3 сентября 2024 года МХТ имени А.П. Чехова открывает 127-й сезон премьерой спектакля «Самоубийца» по пьесе Николая Эрдмана. Режиссер – Николай Рощин.
Для Художественного театра этот репертуарный выбор отнюдь не случаен: когда-то театр уже обращался к сатирической комедии Эрдмана, ее репетиции продолжались во МХАТе с декабря 1931-го по май 1932 года.
Вообще-то «Самоубийцу» Эрдман написал во второй половине 1920-х годов для ГосТИМа, но Всеволоду Мейерхольду не удалось получить разрешение на постановку этой истории о Подсекальникове и задуманном им суициде, из которого окружающие стараются извлечь максимальную выгоду. Истории, где самый обычный обитатель советской коммуналки вдруг поднимал голос, отстаивая свое право на существование.
Главрепертком в 1930 году пьесу запретил. А вот у МХАТа на определенном этапе получилось обойти запрет. В Художественном театре в борьбу за сочинение Эрдмана включилась «тяжелая артиллерия»: Станиславский, который называл пьесу «гениальной» и сравнивал ее с комедиями Гоголя, и Максим Горький. Пролетарский писатель давно и с большим интересом следил за творчеством Эрдмана, еще в 1925 году, вспоминает завлит МХАТа Павел Марков, когда Марков и Эрдман гостили у Горького в Сорренто, тот долго и увлеченно беседовал с Николаем Робертовичем о пьесе «Мандат».
Надеясь снять запрет Главреперткома, в конце октября 1931 года Станиславский обратился с письмом лично к Сталину:
«Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович!
Зная Ваше всегдашнее внимание к Художественному театру, обращаюсь к Вам со следующей просьбой.
От Алексея Максимовича Горького Вы уже знаете, что Художественный театр глубоко заинтересован пьесой Николая Эрдмана “Самоубийца”, в которой театр видит одно из значительнейших произведений нашей эпохи. На наш взгляд, Н. Эрдману удалось раскрыть разнообразные проявления и внутренние корни мещанства, которое противится строительству страны. Прием, которым автор показал живых людей мещанства и их уродство, представляет подлинную новизну, которая, однако, вполне соответствует русскому реализму в ее лучших представителях, как Гоголь и Щедрин, и близок традиции нашего театра.
Поэтому после того как пьеса была закончена автором, Художественному театру показалось важным применить свое мастерство для раскрытия общественного смысла и художественной правдивости комедии. Однако в настоящее время эта пьеса находится под цензурным запретом. И мне хочется попросить у Вас разрешения приступить к работе над комедией “Самоубийца” в той надежде, что Вы не откажете нам просмотреть ее до ее выпуска в исполнении наших актеров. После такого показа могла бы быть решена судьба этой комедии. Конечно, никаких затрат на постановку до ее показа Вам Художественный театр не произведет».
Ответ пришел 9 ноября.
«Многоуважаемый Константин Сергеевич!
Я не очень высокого мнения о пьесе «Самоубийство» [так в тексте – прим. МХТ]. Ближайшие мои товарищи считают, что она пустовата и даже вредна. Мнение (и мотивы) Реперткома можете узнать из приложенного документа. Мне кажется, что отзыв Реперткома не далек от истины. Тем не менее я не возражаю против того, чтобы дать театру сделать опыт и показать свое мастерство. Не исключено, что театру удастся добиться цели. Культпроп ЦК нашей партии (т. Стецкий) поможет вам в этом деле. Суперами будут товарищи, знающие художественное дело. Я в этом деле дилетант.
Привет! И. Сталин».
Во МХАТе начались репетиции. Читка пьесы самим автором на мхатовской труппе в ноябре 1931-го прошла феерически.
«Первый, даже не смех, а хохот всей нашей тогда такой благовоспитанной труппы раздался на первых же репликах, – вспоминала Софья Пилявская. – Сам автор ждал тишины с каким-то даже отрешенным лицом. Читал Николай Робертович невозмутимо, ровным голосом, а слушатели давились от смеха: так ясно вставала вся картина "драмы" семьи Подсекальниковых. Кто-то из наших стариков, кажется Иван Михайлович Москвин, простонал что-то вроде: "Ох, погоди, дай отдышаться!" Такова была сила его таланта, сила артистизма, сила острейшего юмора, за которыми стояли глубокая мысль и точная задача смелого драматурга».
Самому Николаю Эрдману театр Мейерхольда был, конечно, ближе Художественного. По воспоминаниям жены драматурга, балерины Натальи Чидсон (на ней Эрдман женился после войны), ко МХАТу «Николай Робертович относился критически. Смеялся над тем, что там на сцене пьют чай, потеют, утираются полотенцем и тому подобное. Называл это бытовизмом и скучищей». Впрочем, Эрдмана в плане МХАТа интересовали не только дела творческие – в то время у него вовсю развивался роман с молодой актрисой Ангелиной Степановой.
Что же касается Художественного театра, то для него обращение к пьесе Эрдмана было важным и в смысле привлечения новых талантливых советских авторов (за это ратовал завлит Павел Марков), и в плане эстетическом. Марков это хорошо понимал. В 1932 году, выступая с лекциями для режиссеров, он так говорил об Эрдмане: «К драматургии он пришел от поэзии. Слушая его чтение, удивляешься своеобразию манеры, в которой построена и произносится им фраза. Для нас очень интересна работа над его пьесой, потому что она требует какого-то нового ключа, лежащего вне привычных приемов МХАТ».
Поиски ключа к «Самоубийце» продолжались полгода. В это время Всеволод Мейерхольд, обнадеженный тем, что МХАТу репетировать разрешили, тоже начал готовить спектакль по пьесе Эрдмана. Роль Подсекальникова была отдана Игорю Ильинскому (во МХАТе главную роль готовили Василий Топорков и Михаил Яншин). Единственный показ трех последних актов «Самоубийцы» в ГосТИМе состоялся 15 августа 1932 года, после чего спектакль Мейерхольда был закрыт. Что автоматически означало и запрет пьесы.
«Обжаловать запрет было практически невозможно, – пишет о финале этого печального сюжета Анатолий Смелянский в книге «Михаил Булгаков в Художественном театре» – "Спросите прямо Авеля Сафроновича: ставить нам пьесу или же отказаться? – просит Станиславский В. Сахновского. – Я стоял за нее ради спасения гениального произведения, ради поддержания большого таланта писателя". "Ставить… или же отказаться?" – эта унизительная и немыслимая еще несколько лет назад конструкция, обращенная к А. Енукидзе, вциковскому куратору МХАТ, уже считается нормой новой театральной жизни».
В то время круто повернулась и судьба самого Эрдмана. В 1933 году он, вместе со своим соавтором Владимиром Массом, был арестован в Гаграх на съемках фильма «Веселые ребята». Эрдману присудили три года ссылки. Ангелина Степанова ездила к нему в Енисейск, добилась перевода возлюбленного в Томск, где были более щадящие условия содержания. Но это уже совсем другая история.
Итак, 3 и 4 сентября «Самоубийца» Николая Эрдмана на Основной сцене Художественного театра!
Постановка и сценография: Николай Рощин
Художник по костюмам: Екатерина Коптяева
Художник по свету: Иван Виноградов
Автор и режиссер видеосцен: Николай Рощин
Видеохудожник: Михаил Купрыгин
Композитор, звуковое оформление спектакля: Иван Волков
В ролях: Иван Волков, Юлия Чебакова, Янина Колесниченко, Игорь Золотовицкий, Ксения Теплова, Александр Семчев, Алексей Варущенко, Алексей Кирсанов, Алексей Агапов, Владислава Сухорукова, Павел Ващилин, Ольга Литвинова, Ульяна Глушкова, Мария Сокольская, Илья Козырев, Мухтар-Али Мурзин, Арсентий Журид, Татьяна Розова, Галина Киндинова, Римма Коростелева.
Фото с репетиций Александры Торгушниковой
Генеральный спонсор театра – Банк ВТБ
Также будет интересно:
