Служил у нас в ВСО (военно - строительном отряде) Вася. Родом из деревни откуда-то из-под Рязани. Вася не обременял свою большую крепкую голову мыслями о смысле бытия. Это о таких людях пел Высоцкий: «И голове своей руками помогал». А руки у Васи были что надо. Они росли из мощных плеч, впрочем, оттуда растут руки у всех людей, и оканчивались кистями, которые с трудом помещались в армейскую трёхпалую рукавицу. А вот это дано не каждому. В общем, своей фигурой напоминал Вася небольших размеров гориллу. Несмотря на устрашающую внешность, нрав он имел миролюбивый. Не отличался высоким интеллектом, конечно, так и отряд это не НИИ (научно-исследовательский институт). Тут основной принцип какой? Бери больше – кидай дальше.
Однажды Вася нарушил дисциплину. Причём сразу грубо. Будучи ночью сторожем в одной из многочисленных кандеек вокруг объекта, он где-то раздобыл самогона и, отведав этого благородного напитка, пошёл искать на свою пятую точку приключений. В ста метрах от ворот отряда торчали три неопрятные двухэтажные панельки – временные общаги. Жил там люд разномастный. Бесквартирные офицеры, прапорщики и их жёны – пушки заряжёны, подрядчики, субчики, среди которых были и лица женского пола. Туда-то и направил Вася свои сапоги 46-го размера.
Прапор из соседней роты перевёлся в отряд недавно и личный состав знал плохо. Зато, на свою беду, хорошо знал уставы. Заметив широкоплечую длиннорукую фигуру бойца в расстёгнутой куртке «ХБ», с ремнём, болтающимся на месте, которое мешает плохому танцору, и криво надетой пилотке, прапорщик Минигалиев под покровом ночи радостно завопил строгим командным голосом:
– Товарищ солдат, подойдите ко мне!
Ну, Вася и подошёл. И после короткого выяснения отношений, недолго думая, ударил Минигалиева своим тяжёлым кулаком. Сломал челюсть. Когда прапор оклемался, то грустно побрел в отряд. Никто бы ничего и не узнал, но в эту ночь в своём кабинете задержался командир отряда – подполковник Ильин. Прапорщик, заметив свет в окне штаба, зарулил в просторный кабинет командира, отделанный коричневыми деревянными панелями.
– Товарищ подполковник, меня избили, – прошепелявил прапор, с трудом открывая и закрывая рот.
Ильин отложил в сторону тетрадь с золочёной надписью «План работы» на твёрдой обложке, убрал в большую советскую стенку начатую бутылку коньяка и поправил висящий на жёлтой заколке зелёный галстук.
– Кто?
– Какой-то солдат.
– Как выглядит, приметы?
– Здоровый такой, гад.
Требовалось принять срочные меры. У комбата (так в простонародье именовался командир ВСО) имелась сеть шнырей, а иначе как удержать в руках хлопотное многонациональное, (а часто и полууголовное) хозяйство из пяти рот, столовой, продовольственной и вещевой службы со складами, да ещё и приданного магазина военторга? Небольшого роста сухощавый Ильин обладал всеми качествами, необходимыми командиру. Он снял трубку красного телефона и что-то произнёс не по-русски. Через минуту в кабинете появился мелкий солдат-узбек, который получил задание и тенью растворился за дверью. А ещё минут через десять два дюжих азиата ввели Васю.
– На! – Ильин, несмотря на свою кажущуюся субтильность, двинул Васю в живот так, что тот согнулся пополам.
Он? – спросил комбат прапорщика.
Не уверен я, товарищ подполковник, – промямлил прапор.
Грозил Васе дисбат (дисциплинарный батальон), но спасло его то, что прапорщик сам оказался изрядно пьяным и толком вспомнить ничего не смог. К тому же Ильин пожалел Васю, но назначил ему своеобразное наказание. Отныне Вася обязан был два раза в неделю рыть яму на пустыре рядом с отрядом. Под контролем старшины, после работы, вплоть до дембеля. Вырыл яму в рост глубиной, засыпал. И так полгода. Такой вот Сизифов труд. Но всё лучше дисбата.
***
Прапорщика Минигалиева направили в госпиталь. Комбат так расстарался, напряг все свои связи, что аж в Бурденко, в Москву, в отделение челюстно-лицевой хирургии. И так получилось, что медсестра Динара очень хорошо ухаживала за прапорщиком. Коренастая татарка вызывала у прапора живой интерес. И однажды он решился и сказал прямо:
– Я же не просто так, я серьёзно!
Вот так несчастный случай иногда превращается в счастливый. Минигалиев и Динара в итоге поженились. И брак их оказался удачным.
***
Я случайно встретил Васю лет через двадцать. В раздобревшем мужике с пузиком Васю выдавали пудовые кулаки и большая башка, на которой успели появиться внушительные овальные залысины. Встрече он обрадовался.
– Ну, давай рассказывай, чем занимался и занимаешься, – попросил я.
– Я ведь что хорошо умею? – произнёс Вася. – Копать. После дембеля устроился на кладбище, копал могилы. Хорошо платили.
– И что ушёл?
– Да, заколебался! Все шабашки – тоже рытьё. Яму под туалет, под погреб, под септик. То тёще рой яму, то её сестре. Надоело!
– Ну, и чем занимаешься?
– Да на экскаваторщика выучился. Взял экскаватор в аренду, с правом выкупа. Половину уже выплатил за семь лет, – Вася гордо выпятил грудь.
– То есть по специальности, ямы роешь? – рассмеялся я.
– Да! – гордо ответил Вася. – Спасибо комбату! Жив ли он ещё, интересно?
– Жив Петрович, – ответил я. – В военном городке живёт, ещё по бабам бегает, худые они энергичные.
– Привет передавайте от меня, как увидите! – Направил на путь истинный. Всегда работа есть, никакие пандемии не страшны. Искреннее спасибо нашему командиру.
Мне показалось, что по широкому Васиному лицу, ранее чуждому эмоций и лишних переживаний, сбежала слеза.
