«Варя вдруг резво спрыгнула с телеги и начала нервно ходить вокруг. Ладушка тревожно мотала головой, будто следила за бабой. Варвара остановилась, обняла лошадь за шею и пробормотала:
— Сама пойду, усе кажу ей и заставлю ответ дяржать: пошто мене про унука ня казала? Знала жа, што я есть! И у какой деревни, тожа знала!
Мужики удивленно смотрели на Варю».
Часть 49
— Ну чавой ты, чавой взъелси-то на мене сразу? — спросил дед. — Кумекать нада. Вот ты жа понимашь, што была у нас ужо такая история у деревни? Явилси Андрей, Настюшкин батька! Так от знашь ты: Палашка с Валькой ей някто, а и то ня сразу девчонке казали про батьку-то. СпЕрва познакомили, ну навродя как он просто дядька заезжай, партейную работу будят вести. А как спужалиси бабы, што забереть батька родной девчонку! И усем енто понятно, пошто спужалиси. Люблют они яе шибко. Наська так с имя и живеть до сей поры. Андрей с Катькой сошелси, ну ты знашь, у деревни осталси ради Настюшки. А тут бабка рОдныя! Понимашь ты аль нет разницу? Род-ны-я!
Дед проговорил по слогам и поднял указательный палец.
— Понимаю, батя! Что ж, мне тоже туда переезжать? У Андрея вашего, поди ж, никого нет: ни матери, ни бати! А у меня-то есть. Вторую деревню за три дня менять? Увидеть своего сына я должен! Точка! — Андрей долбанул кулаком по телеге.
Варя подскочила:
— Чавой енто? Ишть ужо приехали?
— Прости, мать, — досадно извинился Федор. — Это я в сердцах. Мать, совет твой нужен! Как бы ты поступила?
Федор вдруг решился открыться матери! Чего скрывать? Она же не маленькая девочка Настенька, которой не сразу сказали! Его мать Варвара, закаленная временем женщина: получившая похоронки на мужа и сына, выжившая в деревне, стоявшей под фрицем, пусть и недолго.
— Слушаю тебе, санок! Подсоблю чем смогу! — с готовностью ответила Варя.
— Вот представь, мать, дочка у тебя была до войны, у нее жених, а потом война! Ушел хлопец на войну, дочка твоя беременной оказалась. Родила мальца, а сама, ну в общем… сама погибла… Ты его рОстишь, подымаешь, никого у него кроме тебя нет, а у тебя кроме него. А тут отец мальца вдруг пришел… и хочет мальца забрать у тебя! Мать, как ты поступишь?
Варя схватилась за сердце.
— Феденька, санок, уж не про себе ишть сказывашь мене?
Федор опустил голову.
— Санок! Да иде жа он? Да как жа енто? — слезы градом полились у бедной женщины. — Тимоша! Тормози жа ты, старый! Ну чавой, ня понимашь ишть… дурень ты, штоля, совсема?!
— Тпру, Ладушка! Ну ты, паря, даешь! Договорилисси вродя, — только и вымолвил дед.
Лошадь встала как вкопанная.
Федор обнял мать.
— Да как жа енто? Да пошто мене она ня казала? Так низя… низя так… ня отдасть, ой, ня отдасть таперича. Лихо, ой лихо до нас пришло! — плакала и причитала Варя.
— Мама, я сам ничего не знаю. Про ребенка мне Глаша вчера сказала. Она, оказывается, двоюродная сестра Лизы.
— От дурак жа ты, Федька! Ну пошто выляпал-то матери? Как убиватся таперича, вишь? — Тимофей обнимал Варвару.
— Ня слухай ты ентова старова дурня моева, Феденька. Пральна сделал, санок, што матери усе казал. Местя што-нябудь покумекаем! — прижимаясь к деду и гладя сына по руке, причитала Варя. — Поедем местя к ей, токма ня нада сразу робятенку говорить усю правду! От как Наське не казали. От так. Я к бабке пойду сама. От так! Можат, и ня кажу сразу, кто я такая…
Варя вдруг резво спрыгнула с телеги и начала нервно ходить вокруг. Ладушка тревожно мотала головой, будто следила за бабой. Варвара остановилась, обняла лошадь за шею и пробормотала:
— Сама пойду, усе кажу ей и заставлю ответ дяржать: пошто мене про унука ня казала? Знала жа, што я есть! И у какой деревни, тожа знала!
Мужики удивленно смотрели на Варю. Первым опомнился дед:
— ПонЯл, Федька? От так! Вишь, какая мать у тебе? Мы тута кумекаем, а она сразу усе у свои руки узяла, как вожжи, и усе сама знаять без нас с тобою. От так! Баба — огонь!
— Тимоша, а ты чавой застрял на дороге-та? Ишшо долга стоять собираесси? Ладушка, — обратилась она к кобыле, — чавой енто твой хозяин? Либошто с головой у яво лихо?
— Ну ты, Варька, даешь! Останови, грит, дед, лошадь. Дурень ты старай! А таперича? Чавой, грит, застрял? А? Федька? Ну мать у тебе! От енто я понимаю! У во всем я у яе виноватый! — довольно крякнул Тимофей, с любовью глядя на Варвару.
— Как же я вас люблю! — прошептал Федор.
Он и правда внутренне замирал от любви к матери и этому старику, о существовании которого еще два дня назад даже не догадывался. А теперь готов был за него положить жизнь.
— Бать, ну как у тебя это получается? — обратился он к старику.
— Чавой? — развернулся у нему Тимофей.
— Ну как ты так людей к себе располагаешь? А?
— Чавой? — не понял дед.
— Нячавой! — ответила за сына мать. — Хватит рот проветривать да сопли на кулак мотать! Давайтя, айдатя! Гони, Тимошка, у город. Санок!
Варю вдруг осенило:
— А давай на машине в Лог и проедем, а? Ишть быхтрея! Чичас дадуть тебе машину и…
— Ну ты чавой? А ну охолонись! — прикрикнул дед уже строго. — Енто у Игнатовича надо спрошать, а ня у Федьки! Ишть самовольнячать? Ня дам Федьку под монастырь подводить. Умныя какая шибко. Ня башка у тебе, а прямо дом советов!
— Мать, батя правильно говорит. У нас задание, мы его выполнить должны — доставить машину в деревню, а там уж видно будет. Да мы и на телеге съездим. Верно, бать?
— А то ж! — важно огладив бороду, подтвердил Тимофей. — Ладушка, куда хошь довезеть.
— Ну ладно, ладно… — согласилась Варя, — как кажете… давайтя поехали ужо!
ЗДЕСЬ МОЖНО ПРОЧИТАТЬ И ДРУГИЕ МОИ РАССКАЗЫ
…В городе Федор быстро, без проволочек, получил машину в гараже. Варвара, крестясь и кряхтя, с помощью сына взобралась в кабину. Рассевшись там, она с восхищением осмотрелась:
— Ой, Федя, страшно! — шепотом высказалась она.
Дед тоже с интересом рассматривал грузовик, нежно поглаживая кабину:
— А коль страшно тебе, Варька, езжай вон на Ладушке, а я заместо тебе у кабине поеду! — рассмеялся дед.
— Ишшо чавой удумал, старый! — отмахнулась Варвара от мужа. — Сама с сыном поеду. Давай, Феденька, запрягай ужо! Или как енто называтся тута?
— Заводи, мать, это называется. Ладно, батя, ты давай в деревню, а мы еще по делам Пелагеи. Догоним тебя.
— Ну добро, добро!
…Через полчаса Федор стоял в кабинете у заведующей складом с Палашиным списком.
— Значит, не дадите? — строго взглянув на грузную женщину в гимнастерке, сидящую за столом, спросил Федор.
Женщина смягчилась, хотя до этого дала твердый отказ:
— Да пойми ты, парень! Новенькая я тут! Не могу я! Не велено! В деревни только бинт да вату приказано давать, ну еще могу спирту дать. Не велено!
— Да пойми и ты! — навис Федор над несговорчивой бабой. — Настоящий доктор у нас в деревне принимает! Не сестра, и даже не фельдшер! Скольких людей уже спасла. Фронтовичка, за операционным столом стояла! Ну? Умения есть, а работать нечем! Понимаешь или нет?
Федор с досадой взглянул на завскладом. Та сняла очки, протерла не торопясь, склонила голову, хлопнула ладонью по столу:
— Ладно! Убедил! Мне, когда операцию на фронте делали, тоже сестра была с доктором… без ноги… в память о ней и о докторе. Поди, и в живых нет. Под огнем оперировали.
— Без ноги? — выдохнул Федор. — Так наша Палаша тоже без ноги…
— Палаша, говоришь? Ту сестричку доктор вроде Пелагеей называл, — задумчиво протянула женщина.
— Так Палаша — это ласково! Пелагея Прохоровна она! — радостно заорал Федор.
— Да ты что? Неужели? — заволновалась женщина. — А ну давай сюда свой список. А ты на чем приехал?
— На машине я! Новая!
Только что получил.
— Я с тобой поеду. Сама все Пелагеюшке отвезу, я ее враз узнаю. Она меня нет! Эх, парень, сколько у нее нас было! Парень! Сколько народу… мессиво… да ты и сам лучше меня знаешь. Воевал?
Федор кивнул.
— Ранения были.
Федор вновь молча кивнул.
Женщина скорбно покачала головой, а потом засуетилась, ушла на склад, оттуда зычно заорала через минуту:
— А ну иди сюда, помоги мне. Уф, тяжесть какая!
Татьяна Алимова
Все части повести здесь ⬇️⬇️⬇️
Еще одна история ⬇️⬇️⬇️
