Фрося сама себя не понимала. Ласки Семёна были ей приятны, а замуж выходить не хотелось. Новые чувства и ощущения захлестнули с головой.
Глава 89 (2)
До Нового года оставалось два дня. Тридцатого декабря Фрося с Надей заступили на сутки. Снег кружился в белом вальсе у электрических лампочек, висящих на столбах. Движение не останавливалось даже и в праздники. Снег ли, дождь, град или гроза железная дорога продолжала работать, а вместе с нею тысячи работников по всей огромной стране трудились на благо Родины.
Фрося с Надеждой были маленькими песчинками в этом огромном муравейнике под названием железная дорога. Девушки за целый день не присели. Расчищали и расчищали снег, который будто бы собрался засыпать всё на белом свете.
Как только стемнело, к общежитию подъехал Семён на своей машине. Забрал из салона свёрток с покупками и заторопился к домику стрелочниц.
Подошёл и громко позвал, чтобы не напугать девушек своим появлением.
- Фрося, Надя, встречайте гостя!
- Семён Павлович, здравствуйте! Проходите. Мы печку никак не раскочегарим. Замёрзли, а печка не горит, - обрадовалась Надежда. – Фрося, Семён Павлович сейчас нам поможет. Встречай гостя!
Семён ласково погладил Фросю по растрепавшимся волосам, сбросил овчинный полушубок на топчан и подошёл к печке. Открыл дверцу. Весь дым повалил в избушку.
- Ясно! Тяги нет. Что-то упало в трубу и перекрыло дымоход. Верёвка есть у вас и крючок? Сейчас взберусь на крышу и попробую прочистить. Давайте дрова выложим пока в ведро и вынесем на улицу. А то ведь дымят.
Вынес сам дрова и полез на крышу. Фрося стояла рядом, но вверх не смотрела. Бояться она начала, как только Семён сказал, что полезет на крышу.
- Фрося, отойди подальше, - крикнул Семён. – Вдруг труба развалится, и кирпичи упадут на тебя.
Девушка, как лунатик, сделала несколько шагов назад, оступилась и упала в сугроб. Выбралась на четвереньках и встала на ноги. В призрачном свете фонарей Семён выглядел чёрным чудовищем, орудующим на крыше.
Подошла Надя.
- Помощь не нужна? - крикнула Семёну.
- Нет. Я слезаю! – донёсся ответ.
Начало здесь
Глава 89 (1) здесь
Все главы читайте в Подборке
Надежда забрала ведро с дымящимися головешками и пошла в хатку. Фрося, расширенными от страха глазами смотрела, как Семён спустился к навесу для дров, ловко ухватился руками за деревянную перегородку и спрыгнул вниз. Отряхнул снег, взял Фросю за руку и повёл в будку.
- Испугалась? Я же говорил, что мамке твоей трубу отремонтирую. Видишь, как всё хорошо получилось? Уже и дым в трубу пошёл. Птица какая-то упала внутрь. Я крюком её вытянул.
- Голубь, наверное, - пробормотала Фрося. - У нас часто на трубе голуби греются.
***
- Надя, в трубу голубь упал, вот и не было тяги, - сказал Семён и сел на табурет у окна. Заговорила рация. Фрося пошла работать. Надежда шуровала в печке. Очень скоро по комнатушке разлилось приятное тепло. Простучал колёсами грузовой состав. Через минуту Фрося вернулась, сняла тонкие перчатки с покрасневших рук и протянула ладони к печи.
- Не надо, - воскликнул Семён. – Зашпоры (сильная боль в замерзших руках) поймаешь! Лучше три руки о волосы. Вот, о мои. Три, три, пока не почувствуешь тепло.
Но тут Фрося закричала и полезла под стол.
- Ааа! Ой, ой, ой, как больно.
Надежда принесла снега в ладони, подождала, пока он немного подтает и полезла тоже под стол.
- Фрося, вот холодненького давай приложим. Знаешь ведь, что тёплые рукавицы нужно сверху надевать. Маленькая, что ли? Не реви. Вот, держи снежок. Сейчас полегчает.
Пришлось Семёну тоже ползти под стол.
Фрося, бедненькая, как же тебя так угораздило?! Запомни, если руки замёрзли, то в тепло лучше не ходи. Снежком попробуй согреть. Лучше всего тёплые рукавицы не забывай.
Вот у меня был случай. Летел зимой и зачесался вдруг нос. Да так зачесался, что сил никаких нет. Нужно срочно почесать. Почесать рукой, а не варежкой. Кое-как стянул варежку, а там ещё перчатки. Стянул зубами и перчатку. Нос почесал, а перчатку надеть одной рукой не смог. Сунул руку в рукавицу и полетел дальше. Прилетел. Стал вылезать из кабины, а рука отказала. Носом в снег запахал. Думал, без руки останусь. Но обошлось.
Фрося притихла и с восторгом смотрела на Семёна.
Он усмехнулся, притянул девушку к себе и поцеловал. Жарко так поцеловал. Требовательно. Фрося задохнулась, оттолкнула мужчину и выползла из-под стола.
- Семён Павлович, так нельзя, - сказала и погрозила покрасневшим пальцем.
- Как так? – спросил он, а в глазах запрыгали весёлые искорки.
- Да вот так!
В тёплой избушке пили чай, ели суп, который быстро приготовила Надежда. Ближе к утру в избушку постучали. Семён открыл дверь. Перед ним, занесённый снегом стоял Леонид.
- Снеговиков принимаете? – весело спросил милиционер. Отряхнулся, точно пёс, оббил сапоги о ступеньку и зашёл внутрь.
- Надюша, а вот и я. Сразу с дежурства к тебе. А там метёт! Света белого не видно.
Обнял и поцеловал любимую.
- Надюш, почему у тебя губы всегда такие сладкие? – спросил и подмигнул Семёну. – Конфетка, настоящая конфетка!
Фрося покраснела и вышла на улицу. Неловко ей было смотреть и слушать. Даже стыдно. Будто подглядывала в замочную скважину.
При мысли о поцелуях жарко стало. Прямо хоть раздевайся. Кровь забурлила в жилах. Но Фрося себя одёрнула:
- Не для этого я сбежала от матери, чтобы сунуть голову в другое ярмо. Вон, как Мотя! Пошла за Егора и попала. Дети, хатёнка, работа, огород. С ума можно сойти. Лучше я вообще замуж не пойду. Буду жить в своё удовольствие.
Вышел Семён. Погладил по голове, взял щёки девушки в свои ладони:
- Теперь щёки решила заморозить? Пошли внутрь.
- Идите. Я здесь постою, - ответила Фрося.
Что-то в её голосе было такое, от чего Семён совсем осмелел. Принялся целовать, приговаривая:
- Снегурочка моя, холодненькая! Сейчас я тебя согрею.
Если бы не вышли Надежда с Леонидом выполнять задание, неизвестно, чем бы всё закончилось.
Фрося сама себя не понимала. Ласки Семёна были ей приятны, а замуж выходить не хотелось. Новые ощущения захлестнули с головой.
- Неужели я развратная гулёна? В нашей семье таких не было. Правильно мамка говорила, что я ни на кого не похожа. Ой, а вдруг она меня прижила с кем-то? И всё время врала, что родила меня от мужа? Как буду в Ахметке, расспрошу Мотю. Она должна точно знать, - размышляла Фрося.
На Семёна она не смела глаз поднять. Стыдно было, что позволила лишнее.
