Фильм «Курьер» Карена Шахназарова с юными Федей Дунаевским и Настей Немоляевой, вышедший в 1986 году, жанрово обозначен одновременно как «комедия» и как «драма». Что прекрасно характеризует милую наивность прошлого, абсурд тогдашнего настоящего и грядущий ужас будущего.
«Курьер» видимо, потому так и «выстрелил», что отлично отразил смех и слезы тех лет – от столкновения мира старого и нового, от нелепости ожиданий одних и надежд других. Вечные темы молодости и зрелости, борьбы стабильности и бунтарства, «застоя» и «свободы» открылись в этом поистине легендарном фильме. Потому что и время стало нарицательным, показательным, в чем-то воспринимающимся уже стереотипно - как и те же последующие 90-е.
Взять, к примеру, замечательно показанную в фильме проблему разваливающегося в 80-х престижа высшего образования. С самого своего зарождения СССР вел неустанную политику ликбеза, и поначалу пиетет был именно по отношению к самому факту грамотности. Номинальному умению читать и писать. Основным условием успеха - сначала в учебе, потом в работе - были трудолюбие, усердие, усидчивость, количество проведенных за чтением часов.
Культ чтения (ну это и на фоне редкости телевизоров, когда книга или "толстый" журнал со временем стали единственным источником и информации, и развлечения) потому и стал визитной карточкой целой страны. Чтение, обучение, самообразование обещали доступ к знаниям, свободе выбора, успеху.
Учились обязательно сначала 4 класса, потом 7, потом 8. Потом и до 9го с 10м классов дошли. Строилось государство, обновлялось оно и стране, прежде всего, нужны были рабочие руки. Рабочие же специальности воспевались в кино, живописи, песнях, жизни.
В послевоенное время степень важности рабочих профессий только росла. Восстанавливать страну нужно и можно было только «ручками». Лишь небольшой процент специалистов, ученых, руководителей «вела» эти руки, направляла их, выискивая наиболее экономичные, эргономичные, прагматичные способы улучшать качество жизни в условиях масштабности огромного Союза и масштабности недавней трагедии.
И только в Оттепель – с космосом, развенчанием культа Сталина, с потоком музыки и фильмов из-за бугра – ощутилась восторженность наукой. Как и профессиями творческими, исследовательскими, изобретательскими. Да, у нас был железный занавес и страна для абсолютного большинства была закрыта. Но зато нам открылся космос! Мы полюбили поездки по огромной стране, занимавшей – все это помнят! – шестую часть суши. Полюбили свободу во всех ее проявлениях. Гитары, палатки, походы, геологи, поэзия, йога, диссидентство – все это были звенья одной цепи, составные одного целого. Физики теперь порой были лириками – и наоборот. Интерес к науке рос, потому что давал эту самую свободу во всех смыслах. Вольность путешествий, познаний, экспериментов, опытов.
А к событиям, разворачивающимся в фильме «Курьер» пиетет теперь уже к высшему образованию вдруг пошел на спад. Потому что, если раньше это все шло по-нарастающей: дедушки и бабушки гордились рабочими специальностями, родители считали престижным высшее образование, то теперь молодежь не испытывала уважение вообще ни к чему из этого.
Это напоминает нынешние времена. К чему стремиться, зачем учиться, если можно быстро и ловко «срубить бабла»? Абсолютно те же тенденции мы видим в частности в «Курьере» и вообще в те годы. Никакое оно уже не престижное еще буквально поколение назад (родителей главных героев) образование инженера или врача, преподавателя вуза, учительницы или начальника цеха?...
Те молодые ребята чувствовали подвох уходящего времени, и мечтали о большем. Помните прекрасный диалог главного героя Вани Мирошникова и его друга Базина?...
— Слушай, Базин, у тебя есть мечта?
— Какая мечта?
— Ну, о чём ты мечтаешь в жизни?
— У меня мечта — пальто купить.
— Ну что это за мечта... — встаёт и отдаёт своё пальто, которое ему подарил отец, — носи и мечтай о чём-нибудь великом.
Вот они и мечтали...
Парадоксально, но в указанный период все вчерашние ярые коммунисты – видные функционеры, политиканы, комсорги, парторги и иже с ними – не желая расставаться с благами, метались в сторону грядущих перемен. Не стесняясь, презрев свои партийные ценности и идеи, присматривались к перестроечным представлениям о свободном рынке, кооперациях и так далее. При этом, «золотая молодежь», нигилистически отрицавшая все успехи своих родителей – условных комсоргов – тоже с удовольствием продолжала пользоваться их благами. Поездки за границу, модная одежда, дефицитные товары вроде видеомагнитофона, были доступны только им. Так презирающим все прошлое.
Но не одной золотой молодежью отмечено юное поколение 80-х, нет.
Продолжение следует
Юлия Милович-Шералиева
