Сколько дней прошло с их последней встречи? Марина не считала. Она пыталась начать новую счастливую жизнь. Тщетно. При одном только появлении Паши, сердце гулко застучало, заглушая его сбивчивую речь. Паша очень торопился. Их взгляды ни разу не пересеклись напрямую. Только вскользь. Паша передал Марине ребенка и принялся копошиться в сумке.
- Вот здесь… найдешь…. Бутылочка, смесь, сменная одежда. Любимая игрушка Дениса. Если будет капризничать, покажешь. Он любит на нее смотреть… - Вроде все. Или не все. Паша потоптался на пороге, в последний раз взглянул на сына, мельком задевая смущенное лицо Марины, и ушел.
Начало истории
Больше ничего не сказал. Не спросил у нее, как дела? Как она пережила их расставание? И причина этому ясна. Паша думает, что отомстив ему за прошлые обиды, Марине стало легче. Знал бы он, что ей пришлось собирать себя по кусочкам. Как девять лет назад.
Денис проснулся, как только Марина положила его на кровать. И сразу же зашелся громким плачем. Она накормила его, сменила подгузник, покачала. Но крикливый крохотный мальчишка требовал у крестной что-то еще.
Ах, да! Игрушка! Быстро сообразила Марина, извлекая из сумки непонятное ей существо. Вроде похож на медвежонка. Один глаз выпучен, вместо второго вышит крест и шрам на лбу. Зрелище не для слабонервных. Какой-то персонаж из фильма ужасов. Но Денис, уставившись на монстра, сразу же притих.
- Пашка! - Выдохнула Марина с усмешкой. И сама себя одернула. Слишком ласково прозвучало его имя, учитывая ситуацию. Надо бы отчитать папашу…. И снова осеклась. Не станет. Он — отец.
Нужно заметить, Паша не плохо справлялся с сыном. На Дениске — модненький костюмчик. От одежды приятно пахло детским порошком. И сам малыш чистенький, ухоженный. Пушистые волосики стоят торчком. Марина, не удержавшись, расцеловала его макушку. Почувствовала запах душистого шампуня, пригладила непокорную шевелюру. От нежности и умиления в ее душе запели соловьи.
Какое это счастье! Иметь ребенка. Задумывался ли об этом Паша в привычной будничной рутине? Или сто раз успел пожалеть?!
Как назло Марине позвонила мама. Она прекрасно знала, что сегодня вечером в квартиру Марины нагрянет важный гость.
Без советов мамы — никуда!
- Будь немного раскованнее. Мягче. Женская ласка творит чудеса.
Марина хотела отшутиться. Все равно, что погладить дикого тигра и надеяться, что он замурлыкает, как домашний кот. Но не успела. Из комнаты послышалось кряхтение.
- Марин! - Встрепенулась мама, - кто там у тебя?
- Никто.
Маленький капризный «Никто» издал позывной короткий крик.
- Я… на работе, - соврала Марина, - заглянула в отделение новорожденных.
- Опять! - Мама осуждающе вздохнула, - Марин, ну сколько можно? У тебя сегодня выходной. А ты несешься на работу. А потом удивляешься, почему личной жизни нет.
Плач усилился. Заметила ли мама отсутствие эха, характерного для любого больничного помещения. Видимо не заметила. Мама безостановочно говорила, поучала дочь. Марина с трудом отделалась от ее нравоучений.
- Да, да! Сейчас иду! - Крикнула она куда-то в сторону, - все, мам. Мне пора. Меня зовут.
Марина отключилась. Выдохнула. Кажется, мама ничего не заподозрила. Денис вопил, разинув рот. Подбородок мелко подрагивал. Ручки сжаты в кулачки.
Они всегда были сжаты, даже когда Дениска пребывал в хорошем расположении духа. Марина успокоила его. Попыталась разжать. Получалось с трудом. И пальчики, и руки, и все его тело было напряжено, мышцы зажаты. Должно быть Денис испытывает жуткий дискомфорт.
Марина сделала ему массаж, прошлась по всем важным точкам, думая о том, что могла бы делать это каждый день. И вполне возможно, гипертонус бы понизился, двигательные функции нормализовались, появились жизненно необходимые рефлексы. Но у нее нет такой возможности.
Оставалось лишь надеяться, что Паша договорится с врачом.
На часах — уже шесть вечера, но Паша до сих пор не появился. Марина жутко нервничала. Вот подстава! Через час приедет Владимир Борисович. Расфуфыренный, важный с гостинцами. А тут такой сюрприз!
Зато можно быть уверенной, что он не станет склонять ее к близости. Огромный жирный плюс. И, пожалуй, единственный во всей этой истории. Страшно представить, что будет если Владимир Борисович и Паша встретятся лицом к лицу. Катастрофа! Марина сгорит со стыда. И перед суровым гостем, что она опять попалась на крючок. И перед Пашей, что она так быстро нашла ему замену.
Половина седьмого. Звонок. Сначала телефонный.
- Марин, я еду. Извини. Я разговаривал с врачом.
- Быстрее, пожалуйста! - Жестко подстегнула его Марина.
Спустя десять долгих и мучительных минут — звонок в домофон.
Марина успела собрать Дениса, вынесла его к порогу. Паша закинул сумку на плечо, осторожно забрал у нее ребенка. Нужно было что-нибудь сказать. Марина ощущала эту острую, давящую потребность. И Паша медлил.
- Ты договорился с врачом? - Спросила Марина, понадеявшись на краткий ответ.
- Да. Завтра. Он нас примет.
- Я очень рада, - Марина посмотрела на часы. Без четверти семь. А столько хотелось сказать, спросить, посоветовать.
Например, найти хорошего массажиста. Ну, и ладно. Об этом Паше скажет врач.
Он смотрел на нее прямо, впервые. Марина подняла глаза. В них читалась тревога. Мольба.
«Уйди уже! Прошу!».
- Марин… - Тихо произнес Паша, сдвинув брови, - давай поговорим? Спокойно, без эмоций. Я… - Он перевел дух и признался, - я… без тебя не могу. Не получается забыть. Постоянно о тебе думаю…
На глаза Марины навернулись слезы. В груди — горячо и тяжело. А в голову закрались сомнения.
- Марин, давай попробуем. Будем общаться, встречаться. Как влюбленные, - Паша тускло улыбнулся, - вместе жить. Как твои родители. Душа в душу. Всю жизнь…
- Нет, Паш, - набравшись смелости, выдала Марина, - не получится! В одну реку дважды не войдешь.
- А я и не хочу больше в этой грязной луже барахтаться. Хочу по-другому. Я бы все отдал, чтобы время назад отмотать. Лет на десять. Но это… - Он покачал головой, - невозможно. Полжизни прожито. Осталось столько же. И я хочу прожить их с тобой. Марин…
- Все, Паш! - Голос Марины сорвался, задрожал. Она готова была разрыдаться. - Уходи! Пожалуйста!
- Ты кого-то ждешь? - Он насторожился, - родителей? Подругу? Или…
- Или! Паш! Или!
- И… кто он?
Как будто это важно! Кто?! Какая разница?! Он есть. И Паше здесь не место. Но Марина призналась для большей убедительности, чтобы он поторопился:
- Чижов. Если он тебя увидит…
- Ты с ним… - Паша горько ухмыльнулся. Все-таки мерзкий старикашка его обскакал. Забрал себе Марину. Но откуда этот дикий страх в ее глазах? Паша прищурился, - ты его боишься? Ты дрожишь.
- Н-нет. Я просто не хочу, чтобы вы пересекались. Он очень… разозлится.
- Боишься, - сделал абсолютно точный вывод Паша. - Мариш, зачем он тебе? Ты его не любишь.
- А я больше не хочу любить!
И не способна. Никого, кроме Паши. Сердце Марины превратилось в пепелище, а он одним лишь взглядом снова разжег в нем огонь.
Без трех минут семь. Если бы не Денис, Марина вытолкала бы его из квартиры.
- Знаешь, что я хотел предложить? После свадьбы. Хотел, чтобы у нас родился ребенок…
Ребенок?
- Наш. Общий…
Наш.
- Я бы сидел с Дениской. А потом мы с тобой поменялись бы местами. Одним выстрелом — двух зайцев. Понимаешь? Но это… всего лишь мечты, - Паша скривил мучительную улыбку на бок и наконец отступил. Выйдя их квартиры, он задержал на Марине пристальный, прощальный взгляд, и ранил ее еще больнее, - я буду тебя ждать. Всегда.
Она закрыла дверь и уткнулась в нее лбом. Расплакалась бесшумно. Потерла глаза. Тушь размазалась. Марина торопливо подтерла ее пальцами. Несчастные глаза…. В кого она превратилась? Зачем себя мучает?
К тому моменту, когда в дверь позвонили, Марина определилась. Нет. Она не сможет. Владимир Борисович — не ее человек. Так она и скажет. «Извините-простите, спасибо за прекрасное общение», которое не назовешь прекрасным, но об этом Владимиру Борисовичу не обязательно знать. «Останемся друзьями». Если это, конечно же, возможно. Выпроводит его из квартиры и вновь останется одна.
Владимир Борисович смотрел на Марину из-под нахмуренных бровей. Он молча переступил порог, протянул ей торт. Пока она относила коробку на кухню, он деловито прошел в комнату и уставился на слегка примятую кровать.
- Я поставила чайник, - отчиталась Марина, выглянув из-за угла. Яростный взгляд Владимира Борисовича проткнул ее, как острое копье.
- Что он здесь делал? - Жестко процедил мужчина.
- Кто?
- Не делай из меня дурака! - Стены покачнулись от грозного рыка. И Марина вздрогнула. - Твой Паша! Я видел, как он выходил из подъезда!
- Ааа… Паша… - Она с трудом сохраняла хладнокровие, - он попросил меня посидеть с его сыном. Я — крестная Дениса…
- Хорошо устроилась! Один ушел, другой пришел…
Он как будто-то не слышал ее оправданий. И не верил ни единому слову.
- Я же сказала, я сидела с крестником…
- И кувыркалась с его папашей-недоумком! Ты что думаешь… - Он шагнул навстречу, и Марина попятилась назад. Угрожающий взмах указательного пальца, - я, по твоему, идиот? Я буду это терпеть?
- Владимир Борисович, вы перегибаете палку! - Категорично ответила Марина, - я не буду перед вами оправдываться. Я вам ничего не должна. Я не клялась в любви и верности. За рамки общения мы еще не переходили…
- Ах, не переходили! Значит, перейдем!
Марина уставилась на него с возмущением? Что он себе позволяет? Что хочет?
- Родители не научили тебе уважать мужчину! - Он схватил ее за руку и резко дернул на себя, - я научу! Ты у меня по струнке будешь ходить! Снимай свои тряпки!
- Что? - Марина сопротивлялась. Но тот с легкостью швырнул ее на кровать и навис.
- Я сказал, раздевайся!
- Не надейтесь! Я лучше умру! - Она вскочила и указала на выход, - уходите! И больше не появляйтесь! Вы — жестокий человек!
- А ты — шл*ха! Такая же, как все остальные! Как же я вас ненавижу! Лживые, блудливые тв*ри!
То, что происходило дальше, было за гранью понимания Марины. Никто не обращался с нею так грубо. Никогда!
Владимир Борисович схватил ее за волосы и ударил.
Наотмашь.
И снова бросил на кровать. Щеку прижгло. Из глаз посыпались искры. Марина почувствовала вкус крови во рту. Кажется, губу разбил. Она приподняла голову, поймала жуткий взгляд. И поняла…. Этот человек способен на многое. Не рассчитать удар и… убить.
Сколько женщин пострадало от его тяжелой руки? Тех самых, убежденных в том, что женская ласка творит чудеса.
Нужно было слушать внутренний голос.
- Пошел вон! - Процедила Марина сквозь зубы, - еще раз тронешь..
- То что? Ты хоть понимаешь, кому ты угрожаешь? - Ни грамма раскаяния в его безумном взгляде, - кем ты себя возомнила? Королевой?! Таких, как ты — миллион!
- Пошел вон! - Повторила Марина громче.
- Ты еще приползешь ко мне! Будешь вымаливать прощение! И тебе придется очень сильно постараться, чтобы я тебя простил!
Марина уткнулась лицом в покрывало. Как только дверь захлопнулась, она вскочила, метнулась в прихожую и заперла ее на все замки. И громко разрыдалась, увидев свое отражение.
Боже! Разве такое возможно? Поднимать руку на женщину и ощущать себя при этом правым. Как можно быть таким жестоким? Как?
Марина снова упала на кровать. Ее трясло от пережитых эмоций, от страха, от отчаяния, от собственной никчемности. Марине не хотелось больше жить.
Пощечина. Вспоминая хлесткий удар она вздрагивала, закрывала глаза. Ей никогда в жизни не было так больно. Не физически. Морально.
А потом притихла, замерла.
Он не уехал. Он не мог уехать.
Марина подбежала к окну. Да, он все еще здесь. Уехал, но вернулся. Он сидел в машине у подъезда. Марина не видела лица. Но видела, как нервно постукивают его пальцы по рулю.
Будь, что будет. От судьбы не убежишь. Время покажет…
Марина нашла телефон. Набрала номер и застыла, чуть дыша. Гудки прекратились.
Не плакать! Но она не справилась с эмоциями. И, рыдая, прошептала в трубку:
- Пожалуйста, вернись...