Стиль Джорджа Баланчина еще при его жизни будет назван «неоклассикой», продолжением традиций классического балета, эпоха которого, казалось, должна была завершиться вместе с уходом со сцены его гениального предшественника, Мариуса Ивановича Петипа. Это произошло в 1903 году, за год до рождения Георгия Баланчивадзе.
Начало ХХ века – время становления стиля «модерн», отринувшего традиционные балетные формы. Одно из его имен – «танец будущего», о внутренней сути которого очень точно высказалась его знаменитая созидательница, Айседора Дункан: «Танец будущего, - если обратиться к первоисточнику всякого танца в природе, - это танец далекого прошлого; это танец, который всегда был и вечно останется неизменным».
Вот так определяли его сами создатели. Оказывается, не новая форма, не поиск неизведанного и развитие имеющегося были их задачей, но высшая степень консерватизма, возвращение к первобытным формам: «Движения дикаря, жившего на свободе в теснейшей связи с природой, были непосредственны и прекрасны».
Айседора вместе со своими коллегами полагала, что «Выражение, которое танец нашел себе в балете, где действия всегда внезапно обрываются и в самих себе находят свою смерть, где ни движение, ни поза, ни ритм не рождаются в причинной связи из предыдущего и в свою очередь неспособны дать импульс причинно-следственному действию, — есть выражение дегенерации всего живого. Все движения современной балетной школы — бесплодные движения, ибо они противоестественны, ибо они стремятся создать иллюзию, будто бы для них законы тяготения не существуют».
Классический балет – это фантастический мир невесомых иллюзий, сказка, в которой реальность вторична, а дух – первичен и он становится реальным персонажем балетного спектакля.
Хореография Баланчина – его оппозиция и ответ на растущую популярность модерна, особенно в крайних проявлениях, зародившихся в США и Германии. Это не было явное противостояние и открытая борьба, скорее некое мировоззренческое отторжение надвигающегося отрицания классического танца. «Сказка должна продолжиться!» – говорит он своим творчеством.
Как полагал Гегель, классика создает реальность, совпадающую с понятием прекрасного. Именно поэтому такая реальность может быть нереальной и место ей – на страницах книг, на сцене и в мечтах.
Прекрасное — предельно общая категория искусства. В эстетике ее роль аналогична роли категории бытия в логике. Художественное произведение является произведением искусства лишь постольку, поскольку оно прекрасно. Вне прекрасного нет искусства.
В этой точке сошлись миропонимания двух петербуржцев, один из которых уже сделал все, что мог, а второй только начинал движение в сторону создания своей школы в реальном мире и своих балетов в мире идеальном.
Музыкальная классика Чайковского и балетная неоклассика Баланчина. Иногда кажется, что приставка «нео» здесь лишняя.
Подпишитесь, чтобы не пропустить
Можно почитать:
Дункан А. Танец будущего, М., 1908.