что движущей силой был Ян Макдональд, — говорит он. — Грэг [Лэйк, басист/вокалист] не был достаточно способным музыкантом или даже автором. Нельзя сказать, что он вообще ничего не сделал, потому что, очевидно, сделал. Фрипп был очень устойчивым и "фрипповским". Майкл Джайлс [ударные/перкуссия] всегда хотел делать все как можно сложнее и джазовее. А Ян просто хотел делать все, что в наших силах, но так, чтобы люди это слушали. А я был тем, кто витал где-то рядом, зная, что у нас должна быть необычная обложка, что название нужно писать без артикля и все такое прочее».
Возникало ли у участников группы во время работы над альбомом ощущение, что они создают что-то особенное, не похожее ни на что другое?
Макдональд: «Не помню, чтобы я думал что-то вроде: "Вау! Это круто!" Может быть, только со …Schizoid Man. Помню, как слушал ее и думал: "Какого черта это такое?!"
«Мы не были из тех групп, кто хлопает друг друга по плечу. Мы очень сдержанно хвалили друг друга и себя. Мы просто делали свое дело и шли дальше».
Синфилд: «Может быть, только в самом конце. Когда все было закончено, было какое-то чувство удовлетворения — и облегчения. Было ощущение: "Черт возьми, мы сделали что-то, что звучит очень даже неплохо, и мы чертовски гордимся этим кусочком, и этим кусочком". По любым меркам, в этом альбоме есть моменты, которые выделяются. И я думаю, что в нем есть какая-то вневременная составляющая — могу с уверенностью сказать это, глядя на отчеты о гонорарах».