- Если вам не довелось встретить на своем пути женщину, готовую разделить с вами трудности, это не значит, что таких не существует! - Оскорбилась Марина, поднимаясь из-за праздничного стола, - а если существует, она не обязательно должна быть дурой.
- Сразу видно, вы еще не сталкивались с настоящими проблемами, - Владимир Борисович тоже резко подскочил. Ситуация вышла из-под его контроля. Он привык командовать, руководить. Переубеждать людей одним лишь веским словом. Но Марина шла ему наперекор.
Начало истории
- Вы постоянно мне хамите. Я устала это все терпеть!
- Ну так сделайте из меня белого и пушистого! Попробуйте! Если получится, - ухмыльнулся рассерженный хозяин дома, остановившись за ее спиной.
Марина рассматривала туфли. Один каблук был свернут на бок. Сходила в гости! Испортила туфли, наслушалась упреков. Проще дойти до дома босиком…
- Марина Евгеньевна, вы слышали, что я сказал?! - Владимир Борисович повысил голос.
- Не слышала. И слушать не хочу.
- Я говорил, что вы мне симпатичны, я беру свои слова назад. Настя! - Гаркнул разозленный мужчина. Несмотря на свое положение, Настя примчалась за секунду. - Забирайте доктора, возвращайся в больницу. И чтобы носа оттуда не высовывала! Поняла?! А если… - Он снова уставился на Марину, которая пыталась устоять на неудобном каблуке, - если Марина Евгеньевна позволит себе вольность, я переведу тебя в другой роддом. Найду врача…
- Пап, не надо…
Настя расстроилась до слез. Едва они сели в машину, обе на заднее сидение, муж Насти сел за руль, она расплакалась. Марина привлекла ее к себе.
Бедный ребенок. Каково это? Жить с таким жестоким, деспотичным отцом.
- Вы ему нравитесь, - всхлипывала Настя, - просто он не знает, как себя вести. Папа, наверное, ревнует. Марина Евгеньевна, - Настя подняла глаза, - мне кажется, вы сможете его исправить. Мама не смогла. Тетя Маша тоже…
- Какая тетя Маша? - Удивилась Марина.
- Папина… подруга. Они расстались года три назад.
- Ясно.
Что ей ясно, Марина не пояснила. Она оставила выводы при себе. Несносный характер Владимира Борисовича не выдержала ни одна его женщина. Не удивительно! Марина их прекрасно понимает. Она прочувствовала всю прелесть его натуры на себе.
Владимир Борисович самоустранился. Он не появлялся в роддоме, не звонил. За неделю он ни разу не напомнил о своем существовании. Марина принимала смену, когда коллега сообщила новость:
- Чижов вчера звонил. Спрашивал о самочувствии дочери.
Марина насторожилась. Владимир Борисович позвонил в ее отсутствие. Случайно? Или высчитал? Он впервые справлялся о здоровье дочери у другого врача.
- Я сказала, у Марины Евгеньевны сегодня выходной. Звоните завтра. Он даже слушать не хотел.
- Ладно. Я с ним разберусь.
Марина заглянула к Насте. Та захлопнула книгу и воодушевленно улыбнулась. Зоркий взгляд Марины прошелся по палате. Тумбочка, заваленная угощениями, обложка книги…
- Новая? - Поинтересовалась Марина, приподнимая бровь.
- Да. Папа приходил.
Марина никогда не отзывалась плохо об ее отце. Тем более в присутствии Насти. И сейчас не стала. Это недопустимо с точки зрения этики врача.
Марина отбросила гордость. Вернулась в ординаторскую, села за рабочий стол. Выдохнула, набралась решимости, настроила четкий, ровный голос. Точно зная, что Владимир Борисович будет разговаривать на повышенных тонах.
Он ответил сухо и монотонно:
- Слушаю.
- Владимир Борисович! - Марина без запинки чеканила слова. - Мне передали, что вы звонили. У меня был выходной…
- Я в курсе. Вы что-то хотели? Я на совещании…
Врет. Он бы не ответил.
- Хотела уточнить, как долго вы собираетесь меня избегать?
- Смело, Марина Евгеньевна, - оценил ее поступок мужчина, - снова лезете на рожон.
- Я никуда не лезу. Я хочу замять конфликт. Нас с вами объединяет одна единственная цель. Чтобы Настя выносила и родила здорового ребенка. Предлагаю перемирие. Вы не вмешиваетесь в мою личную жизнь. Я не вмешиваюсь в вашу. Будем общаться исключительно по делу. Согласны?
Молчание. Пока Владимир Борисович переваривал информацию, в ординаторскую заглянула Лена. Она шевелила губами, выпучив глаза. Случилось что-то важное. Что-то очень срочное.
- Секундочку, Владимир Борисович, - сказала Марина и отвела трубку от лица.
- Тебя попросили спуститься, - сообщила Лена.
- Кто?
- Румянцев.
- Кто?? - Прозвучало громко и достаточно эмоционально.
- Его выписывают.
- Отправь кого-нибудь другого, - Марина густо покраснела, - или спустись сама.
- Ты спасла его ребенка. Не я.
Марина спохватилась, когда из трубки послышались гудки. Владимир Борисович отключился. Марина вздохнула с сожалением, отправляя трубку на положенное место. Она практически сумела наладить с ним контакт. Выйти на безопасный уровень общения. Но вмешался Паша и начисто стер все ее труды.
За прошедшую неделю Марина видела его лишь раз, и то издалека. Она проходила мимо послеродового отделения, услышала оглушительные крики младенца. Паша мчался по коридору, держа его в руках. Ворвался в кабинет врача. Отчаянные крики смолкли, но продолжали эхом звенеть в ее ушах.
А сейчас ребенок мирно спал. Он был завернут в голубое одеяльце. Паша держал сына на руках. При виде Марины его улыбка медленно затухла. Рядом с ним нетерпеливо переминался с ноги на ногу лучший друг Артем. Осторожно переложив сына на руки Артема, Паша протянул Марине скромный букетик цветов. И вежливо поблагодарил:
- Спасибо. Извини, я попросил этого жмотяру… - Он кивнул на беспечно ухмыляющегося друга, - купить хороший букет. А он, похоже, решил сэкономить.
- Нам еще пятки обмывать, - намекнул Артем на предстоящее застолье. И подмигнул Марине, - приходи! Давно не виделись…
- Он шутит, - Паша строгим взглядом заставил друга замолчать. И, повернувшись к Марине, опроверг его слова, - я никого не приглашал. Мне сейчас не до веселья.
- Как дела? - Сдержано спросила Марина. Несмотря на скромные размеры букет источал невероятный аромат. Голова кружилась. То ли от запаха цветов, то ли от сверлящего взгляда бывшего мужчины.
- Справляюсь. Потихоньку.
- Я думаю, твоя мама согласится помочь.
- Мама умерла. Три года назад.
- Извини, я не знала, - Марина сглотнула подступивший к горлу ком.
- С отцом я не общаюсь. Олеся съехала из квартиры. Она подписала отказ. Я подаю на развод. Вот… - Он развел руками и тускло улыбнулся, - такие у меня дела. А ты? Как сама? Нормально?
- Да. Все хорошо, - уверенно кивнула Марина. Нет! Ненормально! Испытывать к предателю такие чувства. Жалость, трепет, желание помочь...
- Ну… нам пора, - Паша с неохотой отступил. Он задумался о чем-то, потирая подбородок. Посмотрел на друга, потом на Марину. Она окаменела, когда он неожиданно приблизился, - Мариш… - Паша говорил вполголоса, сквозь зубы, чтобы охранник не услышал, - мне тут посоветовали, сына нужно покрестить. Чтобы снять с него грехи родителей. Крестный есть. Только крестной не хватает. Я подумал…
Марина перестала дышать.
- Это просто формальность, - заверил ее Паша, - но у меня нет ни одной кандидатуры на примете. Кроме… тебя.
- Меня? - Марина непонимающе нахмурилась, - почему меня?
- Потому что я тебе доверяю. Ты спасла моего ребенка...
- Нет! - Марина даже думать об этом не хотела. Она отшатнулась от Паши. На затылке ощущался любопытный взгляд охранника. Марина улыбнулась и пожелала искренне, от всей души, - удачи! Всего хорошего! Спасибо за цветы.
- И вам... спасибо, - сдавленно ответил Паша.
Он забрал сынишку, указал приятелю на выход. И угрюмо пошутил:
- Только ты давай… держись немного в стороне. А то люди подумают, что мы с тобой семейная пара.
- Ну что ты, сладенький?! - Пропел Артем, повиснув на его плече. - Что естественно…
Они вышли из роддома. Подтрунивая друг над другом, посмеиваясь. Паша пытался увеличить дистанцию, но друг нарочно подхватил его под локоть, изображая счастливую семью. Марина невольно улыбнулась, наблюдая за ними с высоты второго этажа. В ее глазах блестели слезы.
Был уже поздний вечер. Ординаторская освещалась тусклым светом настольной лампы. В отделении было тихо, темно. Все спали, в том числе Лена, оставшись на ночное дежурство, задремала, распластавшись на столе.
Марина завершила бумажную работу. Потянулась, широко зевнула. Подумала о чашечке крепкого кофе. Как вдруг в ординаторской раздался пронзительный звонок. В вечерней тишине он звучал гораздо громче, чем в дневное время. Лена вздрогнула и отлепила от стола помятое лицо.
- Алло! - Ответила Марина.
- Эээ… Марина?! Это ты?
Она остолбенела. А Лена недовольно пробубнила:
- Че там? Опять кого-то привезли? Поспать нормально не дают.
Марина непринужденным жестом заставила ее лоб со стуком припечататься к столу. А сама произнесла натянутым, предельно осторожным тоном:
- Д-да. Я… вас слушаю.
- Это — Паша.
Сердце застучало громче. Она его узнала, как только Паша протянул расплывчатое «Эээ».
- Да. Я вас узнала.
- Ты там не одна?
- Да, все верно, - Марина уставилась на затылок дремлющей коллеги.
- А я глажу вещи сына, - тихо усмехнулся Паша, - с двух сторон. Заворачивать его в пеленки у меня не получается. А в распашонках он руками машет, по лицу себе стучит.
Паша замолчал. Послышалась какая-то возня. Тихий хриплый выдох, с которым Паша приземлился на диван. И усталый тембр:
- Фигню какую-то несу. Извини, что отвлекаю от работы. Сам не знаю, зачем звоню. Вернее знаю, но не могу объяснить. Вернее… могу, но не знаю как спросить…
- Спрашивайте! - Произнесла Марина неестественно натянутым тоном.
- Мне показалось, что ты… до сих пор испытываешь ко мне чувства. Сначала этот взгляд… под лестницей. Сегодня в вестибюле…. Ты так посмотрела, что у меня сердце чуть не выпрыгнуло…
- Нет! - Поспешила переубедить его Марина, - вы ошиблись!
- Ты уверена?
- Уверена, как никогда! Я ответила на ваш вопрос? А теперь вы ответьте! Что произошло на самом деле? В тот день. Откуда столько крови? Если расскажете, я... подумаю над вашим предложением.
- Хорошо...