В тихом местечке Зальков произошло дерзкое ограбление богатого помещика Ольшанского. Помимо крупной суммы денег и драгоценностей, исчезла молодая экономка Анжелика - красавица, к которой старик питал нежные чувства.
Следователь Крутов, расследуя это дело, обнаруживает любовную интригу между Анжеликой и подрядчиком Никитой Колчевым. Спустя три года беглецов находят в Ростове-на-Дону под чужими именами.
Теперь арестованная Анжелика предстает перед следователем с маленьким сыном. Крутов пытается выяснить всю правду о событиях той ночи. Что же на самом деле произошло в имении? Была ли Анжелика соучастницей преступления или невинной жертвой? И какую роль во всем этом сыграл ее ребенок?
Начинается захватывающий рассказ Анжелики, который может пролить свет на все тайны этого загадочного дела.
Анжелика приступила к своему печальному повествованию:
— В услужение к пану Ольшанскому я поступила совсем еще девчонкой, лет шестнадцати от роду. Он как раз овдовел незадолго до этого, а детей так и не нажил. Только племянник у него и был, да и тот служил где-то в Варшаве. Через годик-другой стала я у Казимира Станиславовича и экономкой, и полюбовницей.
— Хозяйство у нас было знатное, доверял он мне во всем. Только уж больно скуп был и сварлив, старый хрыч. Меня-то вся дворня уважала, побаивались даже. Величали не иначе как "барыней". Да только я своим положением не злоупотребляла, ко всем была одинаково справедлива.
Пан же мой все хирел да хирел. К моим неполным двадцати годам совсем стариком сделался. Сам никуда не выезжал, гостей не жаловал, меня в свет не пускал. Сами рассудите, господин следователь, что за жизнь у меня была! Прижимистость его да скаредность и вовсе несносны стали. Тяготилась я всем этим, да виду не подавала. Улыбалась через силу, а сама мучилась днями и ночами. Бывало, разыграется мигрень пуще прежнего, так впору хоть в петлю лезть али в омут кидаться. Вот тут-то и появился в наших краях Никитка, чтоб ему пусто было!
— Зачастил он к пану по торговым делам. Мы с ним сошлись сперва накоротке, а там и закрутилось-завертелось. Опосля вместе крестили сына у приказчика Пеньковского, там совсем уж и спознались. По летней поре я выскальзывала к полюбовнику в сад через дверцу на террасе. А по осени да по зиме он и сам ко мне хаживал через нее же, окаянную.
Анжелика перевела дух и продолжала свою исповедь:
— Таились мы так ловко да старательно, что прочие разве что побрехать могли, а уличить ни-ни. Все шло лучше некуда, покуда не почуяла я, что тяжела стала. Растерялась, не знала, что и предпринять. Ольшанскому сказать - не поверит, засмеет. Предлог сыскать да сбежать от него - не пустит, старый хрен. Вот и надумала - утечь по-тихому. Обо всем Никитке поведала, и что видала давеча в столе у пана уйму денег - боле полусотни тысяч одной наличностью. Глядишь, и пригодятся нам в новой жизни.
— Никитка одобрил мою задумку. Сказал, что ночью придет за мной, так чтоб я пожитки собрала и дожидалась его. И впрямь, заявился вскорости, да не один, и не как обычно. В маске, при пистолетах да кинжалах. Я аж обомлела, что за маскарад, думаю. А он мне: дескать, помалкивай, не трепыхайся. Мы малость пошарим у твоего старикашки, раздобудем тебе на приданое, а дитятке на молочко.
— После этого Никитка с дружками отбыл, а я без чувств забилась в подушки и с головой одеялом накрылась. И сколько так пролежала не ведаю. Только очнулась маленько, так принялась голосить да звать на подмогу. Через время воротился Никитка, да унимать меня стал, а сам кинжалом помахивает. Я притихла, а он, на мешок показывая, молвит: собирайся живо, уезжаем. Все в дому оставляем, одни деньги прихватим.
— Я-то в одной сорочке была, вот он дружков и выпроводил, а сам принялся меня обряжать. Вскоре была я готова, и дали мы деру. Захватили мое приданое да побрякушки кое-какие и айда. Большой аллеей до лесу добежали, где фургон с тройкой дожидался. Часа через два были уже на станции. До Киева доехали, а там в Москву подались. Только до Крыжополя не доезжая, Никитка рассчитался с товарищами своими. Одному, Фильке, и вовсе тройку с фургоном отдал.
Анжелика ненадолго умолкла, переводя дух, но вскоре продолжила свое повествование:
— В первопрестольной мы долго не задержались, вскоре в Питер перебрались. Там обвенчались спешно, и стала я законной женой, только не Никитки Колчева, а купца первой гильдии Изветова. А после и сыночка родила, Ванечку. Вся в заботах о малютке растворилась, на мужа и внимания не обращала. Где он пропадал, кто к нему захаживал, не допытывалась. Только чуяла нутром - неладное что-то творится. Да и содеянное злодейство душу мне точило. Так от Никиты и отвернулась.
— Он тоже охладел ко мне видно. Пошли у нас нелады да ссоры. Вскорости подались мы в Ростов-на-Дону, так он там и вовсе озверел. Обращаться стал хуже некуда, хоть беги от него куда глаза глядят. Один богатей заморский, грек, так за мной увивался, все звал с собой в Константинополь податься. И сбежала бы я, кабы не Ванечка мой ненаглядный.
— А Никитушка мой тем временем игорный дом у нас завел. И повалил к нам всякий сброд да пропащие девки. Вино рекой лилось, срам один кругом творился. Дошло до того, что я с сыном все чаще стала к подруге на ночь уходить аль в гостинице пристанище искать. Чуяло сердце, что добром это не кончится. Так оно и вышло: однажды нагрянула к нам полиция, обоих и повязали.
Обессилевшая узница ненадолго смолкла, но после продолжила:
— Повторю вам, господин следователь: как разглядела я истинную суть своего благоверного, так и не сомневалась боле, что рано али поздно, а схватят нас. И ко всем его пакостям относилась уж как бы и не я вовсе. Потому, когда вломилась к нам полиция в Ростове, знала - за нами пришли. И распоряжение о своем аресте выслушала совсем безучастно. С той минуты с мужем я и словом не перемолвилась. Видала его лишь мельком, по этапам. Да и не искала я боле его общества.
— Через пару дней отправили нас по пересылке. И Боже милосердный, чего только не довелось мне претерпеть за эти две недели пути от Ростова до Ольгополя! Вот вам, господин следователь, все как на духу. Остальное вам и без меня ведомо. Повинна я лишь в том, что связалась с человеком недостойным, распутным. А под конец он и вовсе хамлом обернулся.
- Нет уж, сударыня, - возразил ей Крутов. - Грех ваш истинный в том, что не донесли вы вовремя начальству о супруге своем, который пана Ольшанского ограбил и истязал.
— Да помилуйте, господин следователь! - всплеснула руками Анжелика. - За то меня обвинять станут? Но ведь я же прежде всего женщина слабая! Из страха молчала, ведь пистолетом он мне грозил. Да и любила я его в ту пору, окаянного. Сына под сердцем носила, плод страсти нашей греховной. И от опеки панской освободиться мечтала. Могла ль я при всем при том на Никитку властям жаловаться? Я ж толком и не знала, как побег мой обстряпан был. Никогда его ни о чем не расспрашивала. Сама же я вреда пану никакого не чинила, ущерба не наносила. Токмо в том пред ним и виновата, что сбежала. Но сие, я мыслю, он мне отпустит.
— Коли жив ещё Казимир Станиславович, то позвольте мне, господин следователь, ему хоть письмом весточку подать. Повидаться бы с ним, в ногах повиниться.
- Жив ваш патрон, жив, - кивнул Крутов. - Письма ему слать я не возбраняю. А насчет свиданки - это опосля, когда расследование закончим. Всему, как говорится, свой черед. Вот что лучше скажите - те двое душегубов, что с Колчевым на грабеж пошли - в столицах потом у вас отметились? Может, еще где видали их после разлуки на станции?
— Было дело, - закивала Анжелика. - Один из них в Питер к нам захаживал. Я его по голосу признала, да по разговорам с Никиткой. Гвоздем его кличут, имени-отчества не знаю. Долговязый такой, худющий, бритый весь. Видать, в шайках да притонах повидал всякого. Меня он на дух не переносил. А как стал Сашеньку моего стращать, так и я его возненавидела люто. Со слов ихних поняла я, что околачивается он то в Балте, то в Рашкове. Будто конторы свои там держит. Поди, тоже шулерские какие.
— А что до Фильки, коего муженек лошадьми да фургоном одарил - тот, сказывали, утоп вскорости после нашего бегства. Видать, не впрок пошло ему ворованное-то.
Крутов старательно записал показания Анжелики, зачитал ей и дал подмахнуть бумагу. После отпустил восвояси, а сам потребовал к себе Никиту Колчева.
Колчев и впрямь был мужчиной видным. Рослый, статный, лицом смугл, глаза черные, бесстыжие. Осанка гордая, голос зычный. Только во всем обличье его да в повадках было что-то неприятное, отталкивающее. На допросе он держался нагло, самоуверенно. На вопросы следователя отвечал по большей части "знать не знаю".
Тогда Крутов и заявил ему напрямую: мол, чистосердечное раскаяние да содействие следствию только на пользу пойдут. От его упрямства расследованию ни жарко, ни холодно. Улик против душегуба уже достаточно, чтоб упечь его надолго.
— Запираясь да отнекиваясь, вы лишь невинных под монастырь подводите, - пристыдил арестанта Крутов. - Глядишь, и жену с ребенком по миру пустите.
— Дозвольте, ваше благородие, одуматься да завтра показания дать, - пробурчал пристыженный Колчев.
Крутов милостиво согласился. Похоже, его увещевания проняли-таки разбойника. Назавтра Никитка был уже куда сговорчивей. В общих чертах он подтвердил историю Анжелики. Только начисто отрекся от своих подельников. Дескать, не ведает, кто таковы и где обретаются. И никакого Гвоздя в глаза не видывал, в дом свой не пускал.
— Это супружница моя что-то напутала, ваше благородие, - хитро щурился Колчев.
— Ну да, конечно, - хмыкнул Крутов себе под нос. А вслух осведомился:
— А по какой такой надобности вы, любезный, из мещан в купцы подались? Изветовым опосля назвались?
- Помилуйте, господин следователь! - развел руками Никитка. - С эдаким капиталищем зазорно гильдию не блюсти. Совестно мне стало.
— Это где ж вы документы себе такие справили? - полюбопытствовал Крутов.
— В Москве, стало быть, - ухмыльнулся арестант. - Благоприятель один по старой дружбе обстряпал. Умелец, скажу я вам. За пару радужных хоть в графья мог кого угодно произвести.
— А имя сего умельца назвать можете? Приметы там, адрес опишите? - не унимался следователь.
— Не могу, ваше благородие, - развел руками Колчев. - Мы с ним токмо на бульварах московских и видались. А как прозывается да где квартирует - не ведаю.
На том Крутов пока и оставил чету Изветовых в покое. А сам взялся рьяно разыскивать того Гвоздя по приметам, что сообщила Анжелика.
Как вы думаете, отыщет Крутов "Гвоздя"? И что же в этой истории произойдет далее. Обещаю, что концовка будет неожиданная.
Подписывайтесь, ставьте лайк, и как обычно, завтра в это же время встречаемся...
Часть 1:
Часть 2:
Часть 4 (конец):