Недавно гид Тимофей Должиков провёл нам интересную экскурсию в месте, попасть в которое можно только по квоте и число посетителей в месяц ограничено.
Не терпится поделиться впечатлениями, поэтому сегодня расскажем об особняке конца XIX века, роскошные интерьеры которого сохранились до наших дней.
Речь пойдёт о доме Кельха, расположенного на Чайковского 28.
Дом был построен в 1858—1860 гг. по проекту архитектора А. К. Кольмана. Владела им семья греческого консула И. Е. Кондоянаки.
А вот почему он носит имя Кельха, давайте разбираться.
Здесь, пожалуй, стоит начать с рассказа о семье Кельхов. Вернее даже будет сказать, о самой фамилии. Потому что сами Кельхи далеко не могли позволить себе такой дом.
Фердинанд Каспарович Кельх был мелким чиновником, окончившим педагогический институт, уехавшим в 1845 году работать в провинцию и прожившим в разных городах империи всю свою жизнь. У Фердинанда было 7 детей, из них 5 сыновей. Но всё что досталось им от отца - это фамилия.
Однако его старшему сыну Николаю, можно сказать, повезло. Почти повезло. В возрасте около 30-ти лет он женился на двадцатилетней наследнице многомиллионного состояния Варваре Петровне Базановой.
Почему практически? Дело в том, что через три года Николай скончался.
Но, спустя всего несколько месяцев после похорон, Варвара Петровна вышла замуж за его младшего брата Александра.
И в одно мгновение Александр становится очень богатым человеком. В 1896 году молодожёны решают обзавестись жильём в Петербурге. О том, как их выбор пал на дом, принадлежавший Кондоянаки, история умалчивает. Однако, есть мнение, что прежний хозяин продавать его не собирался. Потому и назвал баснословную, по тем временам, сумму в 300 тыс. рублей. Это примерно в 1000 раз больше годового прожиточного минимума в конце XIX века. В пересчёте на золото, сейчас эта сумма составила бы 1,5 млрд, а с нынешним курсом валют - 3 млрд. Но Александра это нисколько не смутило и он выписал чек.
Для перестройки дома были наняты два молодых архитектора, только что окончивших академию: В.И. Чагин и В.И. Шёне.
Варвара Петровна обратилась к ним с интересным запросом: “Постройте мне самый дорогой особняк”.
Молодые архитекторы с энтузиазмом взялись за работы, которые продлились 2 года.
Роскошь здесь ощущается начиная с парадного входа.
Входная группа представляет собой тамбур, выполненный из дуба. Он предназначен для того, чтобы отсекать холодный воздух. В доме использовалось калориферное паровое отопление, что в начале XX века было верхом технологий. Благодаря чему в доме не было душно, как в домах, где топились печи. Дамы могли смело свернуть свой веер и убрать в сумочку.
Особняк был ориентирован на приём гостей.
Вестибюль украшен панелями, отделанными мрамором. На верхней части стены изображены пейзажи.
На потолке арабески с лепными фигурами и живописным панно с изображением двух женщин. Они приветствовали гостей,как только те попадали в дом. В руках одной свиток с надписью “Salve”, что на латыни означает приветствие, у второй ветвь шиповника - пожелание здоровья.
Далее гостям предстояло подняться по парадной лестнице, выполненной из итальянского молочного мрамора. Это был самый дорогой мрамор из всех возможных.
Его привезли из Италии в Петербург через Одессу, но отправили обратно, т.к. все резные мастерские были заняты на 1,5 года вперёд.
Однако архитекторы нашли мастера, который взялся за работу и отправили материал в Москву, в мастерскую Георгия Листа.
Удивительно, как удалось спроектировать и построить такую лестницу по полноразмерному макету дома. Ещё удивительнее, что её затем разобрали, и снова собрали в Санкт-Петербурге. И установка даже не потребовала подгонки.
У лестницы необычный изгиб, который редко встречается в петербургских особняках. Она декорирована вазами и скульптурами, а также фигурами драконов и грифонов, которые выполняли роль защитников дома.
Как остро подметил наш гид, должно быть это самый большой и изысканный памятник “работе на удалёнке”.
Поднимаясь по лестнице, невозможно не обратить внимание на световой витраж над головой, в центре которого висит огромная люстра. Витраж выполнен в мастерской Эрнеста Фридриха Тоде, автора витражей в Торговом доме купцов Елисеевых и самых дорогих витражей в Российской Империи.
Возвращаясь к теме освещения, следует сказать, что во всём доме использовалось электричество. И в огромных люстрах в том числе.
Оказавшись на втором этаже, мы обращаем свой взор на большое зеркало. Зеркало выполняло сразу несколько функций: расширяет пространство, заботится о гостях и подчёркивает статус хозяев.
Напротив зеркала своды опираются на парные колонны. В стенах ниши, которые сейчас пустуют. Когда-то здесь стояли скульптуры - вариация на “Времена года”. Только это были времена дня: утро, день и вечер. Скульптуры выполнила Мария Диллон - первая в России женщина скульптор.
Из вестибюля второго этажа мы попадаем в Розовую комнату с маленьким эркером, по обе стороны которого стоят скульптуры кариатид. Её стены увешаны шёлковыми штофами и гирляндами из цветов.
Весь потолок Розовой комнаты расписан. Эта картина - аллегория истины. На ней 3 женщины и два мужчины. Женщины олицетворяют Славу, Правосудие и Миролюбие, изгоняющих Зависть. А на страже их стоит Бог войны Марс.
Над дверьми три десюдепорта. Над входом в эркер композиция с жертвенником, ягненком и перевернутая корзина с розами - олицетворение скорби Варвары Петровны по первому браку. Над входом в следующий (Белый зал) скульптура Посейдона и богини Амфитриты - его супруги, перед ней плещутся морские обитатели тритон и дельфины. Этот десюдепорт - символ второго брака.
Следующая комната - Белая - это танцевальный зал в стиле рококо. Хотя напоминает она скорее шкатулку с золотой крышкой.
Фигурки путти под потолком располагают к веселью, ведь путти это никто иной, как ребёнок, который занимается взрослыми делами.
В центре зала камин - самая величественная работа Марии Диллон - эдакая “открытка на свадьбу". Кстати это единственный хоть сколько-нибудь рабочий камин во всём доме. Но рабочий он был, благодаря одной лишь лампочке, светящейся за ракушкой в центре. Создан камин под заказ во Флоренции, где некоторое время выставлялся.
Все газеты в Европе пестрили заголовками, гласящими “Мария Диллон - реинкарнация Микеланджело.
Сама скульптор считала его самой большой своей неудачей. Дело в том, что она просила у Варвары Петровны разрешения выставить его ненадолго в России. Хозяйка ответила, что когда камин увидят её гости, тогда и будет “выставка”. Но увидеть свет произведению искусства так и не удалось. Как, собственно, и всему дому.
Следующий зал - Зелёный, в нём предполагалось, что старшие поколения будут сидеть за столами, обсуждая с кем танцует юные дамы и кавалеры. Изначально между этими двумя залами не было стен и танцевальный зал прекрасно просматривался.
Далее мы переходим в мужской кабинет. Здесь всё величественно и строго. Резной потолок и камин из ореха. Подоконники из лабрадорита. Примечательно, что мужской кабинет был полностью сделан на вкус и представление хозяйки.
С одной стороны от кабинета бильярдный зал с собственным баром, который был выполнен в американском стиле. А с другой стороны столовая, выполненная в готическом стиле. На потолке деревянные своды, над камином резные фигуры. Узорный паркет, витражи и балкон в центре зала - всё это создавало некую какофонию. Некий такой перебор.
Как и во всём особняке. Непонятно, поэтому ли дом считался безвкусицей, или потому что дворяне завидовали такой роскоши, которую могла позволить себе наследница богатого купеческого рода. Во всяком случае, известно, что со всем этим эклектическим смешением стилей архитекторы вместе с хозяйкой опоздали лет на 50.
Потому как, если вспомнить Особняк Бильдерлингов - он пришёлся к своему времени, хотя выполнен в очень похожем стиле, просто немного раньше.
Об этом можно много рассуждать, но в завершении, сказать хочется вот что: дом Кельхов так и не увидел гостей. Семейная жизнь пары не сложилась. В 1905 году Варвара Кельх неожиданно снимает деньги со счетов, оставляет мужа и дочь, уезжая в Париж с своей коллекцией из семи яиц Фаберже. Александр продолжает заниматься делами жены и по её доверенности закладывает особняк на сумму 700 тыс. рублей. Спустя два года Кельх не может погасить долг и в марте 1908 года, после отсрочки, теряет свою собственность.
В 1915 году, после десяти лет раздельного проживания, в соответствии с православной традицией, Кельхи разводятся.
Особняк национализировала Советская власть. В 1919 году здесь открылось первое в мире учебное заведение по кинематографии — Школа экранного искусства. В учреждении обучали актёрскому мастерству и режиссуре. С 1922 года школа стала институтом Кино и телевидения, после чего учреждение переехало.
С 1936 года в здании находился Дзержинский райком партии. В 1991 году дом был передан центру ЮНЕСКО и Оргкомитету по подготовке банковского конгресса. В 2011 году здание перешло Министерству юстиции и тут разместился юридический факультет СПбГУ. Сейчас здесь иногда проводят вручение красных дипломов выпускникам юрфака.
С 2009 по 2012 годы проводились масштабные работы по реконструкции устаревших интерьеров, и сейчас внутри всё выглядит почти как раньше. Некоторые реставрационные работы ведутся и по сей день.
Чтобы узнать ещё больше подробностей из истории семьи Кельхов и как она отражена на внутреннем убранстве дома, рекомендуем побывать на экскурсии с Тимофеем.
автор: Максим Ерёменко, КристаллСаунд
