Лариса отложила телефон в сторону, чувствуя, как в горле образовывается тугой ком, состоящий из обиды, зависти, злости и непролитых слез. Так происходило всякий раз, когда она подглядывала за жизнью своих друзей и знакомых через социальные сети, а точнее – каждый вечер.
Каждый вечер ее душила обида на жизнь за то, что та обделила ее всем – красотой, талантами, умением зарабатывать деньги, богатым или хотя бы работящим мужем, послушными детьми, за которых бы не приходилось краснеть в гостях у друзей и на родительских собраниях.
Ее душила зависть к тем, у кого все это было в избытке, хотя они ничем это не заслужили и определенно не были лучше, умнее и достойнее Ларисы.
Ее душила злость на себя, а точнее, на собственную глупость. Однажды она свернула не туда и теперь ее жизнь напоминала смесь социальной драмы и комедии, вот только комедия смешна лишь тогда, когда смотришь ее в качестве зрителя. А быть главной героиней комедии вовсе не смешно.
Непролитые слезы жалости к себе жгли ей глаза. Она обязательно выплачет их чуть позже, когда все ее семейство, не дающее ей ни минуты покоя и свободного времени днем, уснет наконец. Тогда Лариса проберется в душ, откроет воду и позволит себе выплакать очередную дозу стресса, зависти к другим и жалости к себе, накопившуюся за прошедший день.
Она делала так почти каждый вечер, последние пару лет и ни разу не была поймана. Только однажды, ее четырехлетняя дочь Вера, которая еще не успела уснуть, постучала в дверь и спросила:
- Мама, а над чем это ты так сильно смеешься?
Потому что, когда сильно плачешь, это очень похоже на смех.
Лариса оплакивала ту жизнь, которой она могла бы жить, если бы в свое время не выбрала так называемый «рай в шалаше» с любимым вместо более перспективного, но нелюбимого кандидата. Она была уверена в том, что уж тогда-то ей было бы некому завидовать – это ей бы завидовали все вокруг!
Потому что, нелюбимый кандидат хоть и не был ей мил, но деньги его семьи исправили бы этот недостаток. И ей бы не пришлось с жадностью следить за жизнью своих школьных и институтских подруг, которые вкушали жизнь огромными ложками, в то время как ей, Ларисе, доставались лишь крохи от этого пиршества.
Каждый вечер, когда вся семья была накормлена, умыта и бережно уложена в свои постели, пространство тщательно вымыто, белье постирано, а в холодильнике лежали заготовки блюд на завтрашний день, руки Ларисы сами тянулись к телефону, чтобы открыть популярную социальную сеть, позволяющую подсматривать за чужой жизнью. За такой яркой, интересной, насыщенной событиями, путешествиями, страстью и хорошими доходами, жизнью…
Она понимала, что делает себе только хуже, рассматривая фотографии стройных фигур, облаченных в красивые платья, дорогих машин, в которые садились эти фигуры, просторных квартир, в которых они жили и состоятельных мужчин, которые эти фигуры обнимали и обеспечивали им красивую жизнь, но не могла себя остановить. Наблюдение за красивой чужой реальностью помогало ей хоть как-то вытерпеть свою безобразную жизнь.
Вот ее школьная подруга Инна, которая еле получила аттестат о среднем образовании, поскольку все школьные года перебивалась с двойки на тройку. Все – и одноклассники и учителя были уверены в том, что ничего выше должности кассирши в Пятерочке ей не светит, однако Инна была красива. Не миловидна, а именно красива той чарующей красотой, ради которой мужчины были готовы совершать любые безумства, только бы обладать ею.
И вот Инна, которой очень сложно давались школьные предметы, вышла замуж за смазливого представителя «золотой молодежи», отказавшись от карьеры кассирши и теперь раз в несколько дней выкладывает на свою страницу красочные фотографии, демонстрирующие ее обеспеченную, красивую жизнь.
Вот она на одном из белоснежных пляжей острова Краби, аж светится от счастья, излучая состояние, которое можно описать как: «Смотрите! Моя жизнь удалась!», а ее точеное загорелое тело в бикини небесного цвета обнимает ее красавец-муж.
Вот она на яхте – постановочное фото, на котором Инна в широкополой шляпе и огромных темных очках смотрит в сторону догорающего на горизонте заката, поднося ко рту высокий узкий бокал с золотистой жидкостью внутри.
Вот она в примерочной одного из самых известных бутиков Милана – фотографирует свое подмигивающее отражение в зеркале – ярко-красное платье обтягивает ее тело, как вторая кожа, а сама фотография подписана типично девичьей фразой: «Ну что, берем?»
Инна в одном из самых дорогих ресторанов Москвы. Инна плещется в бассейне турецкого отеля, одна ночь в котором стоит больше, чем месячная зарплата мужа Ларисы. Инна на какой-то костюмированной вечеринке, в костюме Елены Троянской… Рассматривая эти фото, Лариса чувствовала, как ее челюсти непроизвольно сжимаются, а ногти впиваются в ладони. Все школьные годы она снисходительно относилась к этой красивой глупышке и давала ей списывать домашнюю работу, упиваясь чувством собственного превосходства. Как же так получилось, что они поменялись местами и теперь Инна снисходительно смотрит на нее со своих фото?
В последний раз Лариса отдыхала в Геленджике, будучи беременной сыном, ровно два года назад. Никаких излишеств – строгая экономия, чтобы уложиться в бюджет. Никаких дорогих отелей, бассейнов и яхт – гостевой дом с номером «Стандарт» и вентилятором вместо кондиционера, три узкие односпальные кровати, общая кухня, шумные ежевечерние посиделки, которые постояльцы устраивали во дворе, отдыхая таким образом от трудовых будней, переполненные пляжи, место на которых приходилось занимать чуть ли не в шесть утра и вишенка на торте – ротавирус, с которым слегла сначала двухлетняя Вера, а затем и Лариса с мужем.
Она до сих пор вздрагивала при воспоминании об этом «отпуске», который идеально вписывался в ее каждодневную дефицитную реальность, а глянцевая и роскошная жизнь Инны лишь сильнее подчеркивала убогость и нищету ее собственной жизни. И тем не менее, Лариса не могла оторваться от созерцания чужого достатка и счастья. Вот она – та жизнь, которой должна была жить она, а не Инна.
Ну, почему ей – все, а Ларисе – ничего?
Или взять Кристину – миниатюрную стройную девушку, похожую на эльфа, с которой Лариса познакомилась, учась на факультете экономики и права. Когда-то они с Кристиной в шутку соревновались в том, у кого тоньше талия и у них даже была такая традиция – всюду носить с собой сантиметровую ленту и измерять друг друга после посещения любимого заведения фастфуда, проверяя, насколько увеличились их эльфийские объемы после поглощения гамбургера и картошки фри.
И у Ларисы, и у Кристины объем талии равнялся пятидесяти семи сантиметрам к моменту получения дипломов. Обе познали счастье родительства и Кристина стала мамой двух девочек-близняшек, а Лариса – мамой девочки и мальчика. Вот только талия Кристины с момента получения диплома ничуть не изменилась – она так и осталась тонкой и изящной девочкой – эльфом, в то время как талия Ларисы после вторых родов увеличилась в два раза. И у нее не было ни сил, ни желания что-то делать с этим, потому что с момента рождения незапланированного второго ребенка, который за два года вынул из нее всю душу своими капризами, еда была единственным способом добавить хоть каких-то красок и вкуса в ее серый и пресный день сурка.
Поэтому, Лариса всякий раз жадно пожирала глазами тонкую фигурку Кристины, которая, казалось, сразу после роддома могла выйти на подиум в открытом купальнике. Ну, как такое могло быть? Ведь у них был один рост и вес, одинаковый возраст и параметры, а теперь еще и одинаковое количество детей. Почему Кристине идет любая одежда и выглядит она так, словно одевается в детском мире? А она, Лариса, вынуждена носить балахоны и ограничивать себя в еде, чтобы вес хотя бы стоял на месте и не продолжал ползти вверх, потому что у нее было ощущение, что она поправляется даже от запаха сдобной булочки!
Ну, почему ей все, а Ларисе – ничего?
А Лиза? Ее подруга детства, которая мечтала открыть свою пекарню, потому что на запах ее выпечки сбегались соседи? Родители настояли, чтобы она получила достойную профессию и теперь она не вылезает из деловых поездок и кажется, что живет она не в квартире, а в поездах и самолетах. Причем, вовсе не эконом-класса! Лиза – юрист, всегда в делах, всегда в движении. Сегодня она в Москве, завтра – в Казани, через неделю во Владивостоке. Всегда упакована в строгий деловой костюм классических цветов, волосы тщательно уложены, как в рекламе шампуня, железобетонная самоуверенность и непробиваемая самодостаточность сквозит в каждом жесте и взгляде. Видно, что деньги она загребает огромной лопатой и ничуть не жалеет о том, что предпочла карьеру, а не семью.
Лариса так сильно завидовала ее свободе и успешности! Ведь она тоже мечтала о том, как отсидев год в декрете, отдаст Веру в частный детский сад, накупит себе много красивой деловой одежды, возьмёт диплом и отправится покорять карьерный Олимп. Мечтала о деловых поездках, конференциях, общении с умными, образованными людьми и о своей востребованности в профессиональных кругах.
Но Вера категорически отказывалась сепарироваться от мамы и оставаться в детском саду на весь день, постоянно болела и каждое утро устраивала истерики, не желая, чтобы о ней заботились чужие люди. И только она стала привыкать к тому, что мама – не ее собственность и смиряться с тем фактом, что у мамы есть и другие интересы помимо семьи, как Лариса обнаружила две полоски на тесте, которые враз перечеркнули все ее мечты о карьере и деловых командировках.
Единственную командировку, которую теперь могла позволить себе Лариса – это командировку в ближайший гипермаркет на три-четыре часа раз в неделю, пока ее некогда любимый муж, горестно вздыхая, соглашался присмотреть за детьми и дать ей «отдохнуть» одной. И во время этого отдыха Лариса постоянно ломала себе голову над тем, как же ей уложиться в их скромный бюджет и купить все необходимое на ближайшую неделю? А бюджет был скромен потому, что человек, с которым она когда-то решила строить тот-самый "рай в шалаше", выбрал любимую, но скромно оплачиваемую работу вместо того, чтобы стремиться к большему.
Хроническая усталость, бесконечный быт, безденежье, незапланированный ребенок и крах ее планов привели к тому, что каждый вечер Лариса плакала при включенном душе, а каждое утро просыпалась с мыслью о том, что не хочет жить свою жизнь, а хочет жить другую.
С другим, более состоятельным и предприимчивым мужем, который будет дарить ей дорогие поездки, покупать дорогую одежду и оплачивать няню и клининг. В стройном и красивом теле, на котором бы великолепно сидела любая одежда. И с возможностью в любой момент купить билет куда угодно и отправиться туда, куда пожелает ее душа, а не ее дети. Желательно, в то место, где она будет развиваться, а не деградировать.
Но она не могла и все, что ей оставалось – это подсматривать за жизнью своих подруг, которые раз за разом, легко и играючи получали то, что было ей недоступно.
Ну почему кому-то все, а ей – ничего?
Захлебываясь жалостью к себе и глядя на красивые декорации чужих жизней, Лариса никогда не задумывалась о том, что ей показывают только то, что не стыдно показать, скрывая все остальное, не предназначенное для чужих глаз.
Инна, чья жизнь с красавцем-миллионером ослепляла своим блеском и достатком, периодически маскировала солнечными очками и правильными ракурсами синяки на своем лице и теле. Ей стоило огромных усилий сделать совместное фото со своим мужем, у которого были проблемы с алкоголем и контролем своих эмоций. Но фото было необходимо, чтобы показать своему окружению, что все у нее в жизни шоколадно.
А пару недель назад Инна вернулась из Милана на два дня раньше и зайдя в дом, обнаружила у входа изящные женские босоножки и небрежно брошенную на пол сумочку. Она тут же развернулась и уехала в ближайший отель, где находилась до дня своего предполагаемого возвращения. Она ничего не сказала мужу, когда вернулась. Во-первых, это было травмоопасно для нее, во-вторых, она не могла попросить развод, ибо знала, что останется ни с чем. А она уже слишком привыкла к красивой, пусть и лживой жизни…
Кристина, чья точеная фигура вызывала столько слез и зависти у Ларисы, страдала анорексией, не могла смотреть на себя в зеркало, боялась приемов пищи, делала по пятьсот приседаний каждый день, регулярно посещала психотерапевта и два раза лежала в клинике неврозов. Она бы с радостью пожертвовала своей эльфийской фигурой ради возможности нормально поесть и не бежать в туалет через пять минут, чтобы очистить желудок. Она с завистью смотрела на девушек, бесстрашно поглощающих пиццу и с тоской вспоминала студенческие времена, во время которых они с Ларисой с наслаждением ели гамбургеры и картошку фри.
Сейчас даже йогурт вызывал у нее панический страх лишних калорий.
А от карьеристки Лизы после четвертого выкидыша ушел муж, который хотел минимум троих детей. Ушел и уже через год стал счастливым отцом крепкого, крикливого малыша. А Лиза, мечтавшая о детях не меньше бывшего мужа, с головой ушла в нелюбимую работу, на которую ее устроил отец после окончания выбранного им же ВУЗа. А что ей оставалось делать? Она по максимуму загрузила себя работой, надеясь на то, что бездонная черная дыра в ее груди хоть немного затянется и перестанет причинять ей боль.
Вечерами, она печет торты и борется с желанием отключить свой вечно звонящий телефон, сесть в поезд, приехать в какой-нибудь уютный городок, открыть там свою пекарню и усыновить ребенка, жаждущего материнской любви.
Возможно, однажды она так и сделает.
«Почему же им все, а мне – ничего?» - вопрошает Лариса, рассматривая красивые картинки чужой жизни, заливаясь слезами и сетуя на несправедливую жизнь. «Я бы с радостью поменялась местами с любой из своих подруг!» - восклицает она, когда ее никто не слышит. И даже не подозревает, что те, кому она так сильно завидует, с готовностью сделали бы то же самое и заняли ее место.
