Все мы, конечно, помним многозначительную реплику из «Ревизора» Николая Васильевича Гоголя:
— А что думаю? Война с турками будет… Право, война с турками. Это всё француз гадит.
Заметим, что «гадит» не «англичанка», а «француз». Враждебность Франции к России была стойким стереотипом русского общества в период написания «Ревизора» — 1830-е годы. Но и не только тогда.
В XIX веке антифранцузские настроения в России и русофобию во Францию можно было отнести к последствиям революции 1789 года и наполеоновских войн. Но и ещё раньше, по сути, весь XVIII век, внешняя политика Франции была подчёркнуто антироссийской. И связано это было как раз с её протурецким характером.
Цель французских Бурбонов – законсервировать отсталую Московию
Первый нерегулярный обмен посольствами между Россией и Францией начался в XVII столетии. Тогда Францию, как Англию и Нидерланды, интересовали привилегии на Волжском торговом пути из Архангельска в Астрахань. Русское правительство неизменно отказывалось предоставить благоприятный статус какой-то одной державе, поощряя среди них конкуренцию. Естественно, при давней освоенности России голландскими и английскими купцами, Франция не могла быть довольна такой политикой.
В конце XVII века, когда Россия в союзе с Польшей вела войну против Турции на Украине и Дону, интерес Франции к России возрос. И возрос он именно как к противнику. Французское покровительство Османской империи начало устанавливаться уже с XVI века, при короле Франциске I (1515-1547). В противоположность большинству европейских держав, видевших в Турции естественного врага и по религиозным, и по геополитическим соображениям, Франция рассматривала Турцию как противовес Австрии, следовательно – как своего союзника. Кроме того, в дружественных отношениях с Турцией французское купечество, особенно юга Франции, видело надёжный способ проникновения на восточные рынки, что оно и делало весьма успешно на протяжении XVII и XVIII столетия.
В то время, когда Россия, Польша, Австрия и Венеция вели войну против Турции, Франция была занята войной против Нидерландов, Англии, Швеции, Испании и той же Австрии. С Турцией Франция поддерживала самые дружественные отношения. Поражения Турции отразились и на положении Франции: король Людовик XIV был вынужден пойти на невыгодный для него Рисвикский мир (1697). Уже очень скоро, в 1700 году, Людовик XIV начал войну за испанское наследство против Англии, Нидерландов и Австрии. Россия, хотя и воевала в те годы против прежнего союзника Англии – Швеции, пользовалась поддержкой Англии, заинтересованной в привилегиях своей «Московской компании» на Волжском пути. Попытка Петра Великого личным визитом (1717) наладить отношения с Францией не увенчалась успехом.
Во Франции со страхом следили за усилением России в начале XVIII века. Если, по меткому замечанию Карла Маркса, Англия, как сильнейшая морская держава, была причастна к утверждению России на Балтийском море, то Франция видела свою национальную задачу в том, чтобы отрезать Россию от моря и от европейской политики, вернуть её к границам и порядкам старой патриархальной Московии. Этой задаче и была подчинена французская политика почти всего XVIII века.
Одним из главных её проводников явился знаменитый посол Франции в Петербурге (1739-1744) Жак-Жоаким Тротти, маркиз де Шетарди. Его влияние в России простёрлось до того, что при его активном содействии в 1741 году на престол взошла дочь Петра Елизавета. Однако Шетарди просчитался в том, какую политику будет вести Елизавета. Благодаря канцлеру графу Алексею Бестужеву, Елизавета Петровна быстро избавилась от французского влияния и проявила себя приверженной великодержавным заветам своего отца.
Шетарди за свои интриги был выслан из России. Вернувшись во Францию, он положил начало известной русофобской фальшивке XVIII—ХХ столетий: «Завещанию Петра Великого», в котором провозглашалось мнимое стремление России к мировому господству. Эта фальшивка играла важную роль в формировании антироссийского общественного мнения на Западе оставшуюся часть XVIII века, весь XIX век и даже вплоть до наших дней.
Только однажды в XVIII веке Россия и Франция были союзниками. Случилось это во время Семилетней войны (1756-1763), которую Россия, Франция и Австрия вели против Англии и Пруссии. Пётр III в 1762 году вывел Россию из этой войны, заключив сепаратный мир с Пруссией. Хотя этот мир (Берлинский) оценивался тогда и сейчас как односторонний отказ России от завоёванной Восточной Пруссии, характерно, однако, что Екатерина II, свергнув своего мужа, продолжала следовать курсу на союз с Пруссией и возобновила прежнюю недоверчивость России к Франции. Эта политика не менялась до 1789 года.
Революционная Франция – враг России
Примечательно, что внешняя политика революционной Франции вела прямую преемственность от внешней политики королей Людовика XIV и Людовика XV. У неё были те же экспансионистские цели и те же главные противники. Россия же стала надеждой и оплотом всех европейских сил, заинтересованных в восстановлении дореволюционных порядков. Это обусловило ненависть всех европейских, но особенно французских демократов XIX века к Российской империи. Короткий период дружбы между Павлом I и Наполеоном Бонапартом в 1800-1801 гг. практически не оказал никакого влияния на франко-русские отношения.
После свержения Бонапарта и реставрации Бурбонов (1815-1830) отношения между Россией и Францией были настороженные, так как Бурбоны вступили в альянс с Англией и Австрией, направленный явно против России и Пруссии. Но до открытой вражды дело не доходило. Когда же в 1830 году Бурбоны были окончательно свергнуты, то русский император Николай I, приверженный принципу легитимизма, объявил новое правительство Франции узурпаторским.
Война с Россией, реванш за поражение Наполеона, стали настоящей революционной страстью французов. После революции 1848 года русофобская пропаганда во Франции достигла пика исступления. За скорейшую войну против России выступали, прежде всего, «прогрессивные» французские властители дум, такие, как писатель Виктор Гюго. Племянник Наполеона, ставший императором в 1852 году, удовлетворил эти чаяния своих соотечественников. Взятием Севастополя в 1855 году ему удалось, по их мнению, смыть позор поражения своего дяди в 1812 году.
Поэтому в России, в свою очередь, приветствовали поражение Франции от прусских войск в 1870-1871 гг., так как оно позволило России избавиться от унизительных ограничений, наложенных на неё Парижским трактатом 1856 года, после Крымской войны. Франция, вновь ставшая республикой, все 1870-1880-е годы снова была идеологическим врагом русской монархии.
Только боязнь усиления Германии привела Россию и Францию в начале 1890-х годов к взаимному сближению. Это был резкий, на 180 градусов, поворот политики обеих держав – политики, которой они придерживались два предыдущих столетия. Этот роковой поворот привёл к Первой мировой войне.
