Когда Ванда нажала на значок включения звука, офис мгновенно наполнился горькими рыданиями. Пленница, руки которой были связаны впереди довольно толстой верёвкой, раскачивалась, стоя на коленях, и причитала сквозь слёзы: «Отпустите меня! Я не хочу, не хочу больше тут сидеть!» и всё в таком же духе.
Тот, кто её снимал, не произнёс ни единого слова.
- Господи, что это у вас там такое? Надеюсь, кино? – всполошилась Черноярова. – Ненавижу, когда с экрана громко кричат.
- Это не кино, - Фёдор угрюмо смотрел на экран. – Мне кажется, это похищение. Говорите, телефон вам Нина передала?!
- Да, причем передала тайно. Наверное, поняла, что я хочу помочь. Думаю, связанная девушка - её младшая сестра, - ответила Ванда. – Я пока отключу звук. Не могу, нервничаю. А думать нужно быстро.
- Почему вы решили, будто это младшая сестра Нины?
- Потому что у всех поступков обычно есть причины. Нина подошла ко мне в столовой и практически сразу спросила, есть ли у меня сестра. А потом добавила, что у нее как раз есть. Зачем еще ей это говорить? Ведь мы с ней так и не познакомились. И ещё. Посмотрите, связанная девушка довольно юная – ей лет семнадцать или восемнадцать, и она хрупкая блондинка. Как Нина.
- Эту запись точно нужно в полицию нести.
- Фёдор, вы в своём уме?! – внезапно закричал из своего угла Цицианов, который, конечно, всё слышал и тоже разнервничался. – Если бы Нина могла, она бы сама обратилась в полицию. Но она не может! Наверняка сестру обещают убить, если она только сунется к правоохранителям. Это классический приём преступников. В любом кино можно такое увидеть, а вы, как маленький…
- Да ладно вам, Макс. Я автоматически сказал. Раз похищение, то полиция, это рефлекс такой. – И он снова повернулся к Ванде. – То есть Нина почему-то думает, что вы можете ей помочь.
- Я видела, как её увозили со стоянки. Возможно, по моему лицу было ясно, что я забеспокоилась. Наверное, это Нину как-то обнадёжило. Она поняла, что я не отмахнусь.
- Вряд ли бандиты, которые похитили её сестру, вообще запретили ей с людьми разговаривать, - заявил Фёдор. – А мы с ней всё-таки встречались. Если я явлюсь к ней домой, это никого не удивит. Даже если за ней наблюдают…
- Она не станет ничего рассказывать, - покачала головой Ванда. – Думаю, ее запугали основательно.
- Я скажу, что пришёл от вас. Ну, или вы сама можете взять ее под ручку возле офиса и проводить до автобуса.
- Нет-нет, со стороны всегда заметно, говорят ли люди о чем-то серьезном или обмениваются ничего не значащими фразами. Недаром она заставила меня в столовой стишки читать. А если вы пойдёте к ней домой, ещё неизвестно, что будет. Думаю, вам как-то помешают.
В этот момент Черноярова поднялась из-за своего стола и грузной поступью подошла к спорщикам.
- Что-то вы всё не о том чирикаете, птенчики мои, - сказала она. – Начинать надо с главного – с какого такого перепугу у Лаврентьевой забрали сестру, связали и сунули, вон, в подвал.
Она мотнула головой, подбородком указав на экран телефона, где видео крутилось по кругу, хотя теперь снова без звука.
- Она бухгалтер, - тут же ответил Фёдор. – Могла обнаружить в текущих документах какую-нибудь несостыковку, недостачу, не знаю – что.
- И если дело крупное, её сразу же захотели остановить, - подытожила Ванда. – Что скажете, Варвара Олеговна?
- А что я скажу? – Черноярова хмуро уставилась в окно.
Вечерние облака плыли мимо, пышные, как кремовые пирожные. Закатное солнце делало их ещё аппетитнее, подкрашивая малиновым светом. Внизу, в городе, начали зажигаться первые редкие огни, возвещая близкое наступление сумерек.
- Могла ли рядовой бухгалтер Нина Лаврентьева раскрыть финансовые махинации?
- Конечно, могла, - вздохнула Черноярова. – Если внимательная и сообразительная. А вот кто там в бухгалтерии причастен… Фирма у них огромная, бухгалтеров много.
- Я знаю, как выяснить, кто причастен, - сказала Ванда. - Кстати, Фёдор, как зовут того типа, с которым вы подрались?
Фёдор по обыкновению хмыкнул и ответил:
- Зовут его Романом, фамилию не помню. Узнать его можно по лиловому фингалу на скуле. Но к бухгалтерии этот мутаген отношения никакого не имеет: так, планктон, мелочь, пресмыкающееся.
Цицианов, который несмотря на суматоху, продолжал исправно готовить новый аукцион, тем не менее, успевал следить за ходом событий.
- Ванда, вы сказали, что Нине Лаврентьевой угрожает опасность. Ее можно как-то защитить?
Ванда прогулялась вдоль своего исполинского стола, на котором не лежало ни одной лишней бумажки, и ответила:
- Я вижу всего один способ вытащить Нину из беды – спасти её сестру. Как только девочка будет в безопасности, Нина заговорит. И, кстати, можно будет сразу обратиться в полицию. Согласны?
- Есть одна загвоздка, - Фёдор выпустил на свободу свой пессимизм, который будто бы раскинул чёрные крылья над всем офисом. – Мы не команда спасателей, и максимум, что имеется у нас на вооружении, - это перцовые баллончики.
- У меня есть кастет, - неожиданно призналась Черноярова. – Купила на Измайловском вернисаже.
- Варвара Олеговна, вы – женщина-сюрприз, - пробормотал потрясенный до глубины души Цицианов.
- Женщина-сюрприз – это та, что надевает норковую шубу на голое тело, - ответила Черноярова. – А я – женщина, которой вечером приходится идти домой от остановки через пустырь.
- Так, - Ванда села в кресло и тихонько хлопнула ладонями по столу. – Мне нужно до окончания рабочего дня ещё раз увидеть Нину. Скажите, Фёдор, в офисе «Цветочного микса» предусмотрено тестирование продукции? Можно ли зайти к ним и попросить пробники нового крема или попудриться перед зеркалом?
- Конечно, можно, - ответила вместо Фёдора Черноярова. – Я удивляюсь, что ты туда ни разу не наведалась. Особо наглых они, конечно, рано или поздно отшивают, а по первому разу обязательно приветят – и пробнички дадут, и глянцевую книжечку с фотографиями. Пойдём-ка, я тебя провожу.
- Сейчас. Сначала я должна написать записку, которую мы постараемся передать Нине.
Она взяла маленький листок для заметок и написала на нём: «Вас заставляют украсть деньги, а вашу сестру держат в заложниках? Если да, то, пригладьте волосы обеими руками». Сложила записку в несколько раз и вручила бухгалтерше со словами:
- Только вы, Варвара Олеговна, должны притвориться, что Нина вам совершенно не интересна. Даже если вдруг она с вами заговорит. Сможете?
- Плохо ты меня знаешь, - Черноярова поднялась на ноги и расправила плечи. – В молодости я артисткой была, Гедду Габлер играла. Сделать вид - это мне раз плюнуть.
От откровений бухгалтерши у Цицианова голова пошла кругом. Кастет, Гедда Габлер… Когда она покидала офис, ведя за собой Ванду, он неотрывно смотрел ей вслед. Поистине, любая жизненная драма – это ключ к раскрытию характера.
- У них там свои кланы, - объясняла Черноярова, топая по коридору. – Бухгалтеры сидят возле окна, только руководство по кабинетам. – Вздохнула и добавила: - Один наш Муромцев всегда с народом. Золотой человек! Какая гидра за ним охотится, вот скажи мне? Помочь ему так сильно хочу, что аж сердце трепыхается.
Ванда тоже очень хотела помочь Муромцеву. Она назначила его лучшим боссом на свете и не собиралась терять. Вот если бы он позвонил ей и попросил о помощи! Объяснил, что происходит. Она включила бы мозги, и вместе, возможно, им удалось бы выправить, так сказать, курс корабля. Но капитан исчез, а «Золотая чаша» медленно и упорно шла прямо на айсберг.
Благодаря Чернояровой Ванде удалось перепробовать в соседнем офисе несметное количество духов и кремов, и теперь она пахла, как цветочная клумба. Нина Лаврентьева, как и другие бухгалтеры, сидела за столом возле окна. Когда появилась Ванда, она напряглась, да так и просидела все время с каменной спиной.
Черноярова выполнила свою миссию великолепно, никто не заметил бы, как она, спеша поздороваться с кем-то из знакомых, прошла мимо стола Нины, уронив на него листок бумаги, сложенный до размеров напёрстка.
Ванда, делая вид, что рассматривает собственную физиономию в зеркале, исподволь наблюдала за ней. Вот Нина взяла бумажку тонкими пальчиками и осторожно развернула. Прочитала, посмотрела в окно и, не поворачиваясь к Ванде, пригладила волосы обеими руками.
«Что и требовалось доказать», - про себя подумала Ванда и, подхватив бухгалтершу, вывела ее в коридор.
- Миссия выполнена, - доложила она. – Я опять оказалась права. Не знаю почему, но винтики в моей голове всегда вращаются в нужном направлении.
- Вандочка, почему бы вам с вашими винтиками не спасти Муромцева? – жалобным тоном спросила Черноярова. – А то вдруг его убьют?!
- Я бы спасла, будь у меня хоть крупица информации. Ведь я ничего о нём не знаю – ни кто он, ни что он. Ни где он живет, ни с кем он живёт. Есть ли у него дети, жена, другие родственники, друзья и враги… На голом пляже можно построить только замок из песка, Варвара Олеговна. Для любой версии требуется строительный материал, то есть факты.
- А я дам! – воскликнула Черноярова, оживившись. – Все факты, весь расклад. Я у Николая Николаевича – доверенное лицо и даже его душеприказчица. Мы с ним сто лет знакомы, он на меня во всём полагается. Но найти и спасти – нет. Не по зубам мне такая задачка. Понимаешь, котелок у меня варит хорошо, только когда я цифры в него загружаю. А вот всякие события друг с другом складывать не умею. Мама всегда говорила, что я прямая, как Краснопутиловская улица.
- Тогда давайте поступим так, - заключила Ванда, остановившись перед дверью офиса. – Завтра я попытаюсь придумать хоть что-нибудь, чтобы спасти сестру Нины, а вы пока подготовите мне полное досье на Муромцева. Я буду хранить всё, что узнаю о нём, в тайне, обещаю.
- Другой разговор, - Черноярова расчувствовалась и в порыве благодарности обняла Ванду, крепко прижав к себе. На секунду у той пропало дыхание, а в глазах начали летать огненные мухи. К счастью, порывы Чернояровой были хоть и бурными, но проходили быстро. Через минуту она уже вернулась на свое рабочее место и углубилась в бумаги, предоставив Ванде рассказывать об успехах их предприятия двум истомившимся мужчинам.
Узнав о том, что жизнь Нининой сестры висит на волоске, а саму Нину кто-то вынуждает пойти на преступление, Фёдор страшно разволновался.
- Ванда, но как вы об этом догадались?
- Просто я дружу с логикой, - ответила та. – Здесь нет никаких иных возможностей. Ну, сами подумайте – какие-то бандиты похитили сестру бухгалтера крупной фирмы. Чтобы что? Запугать её?
- Может быть, она что-нибудь узнала… То, что не должна была, - выдвинул версию Цицианов.
- Может быть. Но сколько можно держать в подвале заложницу? Месяц? Год? Нет-нет, её будут прятать до тех пор, пока Нина не выполнит какие-то особые требования. Так я рассуждала, и оказалась права.
- Ну, и как мы поступим? – Фёдор горел желанием что-то делать, куда-то бежать. Было заметно, что долгие разговоры начинают его раздражать.
- Я поеду домой и займусь видеозаписью. Буду просматривать её снова и снова. Возможно, удастся заметить что-нибудь особенное – отражение в стекле, надпись на стене, не знаю… Попытаться стоит. Видео - наша единственная зацепка. А вы с Максимилианом оставайтесь тут и охраняйте лот семьдесят семь.
Никто не заметил, что при этих её словах щёки Чернояровой налились смородиновым румянцем. Если бы кому-нибудь пришло в голову открыть коробку, в которой хранилась статуэтка, он увидел бы в ней не девушку в шутовском наряде, а бронзовую жабу с отпиленной передней лапой. Настоящий лот семьдесят семь лежал на балконе квартиры в панельном доме, под слоем яблок сорта «Медовый хруст», где его, по мнению Чернояровой, не смогла бы найти ни одна преступная гидра.
Покинув офис, Ванда поехала не домой, а в центр, чтобы побродить по улицам и подумать. Все лучшие решения в своей жизни она приняла на ходу, и сейчас не собиралась менять правила игры.
От проблем Нины Лаврентьевой её отвлекали собственные горести. Еще два дня – и она в прямом смысле слова окажется на улице. Ей нужно или добыть денег, чтобы срочно снять квартиру, или обратиться к друзьям с просьбой о ночлеге. К сожалению, те друзья, что остались рядом, сами испытывали немалые трудности. Будет настоящим свинством свалиться им на голову.
Ванда сама не заметила, как повесила нос. Так и брела, глядя на носки своих стареньких туфель. Помнится, она купила их в отпуске, в дорогущем магазине. Тогда они стоили целое состояние…
Внезапно ее окликнул смутно знакомый мужской голос:
- Ванда! Ванда, подожди. Стой, тебе говорят!
Ванда остановилась и повернула голову. На пороге бара, который она только что миновала, полностью погруженная в свои мысли, виднелась небольшая группка людей. Вход загораживали два вышибалы. Один был огромным, как Терри Халк Хоган, со свирепой физиономией. Сейчас эта физиономия расплылась в широкой улыбке.
Ванда рассмеялась и помахала рукой. Она всегда смеялась, когда видела этого парня. Стас Платонов по кличке Бензовоз собственной персоной. До пятого класса они учились в одной школе и вдвоем выпускали школьную газету. Их отцы были военными, семьи постоянно переезжали, и судьба раскидала их, но потом снова столкнула уже в выпускном классе. После школы Стас завербовался в армию, выполнял какие-то секретные задания и в конце концов исчез из поля зрения.
Они с Вандой всегда были просто друзьями, так что никаких разбитых сердец.
Уже потом, позже, Ванда поняла, что столкнув ее с Платоновым, Господь бросил ей соломинку, за которую можно ухватиться.
- Попрошу напарника меня подменить, - пророкотал Стас, когда они вдоволь наобнимались. – Пойдём в другое место, в приличное. Будем есть, пить, разговоры разговаривать… Расскажешь про себя. Есть, что рассказать-то?
- О, да… - протянула Ванда и завела глаза к небу.
Сначала Стас для страховки обменялся с ней контактами и только потом отправился в бар, чтобы договориться с парнями и освободить вечер. Дожидаясь его, Ванда встала так, чтобы никому не мешать. Здание, в котором находился бар, было старым и тусклым, зато новенькая водосточная труба сверкала, как серебро.
Настроение поползло вверх, как столбик ртути в градуснике горячечного больного.
Внезапно возле Ванды остановился незнакомый сутулый парень, которому как будто хотелось стать ниже ростом.
- Вы ведь Ванда? – спросил он. И увидев, как расширились её глаза, продолжил: - Вам просили передать. Если увидите человека с тростью, немедленно бегите. Бегите и прячьтесь.
- Я не поняла - кто вас послал? – растерянно спросила Ванда.
Парень не ответил. А вместо этого придвинулся ещё на шаг и шепнул:
- И запомните: набалдашник трости сделан в виде головы кобры.
Продолжение:
Первый рассказ про Ванду: