Так уж получилось, что в сорок два года своей жизни, я чуть не умер. Ну конечно, абсолютно здоровым человеком, я никогда и не был. Сказывались тяжелые условия эксплуатации организма. Лет до сорока, были только мелкие проблемы, а вот сразу после сорока, гарантийный срок закончился и количество отказов моих систем жизнеобеспечения резко выросло. Так случилось, что в конце лета 2019 года меня неожиданно прихватило настолько сильно, что после десяти часов мучений и боли я попал в больницу, где врачи экстренной операцией, спасли мне жизнь. Дай бог им здоровья.
Я не испытывал клиническую смерть и ничего такого я не видел и не помню. Какие-то туннели со светом в их конце, я не могу рассказать вам о таком опыте, ибо его у меня нет. Но вот после операции, я почувствовал что-то такое, что не мог тогда сформулировать четко. А теперь, по прошествии трех лет могу, смерть коснулась меня своим черным балахоном и оставила на мне свою метку. Именно с того момента я стал очень остро чувствовать смерть и как тонка грань, между жизнью и смертью. И стал ее искать. А она – меня. Но обо всем по порядку.
Десять лет до этого момента.
Так сложилось, что еще с детства я, как и многие мальчишки, увлекался рыбалкой. Будучи совсем маленьким мальчишкой, в деревне, меня брал с собой на рыбалку старший брат. Он ловил карасей на пруду, а у нас, мелюзги, на хватало терпения высиживать эту острожную рыбу и нам доставались шустрые и прожорливые ротаны. Время шло и на деревенский пруд, я ходил уже самостоятельно, а поимка карася, для меня, уже не представляла трудностей. Ротанов же, я ловил «на размер», охотясь за самыми трофейными, жившими в нашем пруду экземплярами. Спустя пару лет, меня с собой стали брать взрослые. Так ореол моих рыболовных путешествий расширился и за околицы родной деревни. А в студенческие годы, мы начали самостоятельно начали ходить в походы, совмещая их с рыбалкой.
Многие годы я, с товарищами, практически каждые выходные, ездил на рыбалку в Тверскую и Новгородские области. Центром этих поездок, были два города воинской славы. Ставший, теперь, широко известным город Ржев и, не ставший известным, в широких народных кругах, далеких от военной истории, город Демянск.
Мы были активными рыбаками, уже умеющими, на тот момент хорошо работать с картами, спутниковыми снимками и навигационным оборудованием. После того, как появилась возможность обзавестись полноприводными машинами, мы забирались в самые дебри этих областей, в поисках секретных речек и ручьев, с кристально чистой, торфяного цвета водой, в которой вольготно себя чувствовали секретные краснокнижные рыбы.
Эти места повидали в годы ВОВ многое. Время от времени, бродя по рекам, мы натыкались, то на ВОПы[1], то на остатки какой-то техники. Ну и время от времени, слышали мы, от местных, множество сказок, про утопший на устье ручья, впадающего в нашу речку, км., эдак в 10-и, от деревни, немецкий танк. «Скорее всего, «Тигр», но он не уверен, ибо сам не видел, «но вот точно, ребятки, немецкий», рассказывали нам местные деды.
Ночуя в одной из деревень, на берегу верхней Волги, выше Ржева, в старом деревенском доме у товарища, он рассказывал нам, что во время войны, в этой деревне, стояла немецкая военная часть. В доме, где мы ночевали, был немецкий штаб. А, при отступлении, немцы, конечно, побросали лишнее оружие в колодец. Колодец этот, потом засыпали, и мальчишки, которым рассказали про это деды, долго бегали по деревне и копали все подозрительные ямы, в поисках этого колодца. Ничего, разумеется не нашли! Но это ведь потому, что мальчишки и, без соответствующего оборудования.
Однажды, в Демянском районе, мы ловили рыбу на маленькой лесной реке Л. На этой реке впервые мы с товарищем столкнулись с очень странным для себя ощущением. Ощущением, что ты не один находишься на этой реке, а за тобой все время кто-то внимательно наблюдает. Мы обменялись с приятелем своими ощущениями и, каждый из нас понял, что не сошел с ума, а действительно что-то такое на реке, в этом месте, было. После мы обсуждали со знакомыми и нам все в один голос сказали, что такое бывает, когда в диких местах сталкиваешься со зверем. Зверь может вести себя очень тихо и не профессиональный охотник, или натуралист, его может и не заметить, но, иногда, может ощутить присутствие.
Этот случай произошел не так уж, чтобы в самых дебрях. Недалеко проходила автодорога, в пятистах метрах было место, где «отдыхали» местные, отмеченное столиком с лавочками и огромной кучей неорганического мусора, в основном, пустых бутылок, в неимоверных количествах. Через пару лет, случайно, просматривая карты Викимапии[2], я обнаружил, что в двухстах метрах, за участком Л., на котором мы ловили, поисковики из болота, подняли разбившийся советский самолет, времен ВОВ. Нашел отчеты и видео об этом.
Так вот, после моего второго дня рождения, я стал интересоваться военной историей. Читать книги, мемуары, как наших ветеранов, так и немцев, поучаствовавших в боевых действиях, в интересующих меня краях, в этот период. Разумеется, после прочтения литературы и работы со старыми картами, чтобы понять, как оно все происходило на местности, в описанное авторами время, возникло желание съездить в эти края, посмотреть все своими глазами. Под новым, так сказать, углом зрения.
Мне бы хотелось поделиться тремя кейсами, связанными с моим небольшим поисковым опытом, дающим понять, каким образом поисковики соприкасаются со смертью в своей работе и в своих экспедициях. Сразу скажу, это не про работу с ВОПами, это про мистику, в поисковой работе.
***
В конце зимы 2020 года я сидел дома и болел. Так же как и сейчас. И вынужден был, несколько дней пролежать в «лежку». Благодаря этому вынужденному перерыву в работе, у меня была возможность прочитать недавно приехавшую ко мне книгу Генриха Хаапе «Оскал Смерти. 1941 год на Восточном фронте». Эта была моя первая книга, по Ржеву, описывающего видение событий 41-42 годов, глазами немца. Генрих Хаапе, написавший эту автобиографическую книгу, действительно был до войны доктором медицины в больнице Кайзера Вильгельма в Дуйсбурге, а восточную компанию Хаппе начал 1941 года штабным врачом 3-го батальона 18-го пехотного полка, 6-й Вестфальской пехотной дивизии. В 1942 году он уже был одним из самых успешных врачей немецкой армии. Награжден Золотым Немецким крестом, Железным крестом I степени, Железным крестом II степени, значком штурмовой пехоты, значком за ранения, двумя значками за уничтожение танка (Panzerknacker Abzeichen). Доктор очень подробно описывает события осени 1941 года, отступление немцев от Москвы, в Тверскую область, в Старицкий район. А также, свое личное участие в обороне линии Кенигсберг, зимой 1942 года, представляющую цепочку деревень, расположенных западнее г. Ржева. Из всего его батальона, летом насчитывавшего более 800 штыков, до конца битвы под Москвой, дожили лишь 28 человек...
Мемуары Хаппе тогда очень впечатлили меня. Будучи старшим врачом (Oberarzt) Хаппе описывал очень подробно все боевые действия, свидетелем, а зачастую и участником которых, он становился. Именно этим участием, объясняется наличие у доктора военной медицины наград, характерных для пехотных частей.
По выздоровлению, ну и как стало чуток потеплее, снег на полях сошел и они почти просохли, я решил съездить и своими глазами посмотреть на места боевых действий, описанные доктором. В районе деревни Щитниково, что под Старицей, остановиться мне не дали, изобилующие там этой весной клещи. Они гроздями высадились на мои джинсы, после прохода 50 метров по полю, от машины до заболоченной поймы реки, дабы убедиться в наличии или отсутствии там проезда.
Поэтому, я переехал в деревню Малахово. Зимой 1942 года, восемь домов этой деревни занимали расквартированные солдаты 3-го батальона, а правую часть деревни, недавно прибывшее с Крита подразделение парашютистов-десантников, отправленных для усиления и поддержки 3-го батальона, на линию Кенигсберг.
Возле самой деревни Малахово, особенных боестолкновений не происходило, наиболее горячие бои пришлись на расположенную по соседству деревню Гридино, откуда красноармейцы продолжительное время пытались выбить, засевших на укрепленной линии немцев. Малахово, вернее то, место, где когда-то была деревня, находилось в удобной транспортной доступности, а засадить машину где-то в раскисших весенних полях, у меня цели не было.
Поэтому, я свернул с трассы, пересек несколько неприятных луж, подключив пониженную передачу и доехал до границы деревни, которая хорошо читалась по старым деревьях, росшим когда-то на ее дворах и улицах, а также, по остаткам (вернее останкам) трех-четырех деревенских домов, переживших, по-видимому, войну. Улица деревни, на которую я въехал, поднималась в гору и я решил подняться повыше, рассчитывая, что там будет посуше. Так и вышло, на вершине высоты, виднелись старые деревья, определяющие границы последнего дома этой деревенской улицы, за высотой шло крутое падение к небольшому ручью и лесом за ним.
Я съехал под старые липы и начал разбивать свой временный лагерь. В таких поездках, когда я один, в глухих местах, я не ставлю палатку, а сплю в машине. Не так удобно, но более спокойно, насекомые не беспокоят, а ранней весной там не будет душно. Да и мои давешние друзья клещи, которые так радостно высадили десант на мои джинсы, несколькими часами ранее, в машине точно не побеспокоят. К моей радости, на этом месте стоянки не было высокой травы, а, в старой листве, покрывшей территорию лагеря плотным ковром, клещам было не слишком комфортно.
Сразу как зашло солнце, температура резко упала. Я потеплее оделся, разложил столик, кресло, собрал горелку и, сразу вскипятив небольшой чайничек, чтобы согреться, начал готовить горячий ужин – гречневую кашу с тушенкой. Пища походника. Несмотря на поставленную мной ширмочку от ветра, начавшиеся его порывы, были такие, что вода никак не хотела закипать.
Пока я колдовал и мучался с защитой моей кухни от ветра, я начал обращать внимание, как будто кто-то внимательно смотрит на меня со стороны. Было еще не темно и для зверей было рановато, да и место было в паре км. от автодороги, по которой время от времени проносились машины. Каша наконец сварилась и я, налив себе стаканчик красного вина и открыв виноград, приготовился насладиться вечером в столь историческом месте. Но ощущение, что я нахожусь здесь не один, только усилилось. Теперь, оно стало сильнее и казалось, что некто смотрит на меня, обходя с разных сторон, или этих некто, было несколько. Надо ли объяснять, что столько ожидаемые мной вечерние посиделки были испорчены.
Чувство у меня было ровно такое же, как много лет назад на реке Л., в Демянском районе. Кашу я доел кое-как, залпом допил вино и ушел грызть виноград в машину, сразу разложив, на пассажирском месте спальник. С собой у меня была та самая книжка Хаапе, что было мудрым решением, т.к. с интернетом и, вообще связью, в этом месте, было совсем плохо. В машине ощущение присутствия соглядатаев несколько притихло, но и желания выходить из нее, по какой-либо надобности, тоже не возникало. Я прочитал главу книги «Ад - это Гридино» и следующую за ней, чтобы немножко сориентироваться на местности. Почитал-почитал и усталость дала о себе знать. Я отложил книгу и заснул.
Под утро, увидел я сон. Он был очень странный, такие сны мне никогда раньше не снились. Даже после того, как я начал много читать книг по войне и смотреть много разной документалки, снов о войне у меня не было. Ничего удивительного, я сугубо мирный человек, никогда не воевал, хотя и закончил военную кафедру, постреляв во время сборов на полигоне в Алабино, поездив по музеям и получив, в итоге, удостоверение офицера запаса.
Так вот, это как будто видео, а вижу я его со стороны. Ну, или я это видео снимаю. Заснеженная зимняя деревня. Деревенский двор, дом. Во двор въезжает на полном ходу немецкий полугусеничник, Xаномаг[3]. И вот так, почти не сбрасывая скорости, БТР заезжает по снежному насту во двор, ломая ступени крыльца передними колесами. Таким образом, Xаномаг фактически оказывается интегрированным в небольшую верандочку крыльца, перед входом в дом.
Солдаты в заснеженных шинелях, начинают спрыгивать с бронетранспортера прямо на крыльцо. Понятно, чтобы не вылезать в глубокий снег и не проваливаться, мелькает в голове мысль и сон выключается, как остановленное в проигрывателе видео. Проснувшись, я сначала и понять не мог, что это сон, уж больно реально было все увиденное. Нужно отметить, что такого эпизода я отродясь нигде не видел. Ни в художественных фильмах, ни в документалках, которых я видел немало. Въехать на БТРе прямо на крыльцо, чтобы не вылезать в снег, надо же …
На утро, никакого ощущения постороннего присутствия уже не было. Светило солнце, я с хорошим настроением позавтракал и пошел на разведку. Первое, что удивило меня, как начинающего поисковика, количество раскопов в деревне. Тут, как будто поработали сотни кротов, а земля напоминала лунный кратер. Тем не менее, руководствуюсь старой пословицей о том, что все не выкопаешь, я пошел гулять по деревне.
Вокруг моего дома попадались только предметы деревенского обихода, какие-то петли, молоток, старый амбарный замок. Пройдя еще несколько дворов, маленький пожарный прудик я вышел к перекрестку двух аллей, двух деревенских улиц.
Аллея уходившая вправо была образована взрослыми деревьями, а аллея лежавшая прямо передо мной, относительно молодыми кустами, которые теперь густо разрослись, т.к. их не стригли. Рядом с перекрестком я нашел часть старой алюминиевой ложки, советской, скорее всего, опять деревенская утварь. А вот дальше среди кустов пошли сигналы и я чуть не впоролся в немецкую колючку, которой были некогда опутаны эти кусты.
Скорее всего, это были не кусты, вовсе, а столбики, опутанные колючкой, проросшие и превратившиеся за восемьдесят лет, в заросли кустов. И вот, прям под этим кустами хороший сигнал и всплывает характерная баночка от норвежско-немецких сардинок.
Потом мы такие в Калужской области десятками копали. На столбике висела оставленная моими предшественниками зеленая советская кружка «Лысьва» с дыркой в боку.
Вот и всё, что мне удалось найти из идентифицируемого и интересного в Малахово. Да, покопов, как писал неимоверное количество и на левой окраине села нашел огромный, правильной прямоугольной формы большой свежий раскоп, на бруствере которого лежали остатки деревянных ящиков и какие-то фрагменты железок состояния «в труху». «Что же здесь подняли?», - спрашиваю я своего знакомого А., в аналогичной ситуации, а он отвечает, - «Наверное, что-то хорошее!»…
Потом, пару знакомых, которым я рассказал про Малахово, мне ответили, - «Ну, а что ты хотел? Хаапе читало «сто тысяч пятьсот» человек и большая часть из них там уже побывала. Удивительно, что ты вообще что-то нашел там по WWII».
А про сон, много позже, когда я разговаривал с несколькими опытными поисковиками, мне рассказали, что они не удивлены, «они (сны) о войне нам тоже снятся» и, именно применительно, к конкретным местам. Мне, за последующее время, больше ни разу такое не снилось, ни на выездах, ни перед ними (или после них).
Продолжение следует...
© RKlein.
******
[1] ВОП – военно-опасный предмет, как правило неиспользованные боеприпасы, времен Великой Отечественной Войны.
[2] Викимапия – это инструмент, который позволяет любому посетителю выбрать участок на карте мира и отредактировать его, то есть добавить текстовое описание. На Викимапии участники сообщества наносят комментарии к картам, указывают названия старых деревень, объектов инфраструктуры и их принадлежность и т.п., привязывают фото к объектам.
[3] Hanomag (или Ганомаг) – основной германский средний полугусеничный бронетранспортер, периода Второй Мировой Войны (Sd.Kfz. 251, Sonderkraftfahrzeug 251). Название "Ганомаг" закрепилось за данным бронетранспортером, по названию компании-производителя: машиностроительного завода Hanomag из Ганновера.
