«Зря я с Ольгой связался. – Думал Олег, глядя в спину подруги, которая чуть не вприпрыжку бежала к автобусу. – Ведь я по жизни Михея выбрал, а не Пашку. Получается, втяну девчонку незнамо куда. Блин! Что делать-то? Забить на Мустафу? Не смогу. В самом деле не смогу. Сказать Ольге, что я типа ей не подхожу? Стрёмно, да и духа не хватит. Сегодня уж точно. Ладно. Как говорит Пехота, надо решать проблемы по мере их поступления. Может, само образуется?». Понимая, что ничего само по себе не образуется и что жизнь снова поставила его перед нелёгким выбором, Фрол тихо, но крепко выругался и зашагал в направлении универсама, где заботами добросовестного участкового Свиридова ему была уготована высокая стезя разнорабочего в системе советской торговли.
***
Фролов знал, что дядя Гена не всегда запирается на ключ. Однако при виде приоткрытой двери у него от дурного предчувствия тоскливо засосало под ложечкой. Запустив авоську по мокрому полу в сторону кухни, Олег влетел в комнату и увидел лежащее у стола тело. Вид Геннадия Петровича был ужасен: остатки слипшихся волос снопиками торчали в разные стороны, мутные глаза были неподвижны, наполовину вывалившийся язык свесился набок, и только хриплое дыхание, вырывающееся из впалой груди, свидетельствовало, что пациент скорее жив, чем мёртв. Фрол сорвал с продавленного дивана мокрое покрывало и, морщась от тухлого запаха выкинул его на балкон, оставив дверь приоткрытой. Осторожно переложив почти невесомого хозяина на диван, Олег, шепнув на ухо: «Держись, Петрович, я щас», торопливо вышел из квартиры и, переведя дыхание, нажал кнопку звонка Куницыных.
- Ты? – Сосед был в хорошем настроении и слегка навеселе. – Зайдёшь?
- Нет. Некогда. – Фрол заранее приготовился то ли к спору, то ли к скандалу, и благодушный вид Куницина слегка выбил его из колеи. – Ты говорил, телефон есть. Можешь скорую вызвать? Петровичу худо.
- Поди, допился, старый хрыч?
- Что-то вроде того. Вызовешь или нет?
Олег начал заводиться, и Куницын это понял по его сузившимся зрачкам:
- Без базара. Щас тренькну. Только скажи с какого он года и фамилию с отчеством. Спросят ведь…
- Новиков Геннадий Петрович. Год не помню… Не знаю. Скажи с тридцать пятого. Я потом разберусь.
- Лады. С тебя простава…
***
Молодой фельдшер отпустил руку Петровича, аккуратно свернул манжету и, чуть помявшись, заметил, старательно отводя взгляд в сторону:
- Капельницу я твоему папаше поставил. Жить будет. Только здесь понимать нужно… Препарат дорогой. Импортный. И к тому же строгой отчётности. Мне как-то списывать надо... Людям спасибо сказать. Иначе…
Фрол видел на стеклянной бутылочке надпись на русском языке, но вспомнив бабулины «не жалей и не желай», понимающе кивнул:
- Сколько?
Парень взбодрился и повеселел:
- Чирика хватит. Так-то пятнашку берём. Но, судя по обстановке, у твоего отца большие проблемы с деньгами. Ты бы почаще заглядывал к родителю. За ним присмотр нужен. Не дело отца забывать.
- Разберусь. – Фрол хмуро взглянул на медика. – Что с режимом? Может, лекарства какие нужны?
Фельдшер пожал плечами. Он успел заметить осуждающий взгляд Олега, и спешил покинуть квартиру. От греха подальше.
- Какие рекомендации? Чтобы план лечения по уму составить, пациента нужно в больницу везти. Анализы сдать и всё такое. Только там мест нет. А так… Спиртное не давай хотя бы неделю. Сегодня-завтра побольше тёплого питья. Желательно с лимоном. Корми почаще, но понемногу. Диету соблюдайте. Пища должна быть лёгкой: куриный бульон, овощное пюре и соки. Главное - с папаней будь. Ему поддержка сыновья нужна. Короче, звони, если что…
***
Фрол успел подготовить второй мешок с бутылками и хламом к выносу, как из комнаты донёсся протяжный стон Петровича:
- Сынооок… Олееежек… Подойди ко мне, родимый… Кажись, помираю я…
Это был четвёртый или пятый призыв «умирающего» за последние полчаса, и поэтому Фролов, мысленно обматерив свою пропащую жизнь, наскоро соорудил на лице скорбное выражение и направился к Петровичу в готовности к любым чудачествам хозяина квартиры.
- Слышь, дядя Гена? – Он смотрел сверху вниз на порозовевшее лицо больного и уже не пытался, как в первый раз, отыскать признаки наступающей смерти. – Мне осталось мешок мусора вынести и полы помыть. Может, подождёшь умирать? Я быстро управлюсь.
Петрович тихо вздохнул и прикрыл глаза:
- Мусор ты вместе со мной успеешь вынести. Меня вперёд ногами, а мешок на плечо возьмёшь. Посиди со мной, ладно? Я ведь, чесслово, только что с Костлявой разговаривал. В натуре. Хари её не видел… Видать, скрывает, падлюка. Или стесняется своего уродства. И косы у неё никакой нет. А холодом от неё взаправду несёт. Что есть, то есть. Тебе самому приходилось смерти в глаза смотреть?
Фрол вздохнул и присел на краешек дивана:
- Раз пять в Афгане чутка не окочурился. Только никакой Костлявой рядом со мной не было. Так. Мутняк какой-то. Словно ко дну идёшь с открытыми глазами.
Дядя Гена поморщился и осторожно прикоснулся к руке Фролова:
- От тебя женщиной пахнет. Молодой и доброй. У ней, небось, ночевал?
- Тебе зачем? – С неловкой улыбкой поинтересовался Олег. – Ты давай поправляйся. А я уж как-нибудь сам разберусь.
Взгляд Петровича стал серьёзным и настороженным:
- Зря ты это затеял, Олежка. Я Михея хорошо знаю. Он на сто шагов вперёд смотрит. Если что, он твою подругу жалеть не станет. Через неё тебя прижмёт, но своего добьётся. Не дай Бог узнает, что у тебя кто-то близкий появился. Для Михея лишний козырь на руках, а для тебя лишний головняк. Так что поосторожней, Олежек. Я не знаю, о чём ты с Михеем добазарился. Даже спрашивать не собираюсь. Мне лишнего знать не надо. Но если у тебя с ним договор образовался, то уж лучше одному жизнь коротать. У честного вора жён не бывает. Так. Марухи одни, чтобы было где отсидеться.
Слова дяди Гены попали прямо в цель. У Фролова заныло сердце от недоброго предчувствия. Посидев для приличия пару минут, он поднялся с дивана и поправил свалившееся одеяло:
- Отдыхай, Петрович. Я мусор вынесу, в магазин схожу и быстро вернусь. Мне бульон куриный для тебя сварить надо. Доктор приказал…
***
Олег несся к училищу, подгоняемый глупой мыслью, что если застанет Ольгу в кабинете, то сможет её защитить от всех опасностей в мире. Он позволил себе умерить шаг, лишь когда за поворотом показалось знакомое здание. «Главное сохранять спокойствие. Не дёргаться и не психовать. Ольга не должна ничего заподозрить. Я обязательно найду выход. Обязательно! Я не хочу жить по волчьим законам блатных. Не хочу… Мустафа не в счёт… Он сам выбрал свою дорогу. Я тоже свернул не в ту сторону. Но у меня ещё есть шанс на нормальную жизнь» - Фролов подошёл к кабинету учебной части и, украдкой перекрестившись левой рукой, без стука отворил дверь:
- Ты? – Васильковые глаза подруги зажглись тихой радостью. – Уже освободился? Умница. Подождёшь меня? Мне всего-то часик остался…
Олег кой-как скривил трагическое лицо:
- Не торопись, Ольк. Я предупредить забежал…
- Что случилось? – Девушка встала и подошла к Олегу. – Что-то серьёзное? У тебя лицо странное. Чужое какое-то.
- Дядя Гена чуть не умер от перепоя. Мне скорую пришлось вызывать. Насилу откачали…
Фролов сам удивлялся гладкости собственной речи, и даже успел подумать: «Хорошо, когда не сразу врать приходится. Надо только в конце не накосячить». Он хотел продолжить рассказ о лежащем на смертном одре Петровиче, но его опередила Ольга:
- Понимаю. Нельзя человека оставлять в таком состоянии. – Она умолкла на секунду, а затем решительно заявила. – Вот что. Сама к вам приеду. Куплю в аптеке валериану, активированный уголь и приеду. Я в прошлом году курсы медсестёр закончила, и хоть что-то понимаю в этих делах. Без меня ты не справишься. Только ты мне адрес напомни.
Фрол хотел было возразить, но совершенно неожиданно для себя улыбнулся и поднял большой палец в знак согласия:
- Спасибо, Ольк. А я, дурак, стеснялся тебя попросить. Ты прямь в тему с лекарствами. Только давай сделаем с тобой так. Ты сегодня не приезжай. Там в квартире не очень чисто. А если честно, то воняет как в солдатском сорт… Ну ты меня поняла… Короче. Я сегодня всё отмою, проветрю и завтра сам за тобой зайду. Лады? Когда ты обычно освобождаешься?
Девушка, не почувствовав подвоха, облегчённо вздохнула. Ей казалось, что Олег примет её желание за блажь и непременно рассердится.
- Договорились. Домой забеги. Я в перерыве куриный суп с лапшой сварила. Возьми на себя и на Геннадия Петровича. Ему в самую пору куриный бульончик. В буфете папкин охотничий термос стоит. В него литра два точно войдёт. – Ольга открыла ящик стола. — Вот тебе второй ключ от дома. Оставь себе насовсем. Мало ли?
- Спасибо. Ну, я пошёл?
Фрол хотел обнять подругу, но та слегка отстранилась и предупреждающе подняла ладошку:
- Потом. Вдруг кто зайдёт? Мне неудобно будет. Сплетни пойдут. – Ольга виновато улыбнулась и, привстав на носки, быстро чмокнула в щёку. – У нас с тобой всё впереди.
- Ага. – огласился Олег и внимательно посмотрел ей в глаза. – Слушай, Ольк, а когда твои родители из этих самых Тисков возвращаются?
- Не из Тисков, а из Тикси. Через год, наверное. Они ещё сами толком не определились. А тебе зачем?
- Просто так. Я после армии туда на заработки хотел поехать. Сейчас почему-то в голову пришло, вот и спросил. Ладно. Помчался я…
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/