И отдавал под трибунал!
Из цикла: «Я, моя учёба и мои учителя. История борьбы, страданий и неожиданной любви»
Начало здесь:
Здесь:
И здесь:
Приступим?
Был у нас в учебной программе военного такого училища такой увлекательный предмет, как СУО. Стрельба и управление огнём артиллерии. Очень сложный такой и очень основной. Здесь будет много мата аббревиатур. Ну а как можно в армии без мата аббревиатур?
Однажды, кто-то прочитал вопрос в билете: Организация КНП МСБ на БМП. Абракадабра на нормальный слух. А в армии ничего так, понимают.
Но я все абракадабры расшифрую, в них ничего сложного нет.
Так вот, чтобы отрабатывать СУО существовал у нас ВАП.
ВАП – это винтовочно-артиллерийский полигон. Почему «винтовочно-» никто не знал, видимо, – дань традиции. То, что раньше решали с помощью винтовки, в том сверхсовременном (на тот момент) комплексе использовали лазерные пушки.
Правильнее было бы писать: ЛАП, но армия система до ужаса инерционная, поэтому – ВАП!
ВАП – это такой огромный комплекс учебных классов, у которых было только три стены. За четвёртой находились макеты полигонов. Самых различных. Были полигоны для отработки стрельбы в горах. В городе. Для стрельбы на море. На восходящую местность и на нисходящую. Был даже полигон для отработки стрельбы ядерным боеприпасом, но он был очень-очень секретный.
Хотя спустя десятилетия Герой России Сердюков всё это оптимизировал, порушил, то есть. Поэтому моя тогдашняя подписка о неразглашении уже не действует.
Вместе с ВАПом, верно Анатолий Эдуардович, фельдмаршал Табуреткин?
В этих классах без стены стояли всякие дальномеры, теодолиты, буссоли, макеты кабин КМУ (командирских машин управления). А так же сложный агрегат, управляющий лазером. Если ввести команду, то этот агрегат имитировал реальные установки на орудиях и давал команду на пушку, только лазерную. Которая и изображала разрывы на местности. Это сейчас лазерные указки в каждом ларьке, а тогда такой комплекс был в единственном числе в стране, и неимоверных рублей стоил.
Я как-то размышлял, во сколько один ахфицер государству обходится. В очень кругленькую копеечку. Вот стоимость этого лазерного чуда вполне можно приплюсовать в «себестоимость» армейского образования. Поделив на головы и годы, конечно.
Я бы на месте государства берёг своих офицеров. И если уж не по долгу, так хотя бы из жадности. Берёг свои «инвестиции», так сказать.
Вот на этом ВАПе мы дневали и ночевали. Как выполнялись задачи на ВАПе? Да так же, как и в реальности.
Вы не знаете, как «работают» в реальности? Ну открою вам Большую Военную Тайну, я не Мальчиш-Кибальчиш.
На практике то, из чего поражают всяческих врагов, всегда находится на удалении от этих самых вражеских врагов. Потому что они, враги, конечно же, так же норовят тебя поразить. Удаление это значительное, в километры и десятки километров. Оттуда, конечно, не видать ничего, поэтому роль глаз и мозга в этом организме выполняет КНП (командно-наблюдательный пункт). Который вполне может состоять и из одиночного корректировщика, а может быть и укомплектован всеми дальномерами-буссолями с отделением разведки по штату. Такие КНП – лакомая цель, первоочередная задача для поражения врагом.
Если ты на НП (или КНП) – ты вкусная мишень, которую ищут все, и в которую все целятся. А огневики сидят сзади, и ждут твоего мудрого руководства.
Твоя задача: засечь цель. Но этого мало. От того, что цель вижу я, огневикам не горячо и не холодно. Для них моё: «Вот она! Справа от меня, в двух километрах!» ничего не значит:
– Это очень клёво, что где-то, в десятках километрах от нас, ты чего-то там разглядел. Нам-то чё делать? Мы готовы пулять – скажи только: КУДА?
Попробуйте завязать человеку глаза, дать ему в руку камень, и объяснить ему, куда он должен не глядя попасть. Вам понравится. А если такое нужно делать за очень ограниченное время и с очень большой точностью, иначе вам обоим прилетит сторицей, то вам понравится точно.
Я должен цель засечь, и пересчитать её координаты для огневой. А там тебе и математика, и геометрия, топография с баллистикой и теорией вероятности в обнимку.
Примерно так, попробую поразить ваше гражданское воображение:
Ты определяешь Дк (дальность командира), пересчитываешь её для начала в Дцт (дальность цели топографическую), потом в Дци (дальность цели исчисленную), вычисляешь Ку (Коэффициент удаления), определяешь ПС (поправку на смещение), считаешь Шу (Шаг угломера)... А потом всю эту мудрённость ты передаёшь в виде пары коротеньких цифр СОБу на ОП (старшему офицеру батареи на огневую позицию).
Там от одних углов с ума сойдёшь. В армии своя градусная система, деление угломера называется. Там, где у нормального человечества один малюсенький градус, в него военные люди целых семнадцать (16,66, если точно) своих делений угломера как-то впихивать умудряются.
Это только на начальном этапе, до первого выстрела. Достаточно аббревиатур и мероприятий, чтобы зауважать своих служивых людей?
Впечатлил?
Ну вот на ВАПе всё ровно то же. Только ты не в окопе или в кустах, не под дождём или обстрелом, не в снегу по самые брови, а в тёплом, и почти уютном классе. Огневая не за десятки километров, а на потолке ВАПа, и все «участники процесса» сидят вместе. В месте без стены, но с красивым макетом полигона.
Стандартное занятие. Сидит Преподаватель в чине полковника, выполняющий одновременно роль СОБа (см. выше: старший офицер батареи, тот кто осуществляет конечное наведение установок на цель. В реальности: руками подчинённых, на ВАПе – через замудрённое устройство ввода команд лазеру).
Вызывает очередного курсанта, который становится КБ (командиром батареи) или АН (артнаводчиком). Ставит ему задачу. КБ (он же курсант) берёт в охапку ПУО (прибор управления огнём), ТС (таблицы стрельбы), ПРК (прибор расчёта корректур), бланки стрельбы, и идёт на Голгофу.
Чтобы все остальные курсанты проникались моментом, и для достоверности одновременно, назначаются радисты на НП и ОП. Роль которых минимальна: повторять команды и имитировать радиообмен. Между партами одного класса.
Примерно так:
КБ: «Дон! Я – Ока. Прицел сто двадцать, трубка пятнадцать».
Мой радист (на НП): «Дон! Я – Ока. Прицел сто двадцать, трубка пятнадцать».
Не мой радист (на ОП) «принимает» и подтверждает: «Ока! Я – Дон. Прицел сто двадцать, трубка пятнадцать».
СОБ итожит: «Прицел сто двадцать, трубка пятнадцать».
Причём все сидят за одним столом в полуметре друг от друга, а перед этим столом исполняет «командир», он же КБ, АН, а так – обычный курсант. Но все играют в войнушку по серьёзному.
На отработку одной задачи выходило в среднем минут десять, может, чуть больше, или чуть меньше. В зависимости от задачи и степени тормознутости очередного КБ. Командира батареи, напомню, а не известной сети алкомаркетов.
И получалось так, что если ты отстрелялся, то одно-два занятия можешь сидеть спокойно, ибо очерёдность! Так вот на каком-то очередном занятии я «отстрелялся». И сразу же расслабился. Пару занятий можно просто наблюдать за товарищами, и писать письма домой. На бумаге, а не в ВатсАпп. И я занялся любимым – стал шалить под настроение.
Полковник сделал мне замечание. Раз. Другой. Потом сказал:
– Будешь ерундой страдать – сейчас стрелять пойдёшь. Чтобы энергию свою буйную в мирное, в смысле полезное, русло направить.
– Так я уже отстрелял своё сегодня, тащ полковник!
– Кто тебе сказал, что «отстрелял своё»? Моя рука – владыка, я здесь определяю, кто отстрелял, а кто нет. Скажу – будешь непрерывно бомбить до самого выпуска, до которого ты вряд ли доживёшь. Тихо мне!
С полковником не спорят (ну почти…), до конца занятия оставалось минут пятнадцать, вполне можно было влететь на отработку. Примерно на одну стрельбу время ещё и оставалось. И я приутих, поглядывая за оставшимся до конца занятия временем.
А полковник вызвал «к снаряду» следующего. Не меня. «Пронесло на сегодня», – решил я и продолжил чудить.
– Волжанин! – лязгнул преподаватель.
– Йа! – дурашливо и весело подскочил я со своего места.
– Стреляешь следующий!
– Так я не успеваю, занятие закончится!
– Успеешь. Стреляешь следующий.
Тут я притих окончательно и стал следить за временем уже напряжённо. Стрелять повторно очень не хотелось. Поэтому я молил, чтобы «следующий» пострелял подольше, пообстоятельней. Ибо за три-четыре минуты десятиминутную задачу не отработать! Ну никак.
Всё! Пять минут осталось! Ура – конец занятия!
– Волжанин! К снаряду! Радиотелефонисты – те же.
– Ну тащ полковник! Пять минут жа осталось, – заныл я, следя за секундной стрелкой.
– К снаряду, курсант.
Я начал медленно и тщательно собирать ПУО, ТС, ПРК, бланки, и всё необходимое (см. выше), стараясь потянуть время, которого ну никак не должно хватить…
– Цель 101! Установка ПТУР, – лязгнула команда.
А это уже: постановка задачи, секундомер включён, отсчёт пошёл. Я побросал всё необходимое барахло, и метнулся к рубежу.
– Ориентир 4. Правее 15, выше 5. Подавить!
Его нисколько не волновало, что я ещё не добежал, и цели не видел. Что засечка цели не подтверждена. Его рука – владыка! Вобля! Чо делать-то? На бегу я вспомнил установки, на которых только что закончил стрельбу предыдущий стрелок. И тупо их повторил. Да, отклонения от цели будут большие, но я точно попаду «в поле», а потом выведу корректировкой на цель, а пока огневая будет готовить первый выстрел, просчитаю все нужные коэффициенты. Так я махом сбросил минуты три с задачи с потерей точности первого снаряда. Да и пофиг! В норматив уложусь. Бог не выдаст – свинья не съест!
Глядя, что дерзкий наглец как-то выкручивается из ситуации, полковник стал намеренно чудить. Ну не мне же одному баловаться? Я командую вправо – он наводит влево. Командую дальше, наводит ближе. И смотрит выжидающе в спину.
– Дон! Проверить установки. Повторно – один снаряд огонь!
Норматив расхода боеприпасов стал мигать красной лампочкой и матерно попискивать.
– Установки проверены. Дон – выстрел!
И снова «разрыв» чёрт знает где.
– УСТАНОВКИ ПРОВЕРИТЬ, ДОН! Один снаряд – огонь!
– Проверено. Выстрел!
Разрыв где-то на куличках. До цели – как до Китая в неудобной позе, снаряды на пристрелку на исходе…
Я плюнул на полигон, повернулся к столу, и вперился глазами «в своего» радиста. СОБ сидел от него по правую руку, вплотную.
И улыбался: «Что? Влип, комбат? У тебя боевая задача, время на исходе, снаряды на нуле, а у тебя ещё и СОБ с ума сошёл. Что делать собираешься, курсант? Ваше решение?»
– Радист! – заорал я прямо в лицо «радисту». Отчего Серёга опешил и отшатнулся. От ярости, напора и звуковой волны, – СОБа к аппарату!
– СОБ, мля! Дон, такой-разэдакий! Я кому здесь корректуры командую? Чтобы вы там в белый свет, как в копеечку пуляли? УСТАНОВКИ! ПРОВЕРИТЬ! Йа! ЙА СКАЗАЛ! Я здесь штрафников Жукова огнём поддерживаю, а вы там в угадайку играете мне? Йа лично сейчас явлюсь на огневую. Йа вам всем! Всем, СОБ, слышишь! Напомню, как вводить установки и наводить орудия. Как в учебке учат! В первом классе армейской школы! Я всё! Всё там у вас проверю, а когда я выясню, а я выясню это очень быстро, что вы там на огневой все му... чудите! То йа! Йа! Йа не буду ждать прокурора. И штрафбат ждать не буду! Я вас лично там всех постреляю. Всех командиров орудий я привяжу к стволам, и дам батарейный залп. Как англичане при подавлении восстания сипаев. А СОБа я лично сам расстреляю! С особой свирепостью и цинизмом! Где мой пистолет? ПЕРЕДАВАЙ, РАДИСТ! Дословно и с интонациями. Вперёд!
Офонаревший от такого напора и с такого поворота Серёга посмотрел на другого радиста. Тот так же сидел с оторопевшим лицом. Потом оба осторожно повернули голову к полковнику. Который и играл роль СОБа в этой весёлой военной игре.
Это ж я на него орал, по факту. Серёга просто под раздачу попал. Просто орать в лицо полковнику я постеснялся. Вернее, не посчитал нужным. Пока... Он и так сидел и рядом, и прекрасно понимал, кому предназначалась моя тирада в несколько этажей.
В класс осторожно вернулась тишина, только что распуганная моими яростными воплями. Повисла немая сцена: Я упёрся руками в стол, а глазами в Серёгу, своего радиста. Серёга, вместе с «не моим радистом» осторожно косили глазом на полковника. Все оставшиеся созерцали буйство, замерев и открыв рты. Наорать на полковника, да ещё так, было чересчур. Даже с моей репутацией. СОБ, он же полковник, задумчиво на меня смотрел. Я чувствовал своим боком его взгляд, и ждал…
Решение, полковник? Ваше решение?
– Кхм… Продолжим, – сказал полковник, и продолжил: – Радист, докладывайте: Установки проверены, Дон – выстрел!
– Ока! Дон – выстрел!
– Дон – выстрел! – скороговоркой прошла команда через радистов.
Очень медленно, задержав взгляд на полковнике, я повернулся в поле. В макет полигона, то есть. Взял бинокль.
Разрыв лёг там, куда я его направлял.
Дальнейшее поражение цели было делом несложной и давно отработанной техники. Зачёт!
Зачёт ли?
Ждём разбора выполнения задачи.
Полковник долго молчал, и разглядывал меня пристально. Все замерли. Я смотрел исподлобья: снявши голову – по волосам не плачут.
– Ну что ж… Огневая задача ... – выполнена. – произнёс полковник через долгую паузу, – Оценка по времени исполнения – отлично. Оценка по точности – отлично. Оценка по решениям командира …
И? Что там с решениями? Самое ключевое... Очень долгая пауза, полковник пытался что-то рассмотреть на моём лице:
– кхм, отлично. Итоговая – отлично. Надо же! Вот сколько служу, а к стенке меня ставят впервые. Да ещё мой же собственный курсант! Хотя… Задача выполнена. Порядок на огневой наведён, пусть и таким методом. Придраться-то и не к чему. Молодец, Волжанин. Но наглец ты отъявленный, ох, и наглец! Хотя это и не новость давно. Ни кому нет уважения, даже ко мне.
– Виноват, тащ полковник! Вас я уважаю безмерно. Но, простите, я же работал со своим СОБом… Абстрактным и учебно-тренировочным. В реальности же СОБ – мой подчинённый? Мой. А с подчинёнными в армии можно по всякому. Так разве это были Вы? Вот незадача какая получилась… Прошу простить. Виноват!
– Вот, я же говорю – наглец! Ладно, обыграл меня, согласен. Занятие окончено, все свободны.
У меня было много титулов в училище:
– А! Это тот КВНщик, который пьяный в дупель Верблюду экзамен в диплом сдавал?
– А! Это тот генеральский сынишка, который в военкомат служить едет?
И много ещё всяких. К ним добавилось:
– А! Это тот наглец, который полковника Соболя к стенке ставил? Хорошо, что тот на огневой был, и успел исправиться, а то бы…
Продолжение следует...