Недавно мы задали подписчикам вопрос: «Барон Мюнхгаузен – подлинное лицо или вымышленный персонаж?» Почти половина ответивших сказала, что вымышленный. А вот и не так! О том, каким был барон Мюнхгаузен и какие приключения он пережил, читайте в нашем тексте. И приходите на спектакль Виктора Крамера «Враки, или Завещание барона Мюнхгаузена» с Константином Хабенским в главной роли, премьеру этого сезона.
Все смешалось в доме Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена. Нет, не сам барон и не его домочадцы нарушили размеренное течение жизни в усадьбе, расположенной на берегу реки Везер в городе Боденвердере, что в Нижней Саксонии. Опасность пришла извне и с каждым месяцем становилась все более явной, доводя барона до бешенства.
Началось с малого. Однажды в 1781 году на улочках Боденвердера появились чужаки. В небольшом городке все на виду и сторонние зеваки сразу бросились в глаза. Бдительные горожане осведомились, что им нужно. Оказалось, им нужен человек по фамилии Мюнхгаузен, они слышали, что он тут живет. Зачем? Да просто посмотреть на него. Говорят, он невероятный путешественник, а скорее – невероятный враль, ведь совершенно невозможно поверить в то, что про него рассказывают. Кто рассказывает? Да вот, истории о его похождениях в журнале напечатали – «Путеводитель для веселых людей» называется. Фамилии там, конечно, нет, но написано: «г-н М-х-з-н, живущий неподалеку от Ганновера». Догадаться нетрудно, он!
Жители Боденвердера напряглись. Мюнхгаузена в городе не любили. За строптивость, за то, что ведет себя как хочет. То не уплатит пошлину в срок, то пустит пастись скот на чужие земли. То мост построит от усадьбы через речку, потому что в обход до своих полей ему идти, оказывается, лень. А что по новому мосту в город может беспрепятственно проникнуть всякий сброд, его не волнует. И сброд, что характерно, действительно проник, впрочем, не благодаря мосту, а из-за побасенок барона. Дорассказывался!
В том, что всему виной длинный язык Карла Фридриха Иеронима, в Боденвердере не сомневались. Все знали, что у барона в поместье павильон, где он любит развлекать своими рассказами гостей после обеда. И что, отправляясь на охоту, он частенько заезжает в Геттинген, чтобы выпить в трактире «Король Пруссии». Там его рассказы особенно любят слушать. Возможно, как раз кому-то из завсегдатаев этого заведения так приглянулись цветистые байки барона, что их напечатали в журнале.
В 1783 году в «Путеводителе для веселых людей» появилась еще одна публикация с анекдотами из жизни Мюнхгаузена. А через два года в Лондоне вышла целая книга – «Рассказы барона Мюнхгаузена о его изумительных путешествиях и кампаниях в России». Подписи автора на ней не стояло, но книга имела бешеный успех и за год выдержала несколько переизданий. Вскоре и в Берлине напечатали «Удивительные путешествия на суше и на море, военные походы и веселые приключения барона Мюнхгаузена, о которых он обычно рассказывает за бутылкой в кругу своих друзей». Снова анонимно. Поток зевак в Боденвердер усилился до такой степени, что слуги барона были мобилизованы ограждать от них хозяина. Мюнхгаузен мечтал подать в суд – но на кого? Авторы изданий – Рудольф Эрих Распе и Готфрид Август Бюргер – не случайно не поставили на обложках своих имен. Так что барону пришлось смириться. Непрошенная слава мучила его до самой смерти, последовавшей в 1797 году.
Там, за горизонтом
Почему же истории о приключениях барона пользовались такой невероятной популярностью? Ну, во-первых, в молодости он действительно кое-что повидал. В 15 лет стал пажом князя Брауншвейг-Вольфенбюттельского Фердинанда Альбрехта II, а после скорой его кончины – пажом и одного из сыновей князя, принца Антона Ульриха. Принцу прочили брак с русской принцессой Анной Леопольдовной, так что вскоре Мюнхгаузен вместе со своим господином оказался в неведомой России. В 1739 году присутствовал при венчании Антона Ульриха с Анной Леопольдовной, преданно выполнял обязанности пажа, позже перешел на военную службу. Участвовал в сражении при Ставучанах – шла Русско-турецкая война. Был командующим первой ротой кирасирского Брауншвейгского полка. Хорошо изучил тонкости жизни русского двора.
В 1750 году барон отлучился на родину, чтобы вступить в наследство, и обратно в Россию не вернулся. Пора было осесть на своей земле, в родовом гнезде, к тому же Мюнхгаузен стал семейным человеком (еще в 1744 году он женился на Якобине фон Дунтен, дочери знакомого дворянина из Риги). Но молодость, проведенная в экзотической стране, волновала земляков Мюнхгаузена, и барон конвертировал этот опыт в застольные рассказы.
И тут возникает «во-вторых». Это было время огромной веры в человеческий разум, эпоха Просвещения. Казалось, все человеческие беды идут от отсутствия знаний о мире, и достаточно добыть эти знания, как все изменится к лучшему. Очень многие хотели увидеть что-то дальше собственного носа, но не у всех это получалось. Истории про Мюнхгаузена, как сказали бы сегодня, попали в тренд. Книги о путешествиях переживали бум – кстати, само понятие бестселлера возникло именно в XVIII веке. Бестселлерами стали «Приключения Робинзона Крузо» Дефо и философская повесть Вольтера «Кандид», где герой вдоволь постранствовал по миру, прежде чем пришел к мысли, что в жизни надо просто «возделывать свой сад». Бестселлером были и «Путешествия Гулливера» со всеми их лилипутами, великанами, говорящими лошадьми и летающим островом Лапута. Конечно, в последнем сочинении читателей волновала и сатира на современные нравы, но не только она – поражали сами фантастические образы, придуманные Свифтом.
Безудержная фантазия и была третьей причиной популярности Мюнхгаузена. Ведь если вдуматься, что, как не полет фантазии, двигало человечеством еще с эпохи Великих географических открытий? Фантазия заставляла заглянуть за горизонт уже изведанного, толкала на освоение новых земель, на совершение научных прорывов. Невероятные приключения Мюнхгаузена раскрепощали воображение читателя. Они давали ощущение свободы.
Дети барона М.
Есть чувство, что вольный дух рассказов барона подходит не каждой эпохе. Некоторые времена его, очевидно, не принимают, исторгают из себя, в других же, наоборот, этот герой располагается весьма вольготно. Скажем, тектонический сдвиг, произошедший в России во время революции 1917 года, замах на полную переделку мира с Мюнхгаузеном вполне соотносился. Вряд ли можно считать случайностью, что именно в 1920-е увидело свет и стало необычайно популярно в СССР переложение книги Распе, созданное Корнеем Чуковским, притом что переводы на русский язык историй барона выходили в России и раньше. Правда, у Чуковского байки Мюнхгаузена стали сугубо детским чтением, и в книге «От двух до пяти» Корней Иванович рассказывал, как бурно реагировали на эти истории дети: «С чувством нежнейшей благодарности к автору я читал под взрывчатый хохот детей и про топор, залетевший на луну, и про путешествие верхом на ядре, и про отрезанные лошадиные ноги, которые паслись на лугу, и, когда я на минуту останавливался, дети кричали: “Дальше!”» Одновременно у советских чиновников барон вызывал подозрения: безудержное вранье – это как? Зачем оно? Это же бессмыслица. И книга Корнея Чуковского подвергалась нападкам педагогов, пока в ее защиту не выступил Максим Горький.
А блестящую повесть Сигизмунда Кржижановского «Возвращение Мюнхгаузена», написанную в 1929 году, просто не напечатали – свет она увидела лишь в перестройку. Впрочем, автор легко отделался, могли бы и посадить, и расстрелять за такие, например, пассажи о Москве начала 20-х, в которую по сюжету попадает барон: «Съестные лавки – к моменту моего приезда – были заколочены, и только у их вывесок с нарисованными окороками, с гирляндами сосисок и орнаментом из редисочных хвостов или у золотых скульптурных изображений кренделей и свиных голов стояли толпы сгрудившихся людей и питались вприглядку. В более зажиточных домах, где могли оплатить труд художника, обедали, соблюдая кулинарную традицию по-старому. У стола: на первое подавали натюрморт голландской школы с изображением всевозможной снеди, на третье – елочные фрукты из папье-маше».
И, конечно, не случайно появление в 1979 году, в застойные годы, телефильма Марка Захарова «Тот самый Мюнхгаузен» по пьесе Григория Горина. Истории о бунте личности против лжи и уравниловки и о том, что трусость, преследование собственной выгоды уничтожают в человеке главное – помните, как Мюнхгаузен – Олег Янковский в какой-то момент остепенился, устроился работать продавцом цветов, и Марта его бросила? И как потом он стряхнул с себя эту «нормальность», будто наваждение? Вообще одна из главных черт барона, в какие бы одежды он ни рядился, – верность самому себе. И в этом он абсолютно честен.
Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен умер бездетным. Но у его литературного героя потомков предостаточно. Черты Мюнхгаузена можно разглядеть во многих персонажах. Скажем, в Христофоре Бонифатьевиче Врунгеле, придуманном советским писателем Андреем Некрасовым в середине 1930-х. То, как ловко капитан яхты «Беда» выходил из затруднительных положений, сделало бы честь самому барону. Взять хотя бы победу в парусной регате, когда Врунгель стал одну за другой открывать бутылки шампанского, и возникшая реактивная тяга унесла яхту далеко вперед.
Проглядывают черты Мюнхгаузена и в другом капитане – уже космического корабля – Ийоне Тихом, герое цикла рассказов польского фантаста Станислава Лема. Книга Лема «Звездные дневники Ийона Тихого» увидела свет в середине 50-х, когда человечество было увлечено темой покорения космоса. Чему только не стал свидетелем Ийон во время своих невероятных странствий по планетам, в каких только передрягах не побывал. Но все ему оказалось под силу: и возглавить программу по исправлению истории, и разоблачить цивилизацию людей, которые маскируются под роботов, и встретить самого себя в петле времени.
Список этот легко продолжить. Ведь, как говорит старый слуга в повести Сигизмунда Кржижановского «Возвращение Мюнхгаузена»:
«Барон не вернется. Потому что не уходил».
Иллюстрации Гюстава Доре, 1872 год.
#культура #спектакль #исторические факты #мхт #мхт им чехова #театр
Также будет интересно: