В один из будних дней, когда Олеся была занята переводами, а дети находились в школе, ей на счет пришли деньги — 315 тысяч с припиской «Чтобы уладить все недоразумения». Олеся тут же смекнула, что данную сумму подкинула ей свекровь, ну надо же, как расщедрилась.
— Спасибо за подарок, — написала она свекрови, — Но я не знаю, в честь какого праздника вы мне его сделали.
— Это не в честь праздника, а чтобы ты отстала от Андрея и не трепала ему нервы. Его скоро выпишут из больницы. Будь добра, к тому времени забери заявление из полиции. Этих денег хватит на полтора года на съем, я узнавала.
— А потом мы с детьми пойдем бомжевать? — с усмешкой спросила Олеся.
— А потом ты, может быть, найдешь себе мужика с квартирой. Ты всегда была ушлой и изворотливой, не думаю, что ты растеряешься. Еще кому-нибудь присядешь на шею и ноги свесишь.
— Как приятно, что вы такого высокого мнения обо мне, — хмыкнула Олеся. — А до этого как пели.
— Я думала, что ты все же одумаешься и придешь мириться с Андреем. Мы с ним поговорили, и он готов тебя простить. А еще он спрашивал про какой-то телефон и просил его принести в больницу. Ты не знаешь, где он? — спросила свекровь.
— Знаю, я отнесла его в полицию.
— Зачем?
— Во-первых, там есть смонтированное видео с моим участием и участием каких-то актеров, а во-вторых, там имеются доказательства, что любовница Андрея забрала всю технику с моими вещами из дома. Так что можете порадовать его этой новостью.
— Ты бессердечная тварь! — написала ей свекровь. — Зря я тебе деньги отправила.
— Благодарю вас за подарок, мне было очень приятно, — усмехнулась Олеся и снова заблокировала свекровь.
Ее от возмущения немного потряхивало, и она вышла в кухню, где что-то опять готовила Мадина и напевала какие-то песенки.
— Ты чего такая хмурая? — спросила соседка Олесю.
— Мне свекровь перевела триста тысяч.
— Так радоваться надо, а ты хмуришься, — сказала Мадина.
— Она требует, чтобы я забрала заявление. Если я откажусь от своих показаний, то могу схлопотать штраф и, может, даже срок какой-нибудь.
— Ну и не делай ничего, - пожала плечами соседка, - Ты же ей ничего не обещала?
— Нет, я даже отказалась от этого.
— Ну вот, если она добровольно решила пожертвовать свои деньги, то это ее личное решение.
— Она мне кучу гадостей написала, - пожаловалась Олеся.
— Плюнь и забудь. За триста тысяч я бы и гадости послушала.
— Слушай, а вам ведь тоже, наверно, маткапитал давали? — спросила Олеся.
— Давали, — Мадина поджала губы.
— И?
— И ничего. Я же тебе говорила, что я по-русски раньше плохо разговаривала и понимала тоже не очень. С мужем по каким-то конторам ходили, я все бумажки подписывала. Нет теперь у меня ничего.
— Н-да. А с мужем судиться? — спросила Олеся.
— Ты что? Я только спокойно стала по улицам ходить и не озираться по сторонам. Пусть на его совести будет. Как у тебя там работа?
— Кипит. Набрала кучу заказов и еще ученики.
— Смотри, не переработайся.
— Всё нормально, пока вывожу, — махнула Олеся рукой.
— Ну ладно. Главное, чтобы деньги платили.
— Вроде платят.
— Вот и хорошо.
Олеся еще немного посидела с Мадиной, успокоилась, налила себе в кружку чай и пошла работать.
— Вот я еще ною, — подумала она, — У меня и сертификат на месте, и живу я в своей стране, и на своем языке разговариваю, и образование у меня есть, да еще оно меня кормит, и дети здоровы, и муж в больнице. Последнее ее развеселило. Да и счет поправился на триста с лишним тысяч.
Она отложила перевод, открыла сайт с недвижимостью и стала просматривать квартиры. Цены, конечно, были немаленькими, но всё же с учетом маткапитала у нее имелась одна четверть для первоначального взноса. Те деньги, что перевела свекровь, она решила пока не трогать, а то мало ли, потребует еще их обратно. Она нашла несколько вариантов на окраине города, еще были евро однушки в строящихся домах.
— Хоть там и кухни огромные, но нам такой квартиры на троих будет маловато. В принципе, я буду спать на кухне, а Оля с Дениской в комнате. Но ведь когда-нибудь Ольга вырастет, и ей уже неудобно будет жить с братом в детской. Ладно, у меня пока еще есть время. Хотя на следующей неделе надо уже идти в суд, а Андрея до сих пор не выписали. Свекровь сказала, что его скоро выпустят. Что-то я прослушала, в каком он состоянии.
В квартирный звонок кто-то затрезвонил. Олеся подумала, что пришел кто-то из общих детей, и пошла открывать дверь. На пороге стояла крупная пожилая армянка.
— Здрасьте, — сказала ей Олеся.
— Здравствуй, деточка. Где моя Манушак?
— Кто? — спросила удивленно Олеся.
— Манушка моя, — громко повторила гостья с характерным акцентом.
Из кухни выскочила Мадина и кинулась к женщине.
— Бабушка! — она стала с ней обниматься.
— Ну а кто же еще? Кому ты еще нужна, моя хорошая.
— Детям я нужна, — улыбнулась Мадина.
— С этим никто не будет спорить. Показывай свои хоромы.
— Как ты к нам? А где дедушка?
— А дедушка у нас работает, как всегда. Просил тебя крепко обнять и поцеловать, - громогласно разговаривала бабушка.
Олеся не стала слушать дальше, а улыбнулась и ушла к себе в комнату. Она вспомнила про своих бабушек. Их тоже не мешало бы навестить. Она с ними иногда созванивалась, но особой близости у нее с ними не было, но всё же вспоминала о них всегда с теплотой. Олеся надела наушники и продолжила работать с переводом. Однако ей не дали долго поработать. Мадина вытащила ее за стол.
— Идем, бабушка с тобой хочет познакомиться.
— Да как-то неудобно. Она к тебе приехала, - замялась Олеся.
— И что? Она ко всем нам приехала, — рассмеялась соседка.
Первый раз Олеся видела ее такой счастливой.
— Ну идем, — кивнула она.
— Не переживай, мы просто попьем чай, и я побегу разносить обеды.
— Я уже пью чай, — улыбнулась Олеся.
— Это ты одна, а это мы вместе.
Они вошли на кухню. Бабушка уже что-то строгала на доске. Смотрелась она здесь очень органично, словно все время здесь была.
— Это моя соседка Олеся, а это моя бабушка Нана.
— Очень приятно, — сказала Олеся.
— Иди сюда, деточка, я тебя обниму, — отложила нож в сторону бабушка и распахнула объятья. — Какая ты худенькая, как тростиночка. Наверно, тоже на диете сидишь? У меня все внучки на диете сидят, желудки себе портят.
— Нет, я сама по себе худая, — ответила Олеся.
— Идем покушаем, я такая голодная прилетела, что слона бы съела.
Они ели, разговаривали. Бабушка Нана рассказывала про каких-то родственников смешные истории. Все за столом смеялись.
— Ой, бабушка, мне пора еду разносить. Побежала я, а ты ложись отдыхай, сейчас через час ребятня придет, в квартире станет шумно.
— Я люблю, когда шумно, ты же знаешь. Когда много народа — я отдыхаю душой.
— Да, знаю, — кивнула Мадина.
— Манушак, приходи быстрей.
— Бабушка, меня теперь зовут Мадина.
— Это что за имя такое? Где ты его откопала? У нас так девочек не называют, — нахмурилась Нана. — Тебя отец с матерью по-другому назвали.
— Мне отец сказал, что я ему не дочь.
— Больше его слушай. Не нравится тебе это имя, тогда буду называть тебя моя любимая внученька, моя красавица, — смягчилась бабушка. — Ну ладно, беги, куда теперь деваться, надо работать. Еще успеем наговориться.
— Я тоже так думаю, — улыбнулась соседка.
Мадина собрала все свои сумки и направилась разносить обеды. Олеся занялась переводами, а бабушка ушла в комнату внучки отдыхать.
Автор Потапова Евгения