Журавлиный клин 65
Галя еще была вся в себе. Переживала и скучала по сыну. Но вместе с тем начала видеть, что происходит вокруг, отвлекаться от своих мыслей. Однажды не выдержала, слёзно просила Ирину разрешить сходить к Серафиме. Та ответила отказом. Побаивалась лезть к начальству с такой просьбой. Тем более, что после произошедшего ЧП, действительно, приехала проверка и шерстила все отделения.
Всю неделю в лагере наблюдалось напряжение. И Серафима Ильинична радовалась, что вовремя сбагрила из барака младенца. Её бы, явно, по головке не погладили за такое нарушение распорядка.
Проверяли тщательно, выискивая причину аварии. Однако, должны были признать, что вредительства не было. Просто здание строилось давно, и бревно, на котором держалась балка, прогнило. Весной и осенью крыша подкапывала как раз на место соприкосновения дерева и металла. Начальник лагеря вздохнул с облегчением и обещал сам себе еще прилежнее проявлять бдительность по всем направлениям.
Отделался он легким испугом еще и потому, что все пострадавшие остались живы. Конечно, плохо, что на больничную койку угодил бригадир, но ему сумели оказать первую помощь на месте, и сейчас он шел на поправку. Да и трое лагерных тоже чувствовали себя гораздо лучше.
Не успела уехать комиссия, как в лагерь пришло известие, что шесть человек будут освобождены. Ответы на запросы подтвердили, что данные лица, находящиеся на территории Германии в концлагерях и на работах у немцев, с фашистами не сотрудничали. А вот пятерых отправили дальше в лагеря, как запятнавшие свою репутацию.
Эта новость вихрем пронеслась по баракам. С одной стороны вновь проснулась надежда оказаться на свободе, с другой – никто не знал, как ляжет карта. Те, кто дальше шел по этапу, уверяли, что произошла ошибка, никакие они не пособники врага, и было не понять, говорят они правду или лгут.
Галя к Серафиме так и не попала. Зато довелось встретиться со Славой. На место отсутствующего Николая временно встал Кирьян Кузьмич, или как звала его Ирина – Киря хромой. Новый бригадир, действительно, немного хромал, так как имел на пальце ноги незаживающую рану. Славка его убедил, что помочь может Галька из лагерных. И очень просил, в случае появления Галки, дозволить ему свидеться с ней, чтобы она посмотрела его сломанную ногу.
Киря договорился с Семёновной, и та вечером привела знахарку. Галя сказала бригадиру, какую траву надо использовать. Она знала, что помочь может мазь. Но ее названия на русском языке она не знала, и вообще решила не рисковать и не проявлять своих знаний. Пока Кирьян разговаривал с Ириной, Галя вышла в коридор. Её уже ждал Слава.
- Ногу мою погляди, - громко сказал он. И уже шепотом прибавил. – Я всё думаю про тебя. Стало быть, ты знаешь, где Женька. Выжил он, значит. Тоже в лагере?
- Я его жена. Женя служит в Армии.
- Во дела, - удивился Слава. – А ты, если выпустят, куда поедешь? В деревню?
Галя кивнула. Она не хотела ни с кем обсуждать свое положение, боялась усугубить и без того непонятную ситуацию.
- И я в Березовку. Значит, к тете Нине вернешься. Поймет ведь она, что ты не её Галка, хотя и похожа. Опять в лагерь тебя сдаст.
От этих слов у Гали в жилах застыла кровь.
- Если ты домой придёшь первой, скажи там моим, что я в лагере. Я тоже о тебе скажу.
- Не надо, не говори, - тихо ответила Галя.
- Чего ты? Не пужайся, я не сдам тебя, кто бы ты ни была. А в деревне, там уж сама. Я за тебя не ответчик. Ногу – то погляди.
Галя ничего не соображала. Она наклонилась, чтобы потрогать ногу. В это время вышла Ирина: «Никитина, пойдем. Загостились мы».