Глава 82
Отделение неотложной помощи клиники имени Земского, – вот где я, доктор высшей категории Эллина Печерская, мечтаю сейчас оказаться. Принимать пациентов, оказывать им медицинскую помощь. Спасать людей, в конце концов. Я не имею отношения к силовым структурам и потому не могу понять, отчего те, кто призван меня защищать и даже охранять, теперь не рядом. Куда они все пропали? Где Влад, который следовал за мной неотлучно? Обещали ведь присматривать за мной?
Если Майя не врёт, – а в таких обстоятельствах ей делать это нет смысла, она меня уже в покойницы записала, – то с братом Димой всё хорошо. Лежит себе в палате, выздоравливает и скоро отправится домой, на амбулаторное лечение. Я же… стою под дулом пистолета и понимаю: каждый удар моего сердца может стать последним. Майя почему-то не спешит привести свою угрозу в исполнение. Чего она ждёт?
– Что, доктор Печерская, страшно тебе? – спрашивает вдруг преступница ехидным голосом.
– Да, очень, – не вижу смысла геройствовать и отвечаю искренне. – Но знаешь, не за себя боюсь. За дочку, которая вырастет без матери, и это наверняка повлияет на её судьбу.
– Не бойся. Я о ней могу тоже позаботиться. Ты только попроси…
– Не смей даже говорить о ней, – стискиваю кулаки.
– Ой… а то что? – насмешливо смотрит Майя. – Кинешься под пулю?
Я вижу то, чего она заметить не может. Как дверь за её спиной медленно открывается, и оттуда появляется голова… Игоря Золотова. Мне стоит неимоверных усилий не крикнуть ему «Беги!», поскольку это может спровоцировать стрельбу Майи. Пусть посмотрит, поймёт, что сделать ничего не может и надо вызвать на помощь как можно скорее, а потом убирается отсюда. Я старательно отвожу глаза, чтобы не смотреть на моряка.
Начинаю даже злиться на него. Ведь просила же оставаться на улице! Зачем он пришёл сюда, в этот морг?! Кто его надоумил?! Вспоминаю, что второпях, когда бежала в больницу, забыла телефон в машине. Так вот в чём причина. Игорь пытался до меня дозвониться, но нашёл смартфон и последовал за мной. Мне становится теперь и за него страшно. Ну зачем это всё?!
– Ох, и глупая же ты девка, Майя как-там-тебя, – собрав всю силу духа, что у меня ещё осталась, дерзко говорю ей.
Она изумлённо поднимает брови.
– Надо же, какие люди борзые бывают на краю могилы! – отвечает она. – Это с какой такой радости и глупой стала?
Я делаю всё, чтобы оттянуть время исполнения собственного приговора и дать Золотову возможность уйти отсюда. Только просигнализировать ему никак не могу – Майя пристально на меня глядит.
– С той самой радости, что тебе надо было не пистолетом мне угрожать, а попробовать договориться.
– Да ладно? С каких пор ты такая беспринципная стала, докторша? Помнится, когда Борис предлагал тебе сотрудничать, ты гордо отказалась. Да ещё и подставила меня потом, сдала легавым. А теперь хвостом виляешь?
– Это всё потому, что и ты, и братец твой… или лучше его любовником называть? Неважно. Короче, оба вы с людьми разговаривать не умеете. Только и норовите, что пистолетами в лицо тыкать и смертью угрожать. Нет, чтобы по-человечески, по уму. Поговорить, обозначить приоритеты.
– Чего? – недоумённо спрашивает Майя.
– Вот ты хоть раз сказала мне, какую долю я буду иметь, если стану тебе помогать с наркотиками? – спросила я.
«Золотов! Ну что же ты?! – думаю заполошно, аж сердце громыхает в груди. – Уходи отсюда! Пошёл вон, балбес! Зачем… Боже ты мой! Ну что за мужики непонятливые пошли?!» Всё потому, что Игорь Иванович даже не подумал уходить. Вместо этого он пригнулся и, шмыгнув за один из столов, сел на корточки и даже накрылся сверху краем белоснежной простыни, – спрятался.
Майя услышала шорох за спиной, оглянулась туда, потом обратно. Ничего не заметила. Я сдержала выдох облегчения. Что Золотову там понадобилось?!
– Об этом я не думала. Такими вопросами у нас Борис всегда занимался.
– Даже после того, как исчез?
– Ты что-то знаешь об этом? – спрашивает Майя.
В эту секунду я понимаю, что у меня есть всё-таки шанс выжить.
– Кое-что знаю, – отвечаю уклончиво.
– Так говори! – требует преступница, дёргая пистолетом в руке.
– А зачем? – усмехаюсь, хоть это мне даётся с большим трудом, поскольку каждая мышца в теле перенапряжена. – Ты ведь всё равно меня застрелишь.
– Если твоя информация покажется мне интересной, так и быть, помилую, – говорит Майя.
– Президентом себя возомнила? – насмехаюсь.
– Не зли меня, докторша, – скрипит преступница зубами. – Я ведь могу и отказаться от своего предложения.
– Вот-вот. Всегда вы так, говорю же. Только и умеете, что угрожать. Может, я тоже хочу нормально жить, как все? Денег хочу, чтобы с дочкой, как ты говорила, на Канары ездить и в своём коттедже жить.
– Хорош мне зубы заговаривать! Говори, что с Борисом!
– Да жив он! – внезапно вырывается у меня, и Майя дёргается всем телом. На её лице можно прочитать сразу несколько чувств: недоверие, злость, надежду и даже любовь!
– Где он? Что с ним? – спрашивает она.
– Есть один вор в законе. Мартын. Слышала о таком?
Майя коротко кивает.
– Это он захватил Бориса. Держит у себя в подвале на цепи, как собаку.
Преступница бледнеет. Даже перекладывает пистолет из правой руки в левую, поскольку первая, видимо, затекла от постоянного напряжения.
– Дальше… – требует охрипшим голосом.
– А что дальше? Больше ничего. Борис ему какую-то крупную сумму должен. Вот Мартын его и наказал.
– Это не по понятиям. Если он правда вор, то… это беспредел! Он должен был ему предъявить на сходке! Борис тоже не фраер какой-нибудь и не терпила!
– Я не совсем понимаю, о чём ты говоришь. Но у меня есть связи. Я могу попробовать каким-то образом выйти на этого Мартына, чтобы узнать, как там твой Борис. Скажи, так он всё-таки брат тебе или просто любовник?
– Брат. Двоюродный. По отцу, – ворчливо отвечает Майя. – И да, любовник. Мы давно вместе. С тех пор, как мне исполнилось 16.
Она замолкает и упорно пытается осмыслить услышанное. Я же молю силы небесные, чтобы Золотов, который всё это слышит, не наделал глупостей. Пусть себе и дальше сидит под столом, только ничего не делает!
– Ладно, – внезапно соглашается Майя. – Убить тебя я всегда успею, тем более всё о тебе знаю. Где живёшь, на какой тачке ездишь, в какой садик твоя дочь ходит. Даже имя её воспитательницы знаю. Она же твоя домохозяйка. Роза Гавриловна, верно? Можешь не отвечать, по глазам вижу. В общем, даю тебе на всё сутки. Завтра, в это же самое время, – она смотрит на часы. – У нас сейчас шесть вечера доходит, я тебе позвоню. Номер тоже знаю. Ты мне всё расскажешь, а там решу, как дальше с тобой быть.
Майя начинает пятиться к двери, снова перекладывает пистолет в другую руку. Потом она уходит, и я опираюсь обеими руками на стол, начиная тяжело и глубоко дышать. Господи, и как мне только в голову пришла эта мысль про Бориса! А ведь могла бы уже лежать на полу убитой.
Золотов, едва дверь закрылась, выбирается из своего убежища. В руке у него вижу складной нож. Улыбаюсь краешком рта. Он что же, собрался с этой игрушкой идти на человека с пистолетом? Но чувствую признательность. Не побоялся сюда прокрасться, хотел спасти. Игорь подходит, берёт меня за плечи, и я доверчиво прижимаюсь к его большому сильному телу.
– Я надеюсь, ты мне расскажешь, что это всё сейчас было, – тихо, но настойчиво говорит Игорь.
Я понимаю, что не могу и не хочу оставлять всё в себе. Слишком долго находилась лицом к лицу со всеми этими опасностями. И вот, наконец, в моей жизни появился мужчина, которому хочу довериться полностью, ничего не скрывая, как это было с тем же Никитой Граниным.
– Да, я всё тебе расскажу. Но сначала давай проверим, как там патологоанатом. Та женщина, её зовут Майя, она сказала, что убила его.
Золотов хмурится. Выходим из помещения, идём по коридору. Перед дверью с табличной «Патологоанатом» моряк меня останавливает.
– Подожди здесь. Я сам проверю и всё тебе скажу, – не просит, а практически приказывает он.
Остаюсь в коридоре. Через пару минут Золотов выглядывает:
– Элли, иди сюда, нужна твоя помощь.
Оказывается, доктор Иванов жив. Майя только сильно стукнула его рукоятью пистолета по затылку, и коллега потерял сознание. У него, судя по симптомам, сотрясение мозга средней тяжести. Но череп цел, нет рассечения, только большая шишка. Это пройдёт. Мы перекладываем доктора на небольшой кожаный диванчик.
– Оставим его так или вызовем сюда подмогу? – спрашивает Золотов.
– Если мы расскажем, как всё было на самом деле, это на несколько часов объяснений в полиции. Давай лучше сделаем иначе.
Мы поднимаемся на хирургический этаж. Я иду в кабинет доктора Рихтера. Когда он видит меня, сильно бледнеет.
– Вы… живы?
– Как видите…
– А та ненормальная?.. – опасливо смотрит мне за спину. Но там никого нет, Игорь остался в коридоре сторожить вход.
– Убежала. Ничего. Я вызвала полицию. Её поймают.
– Слава Богу! – Карл Борисович срывается с места, быстро подходит ко мне. – Эллина Родионовна! Я умоляю, простите меня, старого глупца! Но та бандитка сказала, что пострадает моя семья, если я хоть как-то подам вам сигнал!
– Я всё понимаю, коллега, – отвечаю устало. – Пришлите кого-нибудь на помощь доктору Иванову, в морг. Та женщина ударила его по голове, он потерял сознание.
– А как же вы? Не навестите брата? Невестку? – спрашивает Рихтер, идя к столу и беря трубку телефона.
– Мне нужно возвращаться в Питер, дела, – отвечаю ему. – Да и беспокоить их не хочу. Если появляюсь вот так, внезапно, станут тревожиться. Решат, будто у меня что-то произошло.
– Это верно. Ещё раз простите, пожалуйста.
– Всё хорошо, – отвечаю и выхожу.
Я не буду держать зла на хирурга. Сама в такой ситуации, когда под угрозой смерти твои близкие, оказывалась несколько раз, и в этом положении пытаться спасти чужого тебе человека… так себе идея. Выхожу из его кабинета. Говорю Игорю, что нам нужно срочно возвращаться обратно в Питер.
– А как же похороны брата?
– С ним всё хорошо. Он жив.
Золотов ошеломлённо поднимает брови:
– Элли, ты полна сюрпризов, – чуточку улыбается капитан. – С нетерпением жду твоего рассказа о том, как ты дошла до жизни такой.
– Да, почти как в «Острове сокровищ», – отвечаю с горькой усмешкой. – Сама себя порой ощущаю Джимом Хокинсом. Только мальчишка по собственной инициативе вляпался в большие приключения с пиратами, а я… видимо, судьба такая. Ладно, поехали. По дороге всё тебе расскажу.
Мы спешно покидаем больницу, поскольку уже темнеет, а нам ещё несколько часов, – и теперь можно не гнать, – возвращаться в Санкт-Петербург. Стоит нам дойти до автомобиля, как к нему подлетает внедорожник. Останавливается со скрипом тормозов, из него выбегает Владислав, – тот самый офицер ФСБ, который сопровождал меня сюда, когда с Димой случилось несчастье, – и бросается навстречу.
Игорь мужественно перегораживает Владу путь, становясь на его пути.
– Стоять! Вы кто такой? – спрашивает командным тоном.
– Вы меня не помните, Игорь Иванович? – отвечает контрразведчик. – Я Владислав, сотрудник ФСБ, – и протягивает Золотову руку.
Тот всматривается пристально.
– Да. Узнал, – и отходит в сторону.
– Эллина Родионовна, здравствуйте! Как вы? – торопится прояснить ситуацию Влад.
– Всё нормально, – смотрю на него и понимаю вдруг, что ничего про Майю говорить не стану. Силовики решают вопросы, когда им это выгодно. Генерал-полковник Громов сам же признавался, что они на прокурора Пулькина «собирали материал» несколько лет. То есть пока тот воровал и обстряпывал свои делишки, эти просто копили на него компромат, а в итоге им пришлось задействовать меня, чтобы с ним справиться.
Я и тогда не была в восторге от подобных методов, а уж теперь, когда Влад так поступил…
– Почему вы не поехали за мной? – спрашиваю его.
– Я поехал. Но колесо лопнуло в дороге. Едва с трассы не улетел. Пришлось ставить запаску.
«Бедному Ванюшке всюду камушки», – вспоминаю поговорку.
– Почему вы так срочно сорвались сюда?
– Доктор Рихтер попросил приехать. Ему показалось, что у Димы ухудшение, – лгу, глядя офицеру в глаза. Может, потом и пожалею об этом, но не теперь. Может, Влад и говорит правду. Мне от этого не легче. Лежала бы теперь в прозекторской… Аж передёргивает от одной мысли об этом.
– И как ваш брат?
– Предположения коллеги оказались ложными. Мы во всём разобрались. Я могу ехать обратно?
– Да, конечно, – немного растерянно говорит Влад. Он явно не ожидал, что такой долгий путь придётся проделать ради двухминутного разговора.
Мы прощаемся, я сажусь в машину Игоря.
– Что ж, Элли. Поскольку уже вечер, и рабочий день закончился, я предлагаю найти какое-нибудь кафе, поужинать, и ты мне всё расскажешь. Хорошо?
Моряк говорит спокойно, своим глубоким бархатным голосом, и мне тоже становится мирно на душе. Принимаю его предложение, и спустя минут двадцать мы сидим в уютном местечке, друг напротив друга. Едим неприхотливую пищу, и я неспешно рассказываю Игорю всё, что случилось со мной с того момента, как однажды в наше отделение неотложной помощи привезли молодого мужчину, который оказался сыном крупного чина в прокуратуре. Потом я встретила Бориса, помогала ему лечиться от онкологического заболевания, и так до того момента, как мы оказались с Игорем здесь, в псковской больнице.
Мне приятно, что Золотов не торопит. Не перебивает, вставляя лишние реплики. Изредка задаёт уточняющие вопросы, и только. Я вижу, как он в голове выстраивает логическую цепочку всех событий, которых бы хватило на толстый роман «Приключения молодой докторши». Но главное в другом. С каждой минутой из меня будто вытекает свинцовая тяжесть, которая давила многие месяцы. Я понимаю: вот сидит напротив крепкий, сильный духом и телом мужчина, я могу ему довериться. Он поможет, защитит. Рискнул сегодня ради меня. Ведь если бы Майя его заметила, не задумываясь бы застрелила.
– Наверное, ты теперь не захочешь со мной иметь ничего общего, – говорю в финале своего рассказа. – Понимаю: не каждый мужчина станет общаться с женщиной, у которой такое богатое «криминальное прошлое» и не менее запутанное настоящее.
– А есть что-то ещё?
Молча киваю. Он пока не знает про Артура, его гибель, моё ранение и Ирину Маркову. Но не стану сразу вываливать на Игоря столько.
– Когда расскажешь? – интересуется он.
– Всему своё время. Так что думаешь?
– Что ты сильная, умная, красивая, и я от тебя без ума, – неожиданно признаётся Игорь, уверенно глядя мне в глаза.
– И ещё с прицепом…
– Не говори так, не надо, – просит Золотов. – Я уверен, что твоя Олюшка очаровательный ребёнок, и мне не терпится с ней познакомиться и подружиться.
Я смотрю на Игоря, сглатываю ком в горле. Только бы не пустить слезу.
– Поехали домой, пожалуйста, – кладу свою ладонь на его, большую и тёплую.
– Конечно, – улыбается мне в ответ капитан второго ранга.
Вскоре мы едем в Санкт-Петербург. Домой.