Автор: Стивен Розен
Стивен Розен работает рок -журналистом более 30 лет, беря интервью у таких людей, как Пол Маккартни, Джефф Бек, Мик Флитвуд, Джо Перри, Билли Гиббонс, Том Петти, Лес Пол, Джинджер Бейкер и Брайан Уилсон, и это лишь некоторые из этих легенд рока. С 1973 года Стивен накопил более 1000 часов аудиоконтента и 700 статей опубликованных интервью
Последний тур Led Zeppelin по США в 1977 году должен был стать самым триумфальным. Но этого не произошло. Напряжение, неприятности и негатив – и это было только начало.
15 апреля 1977 года. Сегодня вечером Led Zeppelin отыграют девятый концерт второго этапа своего одиннадцатого американского тура. Я на борту "Колесницы Цезаря", специально оборудованного Boeing 707 группы. Названная в честь императора-завоевателя, которого в конечном итоге погубила жажда славы, эта сверкающая, роскошно обставленная летающая крепость теперь несет в себе захватническую силу иного рода. Всего несколько часов назад Zeppelin разгромили аншлаг на арене St. Louis Blues Arena. Сейчас мы возвращаемся в Чикаго, где на ближайшие несколько недель группа устроила свою оперативную базу.
В двух предыдущих турах, в 1973 и 1975 годах, они придерживались аналогичной стратегии – размещались в одном месте, а затем вылетали на концерты. Это была идея тур-менеджера Ричарда Коула, первого помощника менеджера Zeppelin Питера Гранта.
«Для меня этот тур Led Zeppelin 1977 года не сильно отличался от тура 1975 года», – говорит Коул. – «Это был тот же рабочий процесс. У нас был наш 707-й, и я выяснил, какие города находятся в радиусе действия Чикаго. Было проще уезжать в три-четыре часа дня, садиться в самолет и лететь прямо в город, где мы выступали, сразу же уезжать после этого и возвращаться в Чикаго».
Именно туда мы сейчас и направляемся. Вот уже 11 дней я нахожусь в чикагском отеле Ambassador East – полторы недели безудержного разгула и мрачных слухов. Первое уравновешивало второе. Самолет, например, был переоборудован: бар, две спальни, 30-футовый диван и орган Hammond. Роскошь обходилась недешево – аренда самолета стоила 2500 долларов в день. Стоило ли оно того? Какая разница? Только не для Led Zeppelin.
И все же, несмотря на всю эту роскошь, невозможно не заметить, как барабанщик Джон Бонэм бродит по салону с бутылкой чего-то в руке, приветствуя всех, кого встречает, с плохо скрываемым презрением. Он проходит мимо меня, а я не смею встретиться с ним взглядом – это одно из многочисленных наставлений, которые я получил во время своего пребывания с Led Zeppelin.
В день моего приезда за мной в аэропорт прислали лимузин. Публицист группы Джанин Сейфер сопровождала меня по дороге в отель. По пути она установила пять правил, которых необходимо было строго придерживаться, находясь в этом передвижном цирке. Правило 1: Никогда не разговаривай ни с кем из группы, пока они сами не заговорят с тобой. Правило 2: Не разговаривай с Питером Грантом или Ричардом Коулом – ни при каких обстоятельствах. Правило 3: Держите кассетный магнитофон выключенным, кроме случаев, когда вы берете интервью. Правило 4: Никогда не задавайте вопросов ни о чем, кроме музыки. Правило 5: Самое главное, поймите – группа будет читать то, что о них написано. Группа не любит прессу.
Лишь пару дней спустя мне наконец-то была дарована первая аудиенция у Джимми Пейджа. Я уже начал думать, что этого никогда не произойдет. Потом в моем номере зазвонил телефон, и голос сообщил, что Джимми примет меня сейчас.
Когда меня проводили (по отелю никогда никуда не ходили без сопровождения) в его роскошный номер, невозможно было не заметить разбитую телефонную розетку в стене и полупустую бутылку виски Jack Daniel’s, стоявшую на прикроватной тумбочке. Бутылка регулярно переворачивалась вверх дном во время нашего разговора, его речь становилась все более невнятной.
Это был не просто гитарист, напивающийся ранним днем – шел 1977 год, одиннадцатый тур Zeppelin по США, и привычки Пейджа к выпивке к этому времени были хорошо задокументированы. Нет, здесь было нечто большее: нотка гнева в каждом медленно произносимом им слове, как будто он постоянно находится в позе самозащиты или даже паранойи. На самом деле, он сорвал телефон со стены, потому что чувствовал себя объектом вторжения и не хотел, чтобы за ним подслушивали.
"У меня есть два разных подхода", – объяснил Пейдж, теребя остатки сломанной телефонной трубки. – «То, что происходит на сцене, полностью отличается от того, как я работаю в студии. На "Presence" я контролировал все факторы, влиявшие на эту пластинку; то, что она была сделана за три недели, и все остальное, было очень хорошо для меня. Это было хорошо для всего, на самом деле, хотя это был очень тревожный момент, и тревога видна у всех: "Сможет ли Роберт [Плант] снова ходить после автомобильной аварии в Греции?" и все такое прочее».
Похоже, Джимми до сих пор чувствует боль от той аварии, которая едва не стоила ему жизни. 4 августа 1975 года Плант, его жена Морин, сестра Планта, их дети и дети Пейджа ехали в арендованном автомобиле, который занесло на дороге. Роберт сломал лодыжку и локоть, а дети получили серьезные ушибы и психологическую травму.
И вот, тур 1977 года начался под черной тучей. Это лишь малая толика той подоплеки, которая окутывала темным туманом каждый аспект тура. Тогда никто этого не осознавал, но гастроли 1977 года окажутся лебединой песней Led Zeppelin – их последним полномасштабным шествием по Америке.
Когда я поднялся на борт "Колесницы Цезаря" для возвращения из Сент-Луиса в Чикаго, Джанин Сейфер сказала мне, что столь важное интервью с Джимми может состояться прямо во время полета. Довольно быстро понимаешь, что машина Zeppelin хорошо смазана и настроена. Графики соблюдаются неукоснительно. Если что-то и происходит, то только потому, что этого хотят Zeppelin – и когда они этого хотят. Они обладают тотальным контролем.
Немного погодя мне сообщают, что у меня есть 15 минут на Джимми (на полет, который длится всего 30). После набора крейсерской высоты меня провожают в хвост самолета. Сейфер идет впереди, за ней следует охранник-монстр, потом я, а замыкает шествие еще один охранник. Я приветствую Джимми (трудно сказать, узнает он меня или нет), сажусь, и мы начинаем разговор.
«Когда все оборудование прибыло сюда [в США, для тура], мы провели репетиции, и были в отличной форме, в наилучшей форме. Потом Роберт подхватил ларингит, и нам пришлось перенести много дат и перетасовать их, а я не прикасался к гитаре пять недель. Я немного запаниковал по этому поводу – после двух лет без гастролей это серьезно. И я все еще только разогреваюсь; я все еще не могу координировать многие вещи, которые мне нужно делать. Справляюсь, но это неправильно; я еще не чувствую себя на все сто».
Пока я склонился над ним, пытаясь расслышать его сквозь белый шум, сзади чья-то рука, как тиски, впивается мне в правое плечо. Я думаю, что 15 минут пролетели быстро, как вдруг меня физически поднимают с сиденья и резко разворачивают. Передо мной стоит жутко взбешенный Джон Пол Джонс. И тут мой мир рушится.
«Розен, ты, гребаный лжец. Я должен тебя убить». Яд в его голосе ошеломляет меня. Я чувствую, будто у меня внетелесный опыт. Но каждый раз, когда я закрываю глаза и открываю их, я все еще здесь, стою беззащитный в самолете, летящем со скоростью 600 миль в час к цели, к которой я теперь не хочу приближаться.
Два дня назад все было иначе. Мы с Джоном Полом провели вместе немало времени. Никакого Jack Daniel’s, никаких сломанных телефонов, просто басист с мягким голосом рассказывал мне о том, как он познакомился с Пейджем и как вообще попал в музыку.
«Я работал сессионным музыкантом три или четыре года, с перерывами», – сказал он. – «Я встречал Джимми на сессиях и раньше; всегда были Большой Джим и Маленький Джим – Большой Джим Салливан [ведущий сессионный гитарист] и Маленький Джим [Пейдж], я и барабанщик. Кроме групповых сессий, где он играл соло и все такое, Пейдж всегда оказывался на ритм-гитаре, потому что не очень хорошо читал [ноты]. Он мог читать обозначения аккордов и все такое, но ему приходилось делать все, о чем его просили, когда он приходил на сессию. Так что я часто видел его сидящим с акустической гитарой, перебирающим аккорды.
В те дни жизнь басиста была намного интереснее, потому что никто не умел писать для баса, поэтому они говорили: "Вот тебе таблица аккордов, делай с ней что хочешь". Так что даже на самых худших сессиях можно было немного порезвиться...».
Потом Джонс начал работать из дома, аранжируя материал для других людей. «Я присоединился к Led Zeppelin, наверное, после того, как моя жена сказала мне: "Ты перестанешь киснуть дома? Почему бы тебе не присоединиться к какой-нибудь группе?". А я сказал: "Нет таких групп, к которым я хотел бы присоединиться, о чем ты говоришь?". А она сказала: "Ну, послушай, Джимми Пейдж собирает группу"; кажется, это было в журнале "Disc". "Почему бы тебе не позвонить ему?".
И вот я позвонил ему и сказал: "Джим, как дела? Ты уже собрал группу?". [Он еще не собрал.] И я сказал: "Ну, если тебе нужен басист, позвони мне". А он сказал: "Хорошо. Я еду [в Бирмингем], чтобы посмотреть на одного певца, о котором мне рассказал Терри Рид, и он, возможно, знает еще и барабанщика. Я позвоню тебе, когда выясню, что они из себя представляют".
Он поехал туда, увидел Роберта Планта и сказал: "Этот парень действительно нечто". Мы начали под названием The New Yardbirds, потому что никто не хотел нас бронировать под другим названием. Мы отрепетировали программу, альбом и тур примерно за три недели, и все пошло как по маслу.
"В первый раз мы все встретились в маленькой комнатке, просто чтобы посмотреть, можем ли мы вообще переносить друг друга", – вспоминал Джонс о первых днях группы. – «Там было полно усилителей. Джимми сказал: "Знаете номер под названием "Train Kept A-Rollin’?" Я ответил: "Нет". А он сказал: "Это легко, просто соль – ля". Он отсчитал... и комната просто взорвалась. Мы сказали: "Так, мы в деле. Это оно, это сработает!" И мы просто развивались дальше. [И теперь] я не променяю Zeppelin ни на что на свете».
Нельзя было не поверить Джонсу. Led Zeppelin были его жизнью и страстью, и он всегда защищал их, как он мне сказал, от тех, кто пытался их очернить. В основном он говорил о критиках, о журналистах, которые говорили ему, как сильно они восхищаются группой, а потом писали разгромные рецензии.
Теперь, когда мы столкнулись с ним на борту самолета группы, вся эта страсть превратилась в яд. Басист изрыгал проклятие за проклятием. Хотя я в своей жизни ни разу не дрался, его завуалированные угрозы не слишком меня пугали. Джонс, как мне казалось, был тем, с кем я, пожалуй, мог бы справиться. А вот парни за его спиной... Они смотрели на меня взглядами, которые несли в себе довольно простой посыл: попробуй только шевельнуться в сторону этого человека – и пожалеешь.
В этот момент я замечаю у него в правой руке журнал Rock Guitarist. Джонс свернул его в трубочку и с силой бьет им по левой ладони. На обложке журнала – фотография Джеффа Бека; внутри – мое интервью с Джеффом Беком, которое я написал несколькими годами ранее. Я привез экземпляры для него и Джимми; Джонс и Пейдж знали Бека, и я подумал, что этот жест придаст мне авторитета.
Но именно эта история и свела Джонса с ума. Это был мой прорыв как начинающего журналиста. По сути, именно она – и почти год телефонных звонков в офисы Swan Song в Нью-Йорке – привели меня к Led Zeppelin. И теперь, подойдя так близко, я вдруг понял, что уйду с пустыми руками. В этот момент меня осенило: я разозлил Джонса, потому что предал его доверие.
Я неоднократно повторял ему, как польщен тем, что еду с ним в туре, и он верил моим словам – пока не прочитал то, что я написал в статье про Бека. То, что привело меня сюда, похоронит меня. Меня предупреждали. Мне следовало помнить пятое правило («группа читает все, что о них написано»). Ведь во вступлении к статье про Джеффа Бека, написанной тремя годами ранее, была следующая оценка ранних работ Пейджа: «Джимми Пейдж, современник Бека, так и не смог воссоздать магию, которую он творил в качестве гитариста The Yardbirds. Led Zeppelin начинали как не более чем грандиозная копия прошлых работ Бека...» и так далее. Это было глупо и смешно, и мне до сих пор стыдно за то, что я это написал.
Джон Пол Джонс стоит передо мной и требует вернуть все мои записи интервью за время пребывания с группой. Я немедленно подчиняюсь.
Конфликт с JPJ в конце концов разрешится. Но чтобы правильно оценить ситуацию, важно понимать, чем были Led Zeppelin в то время. К 1977 году квартету больше нечего было доказывать и некому было это доказывать. 30 апреля того же года группа установила новый мировой рекорд по количеству платных зрителей на выступлении одного артиста, собрав 76 229 человек на концерте в Сильвердоуме в Понтиаке, штат Мичиган. Выручка от концерта составила ошеломляющие 792 361 доллар (тоже рекорд), при этом все билеты были распроданы за один день (напоминаю, интернета тогда не было).
Годом ранее Led Zeppelin одержали победу в опросе читателей журнала Circus, став лучшей группой, гитаристом, вокалистом и авторами песен.
Также в 1976 году группа выпустила альбом "Presence", который продемонстрировал сложную музыкальную структуру группы (хотя продавался он не очень хорошо), а затем, в том же году, саундтрек к фильму "The Song Remains The Same", в котором индивидуальность раскрывалась через потакание своим слабостям. Гедонизм, который он отражал, достигнет своего апогея в туре Zeppelin 1977 года.
Это была группа, которая жила как супергерои. К ним относились как к королям, и они не видели – или отказывались видеть – что их пожирает та самая машина, которую они создали. Но когда ты был с ними, ты тоже становился частью их невероятного приключения.
"Уверен, в том туре мы все чувствовали себя немного непобедимыми", – объяснил Гэри Карнс, руководитель группы осветителей. – «Будучи связанным с Led Zeppelin, казалось невозможным не ощущать ложного чувства собственной значимости. Уверен, группа чувствовала то же самое, и я знаю, что у всех, кто работал в команде, было ощущение неуязвимости».
Я приехал во время первого этапа тура, который начался 1 апреля в Далласе, штат Техас. Несмотря на рекордные сборы, все казалось каким-то мрачным. Никто не мог забыть автокатастрофу, в которую попал Плант пару лет назад, и вот теперь старт 51-дневного тура по 30 городам откладывается на месяц из-за того, что у него инфекция горла. Вдобавок ко всему Питер Грант переживает унижение и душевную боль из-за того, что его бросила жена.
После второго концерта в Чикаго Пейдж заболевает тем, что Джек Калмс описывает как «рок-н-ролльную пневмонию». Калмс – глава компании Showco, которая обеспечивала освещение, звук, сцену и логистику в туре.
"В начале того тура 1977 года было чрезвычайно сильное напряжение", – вспоминал Калмс. – «Он просто начался негативно. Он определенно был намного мрачнее, чем любой другой тур Zeppelin до этого [Калмс участвовал в турах 1973 и 1975 годов]. У Zeppelin все еще были моменты величия, но некоторые концерты были утомительными и не очень вдохновляющими».
Действительно, на четырех или пяти концертах, которые я видел, группа выглядела так, будто играет по нотам. Хотя разогрева не было, и Zeppelin часто играли больше трех часов, музыка казалась безжизненной, лишенной эмоций. Многие зрители начинали буянить во время марафонских выступлений, бросая на сцену петарды и разные предметы; я видел, как не один охранник хватал нарушителя спокойствия и выводил его на улицу.
У Гэри Карнса, руководителя осветителей Showco, был отличный обзор на каждом концерте. Сидя на сцене примерно в 10 футах от Пейджа, он слышал разговоры, которые гитарист шепотом вел с вокалистом.
«Довольно часто Роберт объявлял песню, а Джимми говорил: "Роберт, а как она идет?". И Роберт поворачивался и напевал ему ее. А Джимми говорил: "А, да, да, вспомнил, вспомнил". Или Роберт объявлял песню, а Джимми начинал играть другую. Джимми очень, очень редко забывал, как идет песня, но такое случалось».
Помимо этих проблем внутри арен, почти каждый вечер снаружи происходили ритуальные действа обезумевших фанатов Zeppelin, которые устраивали мелкие стычки с местной полицией. Перед концертом в Сент-Луисе я был свидетелем того, как рьяные, но не имеющие билетов фанаты пытались прорваться через ограждения. Бродячие стаи преданных поклонников Zeppelin бросали пивные банки и устраивали мелкие беспорядки.
Во время одного из приездов Питер Грант вышел из лимузина и подошел к группе полицейских, сдерживающих толпу шумных безбилетников. Хотя я не мог расслышать, что именно говорит грузный менеджер, его действия были пугающе ясны. Он указал на нескольких человек из своей охраны и направил их в сторону дерущихся полицейских. Грант позаботился о том, чтобы на концерт не попал ни один человек без билета.
Питер Грант, бывший вышибала и рестлер, был во многих отношениях физическим воплощением дирижабля. Ростом более шести футов и весом более 300 фунтов, он использовал свою устрашающую внешность, чтобы поддерживать порядок и обеспечивать безопасность своих подопечных. Он был очень заботливым, а к 1977 году стал просто помешанным на безопасности. Он максимально изолировал участников группы – отсюда и частный самолет, и ритуализированная иерархия охраны, менеджеров и команды.
Он не терпел неповиновения от своих людей, а с посторонними его правосудие было скорым. Его кредо было простым: защищать свою группу и ее финансы. Когда разоблачали пирата или неаккредитованного фотографа, нарушителю везло, если он отделывался строгим выговором и конфискацией нелегальной продукции или пленки. Я никогда не видел, чтобы инцидент выходил за эти рамки, но мне рассказывали об одном таком случае.
«Я привез планы и все такое группе в Англию еще до того, как этот тур состоялся», – вспоминает президент Showco Джек Калмс. – «У них были офисы на Кингс-роуд, и большую часть времени они проводили в пабе вниз по улице. Но у нас было большое совещание наверху, в кабинете Питера Гранта, и они сказали: "Ладно, Калмс [намеренно коверкая его фамилию, произнося ее как "Калмус", а не "Калмис"], что у тебя есть для этого тура?".
И вот я встал, провел презентацию, показал им все эти классные световые эффекты и лазеры, и сказал, что цена составит 17 500 долларов за концерт. В комнате повисла гробовая тишина. Они посмотрели в окно, а Бонэм подошел к окну и поднял его – как будто они собирались выбросить меня из него. И они могли бы это сделать. Потом, после того, как эта драма продолжалась, как мне показалось, целую вечность, они все вдруг начали смеяться, потому что, уверен, у меня был такой вид, будто я сейчас обделаюсь».
Юмор Zeppelin. Что ж, никто не смеялся, когда Джон Пол Джонс конфисковал мои записи. Я могу понять опасения Калмса, потому что тот полет обратно в Чикаго казался бесконечным.
По прибытии мы вернулись в Ambassador East, и я собрал вещи, чтобы рано утром вылететь обратно в Лос-Анджелес. Грозные взгляды вышибал говорили мне, что я здесь больше нежеланный гость, и я поспешил удалиться.
Джанин Сейфер, публицист группы, посоветовала мне поговорить с Джоном Полом, попытаться объяснить свою точку зрения. Я спустился к нему в номер, постучал в дверь, и, когда она распахнулась, у меня в голове образовалась пустота, и я стоял там, как идиот. На всякий случай я написал ему письмо. Я протянул его ему. Он взял его и, к моему удивлению, вернул мне кассеты. Он сказал, что считает меня ничтожеством и худшим писакой из всех, кого он читал, но что у меня есть обязательства перед журналом.
Моя статья о Led Zeppelin вышла в июльском номере журнала Guitar Player за 1977 год. Однажды вечером, примерно через месяц после поездки с Zeppelin, я был в клубе Starwood в Западном Голливуде. Я сижу со своим братом Миком и смотрю на группу Detective, которую подписывает лейбл Swan Song.
Мик говорит мне, что Джон Пол Джонс стоит в углу и идет в нашу сторону. Я рассказал ему о том случае, поэтому решил, что он просто надо мной подшучивает. Потом я поворачиваюсь и вижу Джонси, стоящего передо мной. Я жду каких-нибудь оскорблений. Вместо этого он протягивает мне руку в знак примирения. Он прочитал мое письмо и понял, что то, что я написал в статье про Джеффа Бека, было написано неопытным журналистом. Ему понравилась статья.
После выступления в Лос-Анджелесе Zeppelin вылетели в Окленд, штат Калифорния, на последние концерты тура. А то, что произошло там, вдохнуло новую жизнь в легенду о проклятии Led Zeppelin. Это был ужасный финал.
«Я стоял прямо у трейлера, когда все это случилось», – вспоминает Джек Калмс. – «Там был сын Питера Гранта [Уоррен], он зашел на охраняемую территорию, и один из охранников Билла Грэма [промоутера] отвел его в сторону; он не причинил ему вреда. Братья Биндон [Джон Биндон был британским вором и бандитом, ставшим актером и охранником] и Питер схватили этого парня, затащили его в один из трейлеров и избили до полусмерти. Меня не было в трейлере, но я был прямо у входа. Этот парень [Джим Мацорикис] был довольно крепким, а они там его избивали.
Братья Биндон были головорезами, друзьями Питера Гранта, и работали в этом туре охранниками. И они привнесли в это дело долю мрачности. Единственное, что я помню о Джоне Биндоне, это то, что мы были в "Рокси" [в Лос-Анджелесе, перед концертами в Окленде], он был в дальнем углу с Zeppelin и показывал свой член толпе из примерно 50 человек [Биндон, как известно, был хорошо одарен]. А потом Джон Биндон зарезал этого парня ножом в сердце [его оправдали по обвинению в убийстве в 79-м]; звучит как песня в стиле блюз».
Тур-менеджер Ричард Коул, еще один главный герой этой истории, продолжает: «Когда группа ушла со сцены, Питер пошел за этим парнем вместе с Джонни Биндоном. Я был снаружи с железным прутом, следил, чтобы никто не смог войти и схватить их, потому что люди охотились за Гранти и Биндоном.
На следующий день нас четверых арестовали. К счастью, один из наших охранников знал одного из ребят из спецназа и сказал им: "Эти ребята не опасны, я много лет на них работаю". Они попросили Питера, Джона Биндона, Джона Бонэма и меня встретиться с ними. Надели на нас наручники, отвезли в тюрьму, а потом через час или около того отпустили, и мы уехали».
И если бы сагу о Led Zeppelin можно было бы представить в виде незаконченной блюзовой песни, то это был бы не последний куплет. Тур 1977 года измотал всех – после Окленда участники группы разъехались: Джон Пол остался в Калифорнии; Джимми и Питер остались в Сан-Франциско; Бонэм, Коул и Плант отправились в Новый Орлеан. Через несколько часов после прибытия в отель Royal Orleans Роберту позвонила жена. Писался последний куплет.
"Сначала позвонили и сказали, что его шестилетний сын [Карак] заболел", – рассказывает Коул. – «Второй звонок... К сожалению, за это время Карак умер».
Песня уже никогда не будет прежней. В 1979 году Zeppelin отыграли несколько разогревающих концертов в датском театре Falkoner Teatret, а в августе – два знаковых концерта в Небуорте, Великобритания. Примерно год спустя, 25 сентября 1980 года, Джон Бонэм был найден мертвым.
"Я никогда не забуду последние слова Роберта Планта", – говорит светорежиссер Гэри Карнс. – «Это был мой последний концерт с ними – 59-й. Я был на сцене на втором концерте в Небуорте. Группа только что закончила играть "Stairway To Heaven". Роберт стоял и смотрел на море кричащих фанатов с зажженными зажигалками. Это был волшебный, мистический момент. Затем он подошел к краю сцены с микрофоном в руках и снова просто стоял и смотрел. А потом сказал: "Очень, очень трудно сказать... спокойной ночи". Это было завораживающее зрелище. Я никогда не забуду этот момент».
В ноябре 1979 года журналист Крис Сэлиуич задавался вопросом, актуален ли Led Zeppelin в мире, изменившемся под влиянием панк-рока.
Из всех старых суперпопулярных групп именно Led Zeppelin были и остаются самыми ненавидимыми новой волной.
Кем бы ни возомнил себя Джаггер, у Rolling Stones всегда был Кит Ричардс – главный панк-архетип. У The Who есть всегда проницательный Таунсенд, человек, который, похоже, пережил некое личностное обновление, ставшее прямым результатом его встреч с панком.
Однако по какой-то причине то, как Led Zeppelin неизменно преподносили себя, сделало название группы синонимом непомерной расточительности.
Хотя он, похоже, считает Dire Straits группой новой волны, Пейдж прекрасно понимает, что есть панк-группы, а есть панк-группы, которые на самом деле не панк-группы. Он слышал The Clash и они ему скорее нравятся. Он очень тепло отзывается об Иэне Дьюри. "Да, он действительно передает такое потрясающее чувство, не правда ли? Заставляет чувствовать себя так хорошо. Это, безусловно, первое, что поразило меня в музыке новой волны – это был чистый адреналин, льющийся через край. Настоящая энергия, рвущаяся наружу".
Но как к этому относилась бит-группа Led Zeppelin?
"Мы знали об этом", – кивает он. – «Такие группы, как мы, и – ненавижу это говорить, но... Floyd... мы варимся в собственном соку. Всегда найдется место для тех, кто играет сырую и душевную рок-н-ролльную музыку...».
Из всех старых групп именно Led Zeppelin, по какой-то причине, вызывают наибольшую неприязнь...
"Серьезно?!" – Джимми Пейдж кажется искренне удивленным.
Боюсь, что так...
"Ну-у-у...", – он делает паузу на несколько секунд, – «...нам пишут люди, понимаете, и многие молодые люди, от которых я никогда не ожидал, что они заинтересуются нами, говорили, что их завела энергия групп новой волны, но потом они заинтересовались музыкальным содержанием и захотели пойти дальше, и так они открыли для себя такие группы, как наша...».
Неужели вы ни разу не волновались за последние месяцы, пока записывали новый альбом и планировали Небуорт, что это может быть похоже на вечеринку, на которую никто не придет?
"Да", – смеется он, – «но нет – потому что, когда мы закончили альбом, я знал, что неважно, выйдет он через девять месяцев или нет, потому что я знал, что могу положиться на то, что Led Zeppelin не устарели – индивидуальность группы никуда не делась. У нас свежий подход, который все еще может дать нам преимущество.
Надеюсь, мы не звучим самодовольно. Нам еще предстоит много работать, это очевидно. Мы не чувствовали, что должны менять музыку, чтобы соответствовать каким-либо веяниям. Здесь нет треков с диско-битами или чего-то подобного.
Как я уже сказал, это не новая музыкальная форма, но в ней все еще есть что-то очень свежее».