Бросил Михаил Татьяне, не отрываясь от экрана телефона.
В груди Тани что-то оборвалось. Она посмотрела на него, не веря своим ушам. Разве можно так говорить? Она думала, что привыкла к его словам, к его тону, но каждый раз, когда он произносил что-то подобное, внутри всё переворачивалось.
— Ты правда так считаешь? — её голос дрогнул. Таня не хотела показывать слабость, но к горлу подступил комок.
Михаил фыркнул, как будто это была шутка, но в глазах мелькнуло что-то жесткое, даже злорадное.
— Конечно, считаю, — он пожал плечами, продолжая скользить пальцем по экрану. — Да кому ты была бы нужна с ребёнком? Никто бы тебя не взял. Я же, можно сказать, сделал тебе одолжение.
Она отступила на шаг, будто его слова физически оттолкнули её. В груди сжалось, боль пульсировала в висках. Муж оказывается, давно так думал. Три года. Три года назад, когда она стояла с чемоданом у его двери и сжима в руках маленькую ладошку своей дочери, ей казалось, что она нашла второе дыхание.
Верила, что это шанс начать всё заново, построить новую жизнь — не для себя даже, а для дочери. Татьяна искренне думала, что именно этот человек, Миша — это и есть её настоящая опора. А сейчас эта "опора" только что разрушила всё одним махом.
Ещё до свадьбы Миша был совсем другим. Тогда его глаза светились теплом, он смеялся, брал её за руку, шутил с её дочкой. Когда она осторожно заговорила о прошлом браке, он улыбнулся, сказал: "Танюш, не волнуйся, я всё понимаю". И Таня верила. Как наивно она верила.
Но всё изменилось после кольца на пальце. Не сразу....
Поначалу это были мелочи: резкие замечания по поводу и без, подшучивания, которые Татьяна пыталась не принимать близко к сердцу. Но со временем его слова стали всё больнее.
Он не кричал. Наоборот, Михаил был слишком спокоен. И это было хуже всего. Его холодность и равнодушие прожигали глубже, чем любой крик. Он даже не замечал, что Татьяне не приятно всё это слышать, а может быть, ему просто было всё равно?
Таня закрыла глаза, чувствуя, как дрожат пальцы. Что ей теперь делать? Привычная мысль: уйти. Но куда? Снова начать всё сначала? Да и не просто так уйти.
Михаил был рядом с самого начала, помогал с дочкой, поддерживал её, когда она была потеряна. Но за этой "помощью" скрывался холодный расчёт. Взамен он требовал её бесконечной благодарности, словно Татьяна должна была быть вечной заложницей этого "долга".
— Ты не понимаешь… — голос Тани был тихим, она говорила почти шёпотом. — Я не просила тебя брать меня с ребёнком из жалости.
Муж бросил на неё короткий взгляд, поджав губы.
— Ну да, конечно. Теперь ещё я и виноват, что пожалел тебя?
Её сердце заколотилось быстрее, внутри всё бушевало. Оказывается Миша попросту пожалел ее. Татьяна не раз пробовала объясниться с мужем, но как только она начинала разговор, он "включал" игнор.
— Я не просила жалости. Я хотела, чтобы ты любил нас, — её голос стал твёрже, чем она ожидала. Она посмотрела ему прямо в глаза. — Ты меня не спасал. Ты сделал выбор. И это был твой выбор, а не одолжение.
Михаил наконец-то оторвался от экрана телефона и уставился на неё, явно не ожидая такого ответа. Его самодовольная улыбка медленно исчезала, сменяясь раздражением.
— Ты что, всерьёз считаешь, что у тебя был выбор? — он поднял брови, его голос стал ледяным. — Кому ты нужна была бы? Ты же с ребёнком! Как такие, как ты называетесь по-простому, рсп?
Татьяна медленно сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать подступающие слёзы. Но слёзы — не выход. Она знала это. Больше она не будет оправдываться. Всё, что она могла сказать ему сейчас, казалось бессмысленным. Потому что мир Михаила, его представления о том, как всё должно быть, давно не совпадали с её.
— Ты ошибаешься, — она прошептала, сжимая кулаки. — Я нужна себе и моему ребёнку. Это ты… это ты не понял самого главного.
Михаил недоуменно смотрел на Татьяну. И впервые за долгое время он выглядел неуверенным. Но ей уже не было важно. Она развернулась и, медленно подойдя к двери, тихо добавила:
— А за твои одолжения… спасибо. Но дальше — я сама.
Выходя на улицу, Таня крепко держала маленькую ладошку своей дочки. Дочка прижалась к ней, а она посмотрела на неё с тёплой улыбкой.
Кажется, впервые за долгое время Татьяна почувствовала свободу. Она не знала, что будет дальше, но в этот момент понимала одно: теперь она не боится быть одна. Потому что у неё есть самое важное — её дочка и она сама.
