Консулы командовали римским войском поочередно — таково было предложение Теренция, и Павел безропотно его принял. Ганнибал уже точно знал, в какой день лучше производить нападение: атаковать нужно в период «правления» Теренция. У пунийцев заканчивалось продовольствие, и обстановка в их лагере грозила стать катастрофической. А тут такой подарок судьбы!
Когда карфагеняне отправились грабить окрестности — то, что еще можно было ограбить в местности, очищенной почти под корень, — на фуражиров напали римские солдаты. Произошла стычка, в которой пунийцы потерпели поражение. Римляне бросились догонять убегающего противника, и тут Павел остановил их. Он опасался засады.
Теренций устроил грандиозный скандал; ему чудилось, что прямо сейчас можно было покончить с войной в последней, решающей битве. Ганнибал не огорчился из-за потерь, которые понесли в этот день карфагеняне, напротив, он рад был тому, что дело сдвинулось с мертвой точки. Он знал, что среди консулов согласья нет и что Теренция легко подбить на безумную выходку, надо лишь его раздразнить.
На следующий день, когда власть от сдержанного Эмилия Павла опять перешла к раздражительному Теренцию, Ганнибал со своими людьми оставил лагерь, поднялся в горы и спрятал там солдат: с одной стороны пехотинцев, с другой — конницу. Уходили налегке, брали с собой только оружие. Обоз перевели через долину, находившуюся между этими горами, и там оставили. Пусть римляне сочтут, что карфагеняне устрашились и бежали, побросав все свое имущество. Ничто так не разрушает дисциплину, как грабеж, вот пусть римляне этим и займутся.
В лагере горели брошенные костры. Некогда Ганнибал сумел с помощью таких же костров обмануть латинян. Тогда они видели горящие огни и думали, будто в лагере остались люди, поэтому не нападали. Ныне римляне увидят костры и решат, что карфагеняне ушли, а огни оставили для того, чтобы обмануть неприятеля, чтобы те думали, будто карфагеняне не ушли... А они действительно не ушли! Это была простая шарада: Ганнибал не действовал одними и теми же методами, он хорошо понимал, что на одинаковые только глупцы попадаются дважды.
Наступил рассвет. Римлян удивила тишина, стоявшая вокруг. Догорающие костры, брошенные палатки, обоз, оставленный неподалеку, — все это говорило о том, что карфагеняне действительно бежали, попытавшись с помощью жалкой, уже использованной некогда хитрости задержать погоню. Был отдан приказ: преследовать врага и разграбить лагерь. Напрасно Павел твердил о том, что следует быть осмотрительным, что осторожность превыше всего, что Ганнибал слишком хитер. Солдаты были взбудоражены, и удержать их сейчас не удавалось.
Лагерь карфагенян римляне осматривали с некоторой осторожностью. Хитрость внутри хитрости, однако, вполне удалась: костры были оставлены с той стороны, где их хорошо могли видеть римляне — со своих позиций; серебро валялось посреди лагеря нарочно, как бы выставленное напоказ.
— Определенно, тут кроется некое коварство, — сделал вывод Павел. Но он не успел понять — какое.
Солдаты подняли крик. Если полководцы отказываются вести их на врага, значит, они сами пойдут и уничтожат проклятых захватчиков. Теренций тут же приказал трубить сигнал к выступлению.
В тот день римлян спасла простая удача: двое рабов, захваченных в свое время нумидийцами, сбежали и оказались в руках римлян. Солдаты привели этих людей к консулам, а перебежчики сообщили, что Ганнибал сидит в засаде за ближайшей горой. Погоню за «сбежавшим» врагом отменили. Ганнибал прождал еще какое-то время и вернулся в свой лагерь.
Источник — Praetorian Cohort
