В Толковом словаре В.И. Даля греза – мечта, блажь, мнимое видение, бред, игра воображенья во сне, в горячке или наяву…
Грезы у всех разные, конечно. Для кого-то – мечта, для кого-то – бред, а для творческих людей – часто стимул вдохновения.
Михаил Врубель был человеком необычным, талантливым, впечатлительным. Многие его произведения – грезы.
М. Врубель посмотрел в 1896 году в Петербурге спектакль по пьесе Э. Ростана «Принцесса Греза» и пригрезилась ему заморская принцесса как воплощение мечты о прекрасном.
Пьеса Э. Ростана рассказывает о любви провансальского трубадура-принца к принцессе, которую он никогда не видел, но слышал о ее необыкновенной красоте, благородстве. Принц посвятил ей стихи и песни, и отправился за море, чтобы все-таки увидеть Грезу, которая явилась лишь видением перед его смертью.
Летом этого же 1896 года в Нижнем Новгороде открывалась Всероссийская промышленная и художественная выставка. Савва Иванович Мамонтов – Великолепный Савва официально отвечал за отдел Крайний Север, а за художественный – академик А.Н. Бенуа.
И вот, Мамонтов, без согласования с Академией художеств сделал заказ тогда еще практически не известному широкой публике Врубелю на изготовление двух панно для художественного отдела выставки.
Врубель для одного панно выбрал сюжет о встрече двух былинных богатырей – Вольги, который был наделен колдовскими способностями, и Микулы, богатырская сила которого исходила из самой Земли.
Сюжетом второго стала поразившая его история любви к Грезе. На полотне Врубель написал умирающего на палубе корабля принца, а над ним -склонившуюся воздушную пригрезившуюся ему принцессу Милисинду. А еще - застывшие фигуры матросов, измученных бурей, и, возможно, увидевших свои грезы.
Панно Врубель исполнил в свойственной ему необычной манере, новизна которой и загадочно-непривычный стиль многим совсем не пришлись по вкусу, особенно представителям Академии. И начались бои без правил.
Академики, другие художники и известные люди по существу стали в позу – что за декадентские панно, иностранные грезы на российской ярмарке, да еще в таком невероятно-непонятном исполнении! Бенуа, Горький, Шаляпин, «отметились» и многие другие, обвинили художника в отсутствии вкуса, оригинальничании, панно объявили чудовищными, хаосом красок и т.п. и т.д. В целом пришли к выводу, что художник начудил. Врубеля затравили, и он уехал из Новгорода, не доделав работы.
Мамонтов смог убедить организатора выставки (министр финансов С.Ю.Витте) в ценности и необыкновенности панно, привлек для доработки В. Поленова и К. Коровина и построил отдельный павильон-сарай для их показа. На павильоне всего несколько дней красовалась надпись – «Выставка декоративных панно художника М.А. Врубеля, забракованных жюри Императорской академии живописи». Последние пять слов были вскоре закрашены.
Тогда академики подтянули тяжелую артиллерию – Николая II, которому преподнесли академ-версию, панно убрали.
Но к этому моменту их уже многие увидели, и все-таки многие ими восхищались, считая, что они талантливы и интересны. О панно «Микула…» писали, что картина чудная, ошеломляющая мощью, силой, движением.
Художник и искусствовед Н.А. Прахов писал, что «К.А. Коровину и мне стало ясно, что оба врубелевские панно своей оригинальностью и свежестью письма и красок в буквальном смысле «убивали» расставленные внизу в золоченых рамах произведения других художников».
Витте посчитал недостаточным представительство на выставке произведений, характеризующих достижения русского искусства со времени последней Всероссийской выставки (прошло 14 лет) и послал Мамонтову письмо, в котором просил его и других собирателей предоставить на выставку принадлежащие им работы новых художников.
Благодаря этому на выставке появились-таки работы М. Врубеля - триптих «Суд Париса», «Испания», «Портрет К.Д. Арцыбушева», «Муза» и две скульптуры - «Демон» и «Голова Богатыря» (из «Руслана и Людмилы»).
Пожалуй, именно благодаря всей этой истории широкая публика и узнала Врубеля.
По воспоминаниям К. Коровина «через несколько лет на открытии одной из выставок в Академии художеств Николай II, увидев картину Врубеля «Сирень», сказал:
- Как это красиво. Мне нравится.
Великий князь Владимир Александрович (президент Академии художеств), стоявший рядом, горячо протестуя, возражал:
- Что это такое? Это же декадентство.
- Нет, мне нравится, - говорил государь. - Кто автор этой картины?
- Врубель, - ответили государю.
… обернувшись к свите и увидав графа Толстого, вице-президента Академии художеств, государь сказал:
- Граф Иван Иванович, ведь это тот, которого казнили в Нижнем?..».
«Принцесса Греза» после выставки оказалась в Русской частной опере Мамонтова, на основе панно на его заводе было изготовлено майоликовое панно и размещено на фасаде гостиницы «Метрополь» в Москве - последний грандиозный замысел Мамонтова. Он планировал, что в этом гостиничном комплексе будут театр на 3 тысячи мест, зимний сад, рестораны, художественные галереи… Но эта стройка, которую он осуществил только частично, ему дорого обошлась, он по сути еле избежал тюрьмы, а большая часть имущества пошла на оплату долгов, сам он был объявлен банкротом.
Затем панно-холст «Принцесса Греза» хранилось в опере С.И. Зимина (ныне Театр оперетты), а после 1917 года было передано в Большой театр, где его «нашли» только в 1956 году и тогда уже забрали в Третьяковскую галерею. В 1990х годах его отреставрировали и разместили в специально подготовленном для него помещении. В начале 2000х был открыт большой зал Врубеля.
А «Микула Селянинович» до наших дней «не дожил». Вроде бы у Мамонтова его приобрел М.П. Рябушинский, а потом судьба самого Рябушинского была перечеркнута революцией, которую он не принял, уехал, и у большей части его сокровищ мутная судьба.
Это полотно сохранилось в эскизах, а еще оно воплощено в 5 или 6 керамических каминах, которые немного отличаются по деталям и краскам. Один из каминов был удостоен золотой медали на Всемирной выставке 1900 года в Париже, там же был продан. Остальные находятся в музеях в Абрамцево, в Петербурге и Москве. Собственно, камином, похоже, является только один, находящийся в доме Бажанова в Петербурге, остальные существуют в виде лицевой части – майоликовых плиток, которыми облицовывают камины. Исполнил их знаменитый мастер Петр Ваулин в гончарной мастерской в Абрамцево.
Как же все-таки велика роль меценатов, подлинных и удивительных российских меценатов, которые иногда все свое состояние и жизнь кладут на то, чтобы поддержать своими деньгами и возможностями мастеров и сохранить их творчество для потомков, создать доступные музеи. И каким чутьем нужно обладать, чтобы увидеть в новом современном искусстве подлинные шедевры и устоять под градом критики.
Гораздо проще за чужие, чаще – государственные - денежки, ничем не рискуя, купить сломанную ветку и установить «какашку» в центре столицы, объявив всему миру, что именно это современные шедевры. Или купить шедевр и любоваться им только самому где-нибудь в шале в Швейцарии.
Но все-таки надеюсь, не оскудела земля русская и на настоящих меценатов тоже, и мы еще увидим новых интересных творцов и полюбуемся на их грезы)!
