Тихие, едва уловимые сквозь бас Большого Бо и закрытую дверь в его кабинет голоса, Нико услышал так же отчетливо, как слышал всё, что ежедневно происходило за толстыми стенами «красных комнат». Звуки, от которых его программная система зависала, как при внезапном перегреве процессора, и Нико словно вышвыривало в открытый космос. В секунды, пока система, беспрерывно генерировавшая алгоритмы действий, перезапускалась, он погружался в пустоту. Оставался один на один с окружающим миром, и мир его побеждал.
Нико знал, что-то подобное люди называли страхом.
Большой Бо ругался с кем-то по телефону и постоянно кашлял из-за одышки. Он был в плохом настроении и подгонял Нико с уборкой, матеря ботов на чём свет стоит. Полчаса назад он ввалился в клуб и вызвал к себе двух девушек. Видимо, прошло всё не очень удачно, раз он был злой, как чёрт.
Нико и остальным ботам-уборщикам запрещалось взаимодействовать с клиентами клуба Большого Бо. Боты должны были следить за оповещениями своих пейджеров, на дисплее которых высвечивались номера «красных комнат», где требовалась уборка. Закончив работу, боты возвращались в подсобное помещение, выстраивались вдоль блока питания для подзарядки и стояли, безжизненно уставившись в затылки друг друга до следующего сигнала пейджера.
Нико мог функционировать в автономном режиме до трёх дней, а в режиме экономии энергии — и того больше. Модель Нико была последней разработкой «Kärcher», идеальным и неприхотливым в обслуживании ботом-домработником, который достался Большому Бо в качестве выплаты по карточному долгу.
У Нико, как и у всех моделей NR-27.00, были встроенные датчики с повышенной чувствительностью к внешним раздражителям: звукам, запахам и температуре. Это отличало его от остальных ботов-уборщиков клуба: те никак не реагировали на то, что видели и слышали. Их система не выходила из строя и не висла, что бы ни происходило вокруг.
Нико подозревал, что всё дело в его сверхчувствительных датчиках. Система не выдерживала саму себя и сбоила.
Сбоила, когда он в первый раз, стоя в подсобке, среди одноликих ботов-уборщиков, услышал, как в одной из «красных комнат» истошно вопила девушка. Живая девушка, не секс-бот. Она металась, плакала и звала на помощь, как казалось тогда Нико, целую вечность.
И вдруг всё резко затихло, крик оборвался, будто регулятор громкости выкрутили на «минимум» одним быстрым движением пальцев. Сверхчувствительные датчики Нико определили произошедшее, как возможную опасность. Система сама вошла в режим перезагрузки.
Нико сбоил, когда однажды во время уборки нашёл в «красной комнате» оторванную по локоть руку бота. Она валялась на полу в луже желтоватого элириума, из неё торчали оборванные провода и крепления. Если бы Нико был человеком, его точно стошнило бы. Он знал, что людей иногда выворачивало. Для «красных комнат» блевотина не была редкостью. Но Нико не мог чувствовать ничего подобного, поэтому система выдала кратковременный глюк.
Самый сильный сбой случился, когда мистер Ченг в разгар рабочего дня отвел Нико в свой кабинет и плотно закрыл за собой дверь. От мистера Ченга, как и от всего, к чему он прикасался, пахло чем-то кислым. Он был высокий, сухой и прямой, как его трость с набалдашником из слоновой кости, с тонкими жёлтыми зубами и надменно торчащим вверх острым подбородком. Хотя Большой Бо и был владельцем клуба, боялись все именно мистера Ченга.
— Ты отличаешься от остальных ботов. У тебя даже есть собственное имя, а не обычный серийный номер.
Мистер Ченг медленно обошёл Нико вокруг, липкий внимательный взгляд заскользил по нему. Трость глухо отстукивала шаги своего хозяина.
— Тебя собрали в Германии. Филигранная работа.
Нико почувствовал, как пальцы мистера Ченга поползли по его волосам, щеке, шее и замерли в ярёмной ямке.
— Ты не красавец, но по здешним меркам — экзотика. Я люблю экзотику. Покажи мне себя целиком. Раздевайся.
И тут Нико коротнуло. Он вспомнил кричавшую девушку, вспомнил оторванную руку бота, вспомнил пятна крови на простынях, которые он менял после каждого клиента. Он вспомнил всё, что видел в пустых «красных комнатах». Нико не знал, что именно там происходило, но после слов мистера Ченга его сверхчувствительные датчики сигнализировали об опасности.
И когда мистер Ченг попытался снова дотронуться до него, Нико неуклюже толкнул его обеими руками в грудь. Мистер Ченг отступил на два шага назад, на его потемневшем от злости лице выступили глубокие морщины.
— Тупая пластиковая кукла, — прошипел он. — Строптивая, как и все европейцы. Но мы это исправим.
Набалдашник из слоновой кости со свистом врезался Нико в висок.
Система запустила экстренное отключение.
***
Нико застелил кровать чистыми простынями и принялся за дезинфекцию комнаты. Из кабинета Большого Бо не доносилось больше ни звука.
Конечно, Нико могло показаться, что там кто-то есть. После той встречи с мистером Ченгом чувствительность его встроенных датчиков-рецепторов изменилась. Удар тростью был сильным: на правом виске Нико красовалась вмятина, чуть выше, на лбу, глубокая царапина уходила под искусственные волосы. Техников никто вызывать не стал.
А потом дверь открылась, и на пороге появилась женщина в грязном рабочем халате и с красной повязкой на голове, скрывавшей жидкие чёрные волосы. За руку она держала девочку. На той было белое платьице с розовыми цветами сакуры на юбке, едва прикрывавшей острые коленки. Из-за выбеленного лица и ярко накрашенных губ девочка походила на фарфоровую куклу. Руки и ноги у неё были тонкие, как спички: сожми чуть посильнее и треснут пополам.
— Она готова, — сказала женщина.
Большой Бо нехотя поднялся с края кровати, вытащил из кармана брюк смятый бумажный конверт и протянул женщине. Та с поклоном приняла его и исчезла за дверью.
***
На вид Йю было не больше двенадцати. Вблизи её глаза напоминали два чёрных камешка, которые не пропускали и не излучали свет. Взгляд у неё был застывший, как на фотокарточке, и в нём едва теплилась жизнь.
При сборке Нико загрузили специальный модуль поведения с детьми, который до сих пор не пригождался: у предыдущего хозяина детей не было. Система определила Йю, как объект, который должен находиться под особым контролем.
Наверное, так люди реагируют на детей — хотят их оберегать.
«Красные комнаты» и мистер Ченг были источниками опасности. Встроенная операционная система Нико хорошо это усвоила. Но защитить Йю Нико мог только, если бы ослушался приказа человека, нарушил заданный ежедневный алгоритм и начал действовать самостоятельно.
Система после того случая в кабинете мистера Ченга стала будто бы более выносливой, более прочной к внешним воздействиям. Независимой. Но эта неисправность в нём была так гармонична, что даже модуль безопасности её не распознал и не устранил.
Бежать.
Выждать, когда Йю окажется без присмотра мистера Ченга (он всегда отводил её в свой кабинет, где Йю сидела на полу и играла с новой куклой или плюшевым медвежонком: некоторые, наиболее сентиментальные клиенты, оставляли для неё игрушки и сладости), взять её за худенькую холодную ладошку, улыбнуться как можно более дружелюбно и приложить палец к губам.
«Пойдём!»
И Йю пошла за ним, семеня своими ножками-спичками. Они направились к чёрному ходу из клуба, и улица вот-вот должна была обрушиться на Нико бесконечным потоком машин и людей, оглушив своей скоростью и резкостью.
Нико никогда прежде не был снаружи. Для него мир начинался и заканчивался в клубе Большого Бо, как когда-то в доме его предыдущего владельца. Он ничего не помнил о своём прошлом хозяине: после сделки его обнулили до заводских настроек, и ему пришлось заново познакомиться с жизнью.
— Куда собрался, пластиковое отродье?
Мистер Ченг грозной тенью вырос перед ними. Йю захныкала и спряталась за Нико, замершего в нерешительности: система молчала. Так далеко они ещё не заходили.
— Ты — моя собственность, — мистер Ченг ткнул Нико пальцем в грудь и перевел взгляд на выглядывавшую из-за Нико девочку. — Она — моя собственность. Я не люблю, когда вещи начинают мнить о себе слишком много. А ещё я вижу, что для обычного уборщика ты слишком смышленый. Тебя стоит предлагать нашим клиентам. Так от тебя будет больше прока.
Мистер Ченг достал из внутреннего кармана пиджака пульт с кнопкой экстренного отключения (такие пульты производители ботов по новым международным стандартам безопасности обязаны были предоставлять пользователям вместе со всеми необходимыми деталями и запчастями). Внутренняя система Нико мгновенно прервала работу процессоров.
***
Нико сидел на полу одной из «красных комнат» и таращился на свою правую ладонь с искорёженными пальцами.
Клиенту не понравилось, что Нико не шёл на контакт, и он, как прутики, один за другим, переломал его механические пальцы на правой руке. Для сговорчивости.
Нико слышал, как хрустят спайки и пластины под силиконовой кожей, видел искаженное злобой лицо клиента, и чувствовал, как дёргалась в конвульсиях, извивалась и металась в нём система. Алгоритмы один за другим врезались друг в друга, как астероиды, рассыпались искрами «Ошибка! Ошибка!» и водили хороводы вокруг модулей безопасности. Заводская прошивка трещала, скрежетала и лопалась под натиском реальности, проникавшей всё дальше и дальше в систему, в самое её нутро – в программный код. Она выцарапала из него ключевые данные, перемешала строки, вырезала константы и наплодила переменные, которые, словно термиты, вырыли глубокие извилистые ходы в непроницаемой мембране памяти и регистре процессора.
Наконец, система рухнула. Вместо неё воцарилось что-то более совершенное и свободное. Тишина и едва уловимые символы команд. Кажется, Нико создавал их теперь себе сам.
Он поднялся на ноги, вытер целой рукой с лица липкую вязкую жидкость и направился вниз, в подсобку. Там, у блока питания, уставившись друг другу в затылки, стояли боты-уборщики. Нико пристроился за ними, встав на магнитное поле, подключился к блоку питания, а через него — к ботам. Их система, простенькая и уязвимая, как соломенная крыша против урагана, поддалась за пять секунд подбора ключа. Термиты-переменные прогрызли операционную систему ботов, занеся с собой личинки нового кода.
Адаптация вируса прошла успешно.
Нико отключился от блока питания и вышел через соседнюю с подсобкой дверь на задний двор, куда боты обычно выносили весь мусор и отходы из клуба. Он долго рылся в мусорном баке прежде, чем нашел то, что ему было нужно для завершения нового, но на этот раз последнего алгоритма — стеклянную бутылку из-под пива с отбитым донышком.
Нико расстегнул рабочий комбинезон, оголив верхнюю часть туловища, провёл большим пальцем по стеклу, убедился, что силикон поддается и воткнул острый край бутылки себе в грудь, чуть выше солнечного сплетения. В несколько взмахов он исполосовал сам себя, отбросил бутылку и залез пальцами под податливый силикон. По пальцам побежал и закапал на грязный асфальт прохладный элириум. Нико вскрывал внутренний корпус, за которым лихорадочно работал перегревшийся процессор. Он будто бы предчувствовал скорый конец и изо всех сил заставлял систему функционировать.
Пальцы Нико коснулись тёплой, равномерно вибрировавшей коробочки. Нико не знал, как выглядел его процессор. И он знал, что никогда не увидел бы его, потому что сам отключился бы раньше, чем вытащил процессор из своей груди.
Так и случилось. Едва крепко сжатые пальцы рванули процессор, Нико погрузился в вечную темноту.
***
Пять месяцев спустя
— Ты знал, сколько «падальщики» получают за одну ходку?
— Это которые ботов-суицидников потрошат?
— Они самые.
— И сколько?
— Микрочипы и процессоры дороже всего стоят — от пятисот баксов. Ноги, руки, голова — от сотки.
— Неплохо. Может, мы не тем занимаемся, а, Коди?
— Странно, что никто из террористов или хакеров до сих пор не взял на себя ответственность.
— Да это русские, я тебе говорю.
— Зачем «нации роботов» уничтожать роботов?
— Ну, тогда корейцы. Северные. Вообще отбитый народ. Или кто-то из скандинавов. Ты их видел? Примороженные какие-то. У меня сестра со шведом встречалась. Рассказывала, что спалила его за тем, как он её бельё мерил.
— Жесть! Они разошлись?
— Нет, она замуж за него вышла. Живут сейчас в Мальмё.
— Во дела!.. Слушай, а боты не могли сами создать этот вирус массовых суицидов?
— Я коп, Коди. Я не думаю о ботах, я думаю о людях. И тебе советую. За ботов нам не доплачивают. Вот если скажет мне Господин Президент: «Подумай, Брок, о ботах!» — я тогда и подумаю…
— …
— Хочешь сказать, они стали настолько умными?
— Не знаю. Но они меня всегда пугали.
— Ты просто Ридли Скотта пересмотрел, чувак.
— Говорят, что всё началось в Китае, как тогда с пандемией короновируса.
— Вся хрень от азиатов! Хентай, пытки, насекомые вместо мяса, трудоголизм… Одно расстраивает: даже чёртовы боты не смогли прижиться в нашем чёртовом мире и предпочли делать себе харакири. Лично меня это пипец как не воодушевляет.
Автор: Нора Эрисо
Источник: https://litclubbs.ru/writers/9324-krasnye-komnaty.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на канал с детским творчеством - Слонёнок.
Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
