Фрэнсис Росси вот уже почти 60 лет является фронтменом Status Quo: Британский институт, их любят и ненавидят в равной мере.
Фрэнсису Росси сегодня исполняется 75, и 59 из этих лет он стоял во главе одной и той же группы, Status (сначала называвшейся The Spectres, а потом Traffic Jam). В 2019 году он дал откровенное интервью журналу Classic Rock, где рассказал о группе, хороших и плохих временах, наркотиках, и своих сложных отношениях с партнером по группе, покойным Риком Парфитом.
Он вырос католиком, и у него есть признание. В своей домашней студии Фрэнсис Росси вспоминает момент в 1967 году, когда в восемнадцать лет он написал песню, ставшую первым хитом Status Quo. Он поднимается со своего кресла рядом с микшерным пультом, чтобы взять акустическую гитару с полки на стене.
“Как сказал Леннон, нет ничего нового под солнцем”, - говорит Росси с ухмылкой. После быстрой настройки он играет вступление к Hey Joe, мифической балладе о убийстве, прославившейся в 1966 году, когда она стала хитовым синглом Jimi Hendrix Experience. Затем, с минимальными изменениями, он плавно переходит к Pictures Of Matchstick Men от Quo, поёт в своем знакомом носовом тоне: ‘When I look up to the sky, I see your eyes, a funny kind of yellow’. Он делает паузу и поднимает бровь. “Все”, говорит он, “было украдено откуда-то”.
В беседе с Фрэнсисом Росси, чья история отражает его характер, много таких признаний. Некоторые веселые, некоторые грустные. Все рассказано в манере, столь непритязательной, как тяжелый рок-н-ролл, сделавший Status Quo одной из самых успешных британских групп всех времен.
Место, где живет Росси, в Пурли, южный Лондон, находится всего в 16 км от места его рождения, в Форест-Хилле, 29 мая 1949 года. Большой дом с белыми стенами находится на частной дороге, спрятан за высокими воротами. Студия звукозаписи в деревянном пристройке, расположенном на обширной территории, - это место, где записывались последние несколько альбомов Quo с ритм-гитаристом Риком Парфитом в годы, предшествовавшие его смерти в Рождество 2016 года в возрасте 68 лет.
Здесь же Росси записал свой последний альбом We Talk Too Much в сотрудничестве с певицей Ханной Рикард. И название альбома отражено в его предстоящей автобиографии I Talk Too Much, написанной совместно с Миком Уолом из Classic Rock.
“Такой я есть”, - говорит Росси. "Некоторые люди могут перепить кого угодно, а я могу говорить часами кряду."
В этот темный зимний день, одетый в удобный синий флис и джинсы, и потягивая кофе из кружки с логотипом Quo, Росси проводит лучшую часть двух часов, рассказывая историю своей жизни с необычайной степенью откровенности. В сердце этой истории - группа, которой он руководил 52 из своих 69 лет, и в этом - его долгие и порой трудные отношения с Парфитом.
У Росси было немало негативных публикаций за годы. Он ссылается на недавнее интервью для таблоидной газеты, где его неправильно процитировали о деньгах. “Они меня действительно разорвали в клочья”, - говорит он. Но он признает: “Такова игра, и я позволяю себе быть ее частью”.
Сегодня нет никаких запретных тем: соперничество между Quo и другими группами, а также между ним самим и Риком Парфитом; хорошее и плохое в употреблении наркотиков; чувство вины, которое испытывает Росси за то, что ставил группу выше своих детей; горькие чувства, которые все еще остаются между ним и его бывшими коллегами по группе Джон Когланом и Аланом Ланкастером; ужасный опыт наблюдения за тем, как Парфит переживает почти смертельный сердечный приступ; обвинения со стороны многих фанатов Quo, что Росси поступил неправильно, продолжая существование группы после смерти Парфита.
Но есть также много того, над чем он может посмеяться: хорошие времена с Риком, веселье, которое он испытал с Дэвидом Боуи и Фредди Меркьюри; момент за кулисами Live Aid, когда Росси решил, что Элвис Костелло - мягко говоря, “козел”. Как говорит Росси с широкой улыбкой: “У меня действительно есть некоторые отличные истории…”
Вам исполняется семьдесят в этом году. Как вы к этому относитесь?
Мой иглотерапевт сказал мне: “О, у тебя еще целая жизнь впереди”. Но ей тридцать. Для нее двадцать лет - это долго. Не для меня. "Надеюсь, я к тому времени уже не буду так бегать, как сейчас. Старею, знаете ли..."
Вы изменили свой образ жизни в последнее время?
Я больше не курю травку. Бросил год назад. Она делала меня таким негативным. Но я бросил, и негатив ушел. Я все еще выкуриваю по одной сигарете в день.
Значит, сейчас вы хорошо чувствуете себя в жизни?
"Все дело в том, чтобы наслаждаться путешествием. Я недавно об этом задумался, когда мы с Эндрю [Боуном, клавишником Status Quo] сидели и музыку писали. Я действительно не хочу делать еще один альбом Quo. Я не с нетерпением ждал этого процесса. Но у нас получилась новая песня. И я сказал ему: “Знаешь, мне очень понравилось писать ее”. Он спросил меня, что я думаю о песне. Я сказал: “Мне по барабану, на самом деле”. Важно наслаждаться процессом."
Значит, вы будете продолжать заниматься музыкой, с Quo или без них?
Да. Это не обязательно должна быть Quo.
Что вами движет? Вы не можете нуждаться в деньгах.
"Ну, я не так богат, как люди думают. Мне нравится мой образ жизни, но жить здесь не дешево. Я только что отдал две с половиной тысячи за работы по саду, вот так вот."
Наверняка у вас достаточно денег?
Группа зарабатывает столько-то, а у меня остается столько-то. Потом я плачу сорок пять процентов налогов.
Вы много денег профукали в прошлом?
В семидесятых я платил восемьдесят процентов налогов, а остальное просто профукал. Ты употребляешь наркотики, покупаешь самолеты - ну, Рик это делал - разводишься, тебя кидают. Но у меня все в порядке. Я не бедный.
Тогда зачем продолжать работать?
Должно быть, это эго. Я читал статью о успешных мужчинах, как они сильно мотивированы, эгоистичны и знают только одну вещь. И я подумал: “Это я”. Моя первая жена ушла. Моя нынешняя жена - мне нравится так говорить - позволяет мне быть одержимым этим.
Есть ли у вас чувство вины во всем этом?
Я не могу быть хорошим отцом, потому что у меня было восемь детей, а карьера была на первом месте. Я был на рождении моего первого сына, в августе шестьдесят седьмого. Мне тогда было восемнадцать, чуть перед тем, как я написал Matchstick Men. Но некоторые из других рождений я пропустил, потому что работал. Об этом я жалею, но только оглядываясь назад. В то время я хотел только карьеру.
Ваш отец был итальянцем - его семья владела известными мороженными Rossi - а ваша мать была ирландкой. Как факт вырастания в южном Лондоне в семье иммигрантов повлиял на вашу личность?
Многое из этого - это фасад. Я был из этой странной итальянской семьи, поэтому я произносил слова по-другому. Мне говорили: “Ты так говоришь, как будто из театра вышел, не так ли, малой?” Эта грубая атмосфера южного Лондона была для меня страшной. Поэтому я просто делал вид, что я такой же, как все. Рик тоже так делал.
Вы впервые встретили Рика Парфита в курортном лагере Butlin’s в Майнхеде в 1965 году, когда Status Quo играли там. Вы все еще хорошо помните тот день?
Это было двадцать девятого мая. Я вошел в лагерь, и через две минуты я встретил Рика. Он был в группе с этими двумя птичками, близнецами. Их звали The Highlights. Он любил позубоскалить, но в то время все так делали. Он смотрел, как мы проводим звуковую проверку, и позже сказал мне, что тогда уже знал, что хочет войти в группу. Значит, у него была цель.
Каким был молодой Рик?
Он обладал великолепным качеством - вы хотели, чтобы он вам нравился. Первый концерт, на котором он выступал с нами, был в Welcome Inn в Элтхеме, и он одолжил одежду, в которой я женился - зелено-желтый полосатый пиджак, розовая рубашка и белые брюки. Но он не учил песни, поэтому весь вечер делал вид, что играет. Остальные хотели от него избавиться, но я сказал: “Нет, он мне слишком нравится”.
Когда Pictures Of Matchstick Men достигла 7 места в британском чарте, вы стали поп-звездами. Это было все, шампанское и кричащие девушки?
Нет. Я думал, что когда у нас будет хит, все будет хорошо. Но ты просыпаешься следующим утром, и единственная разница в том, что ты продал несколько дисков. И если ты думал, что тяжело пробиться, то еще тяжелее удержаться на плаву.
Pictures Of Matchstick Men теперь считается классикой эпохи психоделии. Действовали ли какие-то ‘влияния’, когда вы ее писали?
Наркотики? Нет. Я даже не знаю, что означает эта песня. И до сих пор не знаю.
Правда?
Она просто звучала хорошо в то время. И я никогда не думал, что этот звук вернется. Но потом, много лет спустя, появились Oasis.
‘Quoasis’, как некоторые говорят.
Да. Ха ха. Не ново ли?
К началу семидесятых ‘настоящий’ Quo появился.
Этот переход, о котором говорили, что мы никогда не сможем сделать - Quo становятся ‘тяжелыми’!
Как известно, у вас был момент озарения, когда вы услышали Roadhouse Blues от The Doors.
Мы с Риком были в Билефельде, в Германии, в месте, называемом X Club. Мы смотрели, как танцуют эта девушка и парень, и то, как они двигались под Roadhouse Blues, было просто феноменально. Так что из этой песни и появился характерный буги-шаффл Quo в 12 тактов. Это были мы: rinky dinky dink…
Большинство фанатов считают Piledriver 1972 года первым определяющим альбомом Quo. Согласны ли вы?
Да. Мы начали вести двойную запись гитар. Это сделало звук более мощным. Обложка была забавной, правда - мультяшный горилла с бомбой. Какое отношение это имеет к Piledriver? Никакого.
Как вы относились к другим тяжелым рок-группам, которые были вокруг в то время?
О, Black Sabbath! Ч**рт как круто, не так ли? Не как эта пафосная Queen!
Они тоже издевались над вами?
Ну, все считают, что они лучше, чем Status Quo. Они так и говорят. “Любой может это сделать”. Ч**рт как тупые! Им нравилось, что мы рядом, чтобы они могли сказать, что лучше нас. Но мы тоже были такими. Ты хочешь быть лучше всех. И у нас была самая фантастическая последовательность.
Кто были ваши знаменитые друзья в те дни?
Мы всегда хорошо ладили с ребятами из Queen и с Регом.
Вы имеете в виду Элтона Джона?
Когда я впервые встретил его, он был Регом. Теперь, видимо, нам не разрешено его так называть. Но для меня он всегда был Реджи. А Рик и Род Стюарт были такими хорошими друзьями, всегда упивались вместе. Вот что я пропускаю из тех дней. Мы все были друзьями, радовались успеху друг друга.
Правда в том, что наркотики заставляют тебя чувствовать себя великолепно - поначалу. Я помню, когда мы делали Mystery Song [в 1976 году]. Мы оставили Рика в студии на одну ночь, он сидел на табурете, играл: da da da, da da da… Мы вернулись утром и сказали: ‘Ты в порядке?’ Он сказал: ‘Я еще не был дома!’ Все еще под кайфом.
Кокаин был логичным следующим шагом для вас?
Вот еще одна ложь: марихуана приводит к более тяжелым наркотикам. К кокаину меня привел алкоголь. Как только ты напился алкоголя, ты стаешь Джеком Попрыгунчиком. “Давай же, дай нам кокаина!” Я боялся наркотиков, но на некоторое время стал кокаиновым зависимым. "Меня очень бесит, когда люди говорят о ‘рок-н-ролльном образе жизни’. Нет, нам позволяют все. Мы зарабатываем деньги для людей, и нам позволено делать все, что хочется. Конечно, это иногда переходит границы разумного, но такова жизнь звезды."
Долгое время группа была сплоченным коллективом. Настолько сплоченным, что в ранних турах семидесятых вы собирались в номере отеля, чтобы смотреть порно.
Это было в Германии. У отеля были девушки, которые кричали: “Переспи со мной, англичанин?” Но мы были заняты внутри, ‘полировались’. Не стоит постоянно рассказывать эту историю. Чем старше я становлюсь, тем больше я стыжусь этого.
Как вы думаете, что изменило ваши отношения с Риком?
Все меняется, когда мы взрослеем, женимся и заводим детей. Когда мы молоды и в группе, мы против всего мира. Потом появляются деньги, и это уже: “У этого парня больше, чем у меня”. И все пошло не так. Это было около семидесят седьмого, после Rockin’ All Over The World, Рик начал выпячивать себя. Он сказал мне: “Я устал быть вторым номером”. Я сказал ему: “Не делайте этого”. Он был моим другом, человеком, которого я любил, и он всё портил.
Он чувствовал то же самое по отношению к вам?
Наверное. Я был козлом, и Рик был козлом. Вот тогда мы с ним и начали дрейфовать в разные стороны. Смею сказать, что так произошло со всеми этими классическими рок-партнерствами, так сказать. И потом разные люди подпитывали эго Рика. Он пытался жить этим образом, который, как его убедили, должен был быть его истинным ‘я’. В Рике, которого я любил и знал, не было много мужского эго. У него было эго, но оно не было мачо вообще.
13 июля 1985 года в одну минуту прошлой двенадцати Quo открыли Live Aid с Rockin’ All Over The World. В стадионе Уэмбли было 72 000 человек, а по всему миру смотрело почти два миллиарда. Вы представляли себе, насколько знаменательным это событие станет?
О, нет. Надо отдать должное Бобу Гельдофу. Он заставил всех это сделать. Когда он попросил нас, я сказал: “Слушай, Боб, мы не репетировали, будем звучать как куча дерьма”. Он сказал: “По барабану, как вы звучите, вы - те, кто нам нужен!” Позже я узнал, что он то же самое сказал The Who, всем. Забавно было то, что все старались не открыть концерт. Но когда мы почувствовали вибрацию, идущую от этой аудитории, я подумал: “О, погоди-ка, я понимаю!” "Это был самый эмоциональный концерт в моей жизни, полный эйфории."
В июне 2016 года после концерта Quo в Турции у Рика случился сердечный приступ, и вы стали свидетелем того, как его реанимировали. Вы можете описать, что произошло?
Он был мертв. Мы все стояли там, как его тащили с кровати, и он ударился о пол. Они пробовали все возможные методы реанимации, и я просто не мог понять, почему они так мучают его.
Что-то изменилось между вами и ним после этого?
Когда я поехал его навещать, хотя его сыновья говорили, что он в порядке, нет, он не был в порядке. Он был совсем другим. Он говорил со мной, как будто мы вернулись в 1984 год или что-то вроде того. Думаю, он понял, что, вероятно, не проживет так долго, как я, потому что у него постоянно были серьезные проблемы с сердцем. Но мы раньше шутили об этом - кто из нас умрет первым. Эндрю [Боун] говорил, что Фрэнсис Росси умрет с косяком в руках, а Рик Парфит умрет от передозировки на фабрике Мandrax. Звучит мрачно, но вот какими мы были. А потом, в Рождество, мне позвонили: “Рик умер”.
Вы готовились к этому?
Мы знали, что Рик умрет, но реальность этого была такой удар. Я услышал голос Рика в ушах: “Видишь, Фрэйм” - он всегда называл меня Фрэймом - “по крайней мере я не умер в день концерта”. И я засмеялся. Я подумал, это было бы по-риковски. Он знал, что если бы он умер в день концерта, нам пришлось бы отменить его. А мы слишком ‘шоу-бизнесовые’ - мы не отменяем.
Как это повлияло на вас на более глубоком уровне?
После его смерти меня спрашивали: “Ты плакал?” Нет, не плакал. Но однажды плакал, когда был в автобусе в турне. Я включил оригинальную версию этой песни Рика All The Reasons [с альбома Piledriver]. Рик писал прекрасные маленькие песни. All The Reasons - это ч**рт как прекрасно. И на секунду я подумал: “Вот он” - вот тот парень, которого я любил.
Вы думали, в дни после смерти Рика, что Quo закончены без него?
Я не знал, что я собираюсь делать.
Он продолжил бы существование группы, если бы вы умерли первым?
Да. Мы оба это знали. Одна из вещей, которая поддерживала Quo в первые годы, была то, что нас считали безрассудными авантюристами, которые играют одну и ту же старую музыку и долго не продержатся. "О, правда?" - думали они. Мы собирались бороться. То же самое случилось, когда мы расстались с Когланом и Ланкастером: "Ничего хорошего без этих двух". "Правда?" - снова говорили они.
То же самое говорят сейчас.
Я читал комментарии: "О, ему пора остановиться. Он ничего не сможет без Рика". Ладно, возможно, эти люди правы. Но их слова заставили меня подумать: "Я вам докажу". Я благодарен всем тем, кто считал, что я не смогу без Рика, так же, как Рик и я благодарили всех тех, кто говорил, что мы не сможем без Ланкастера и Коглана. Потому что, во-первых, мы смогли, а во-вторых, наверное, я смогу. И уже смог. На некоторых концертах, которые мы дали за последние два года, я подумал: "Это лучше, чем секс". В конечном счете, это все равно Status Quo.
Quo недооценивают?
…Я не могу сказать, что Status Quo недооценивают. И я действительно не знаю. Кое-что из того, что мы сделали, довольно простое. Я слушаю некоторые из наших альбомов и думаю: “Боже, это ужасно”. Я слушаю другие альбомы и думаю: “Черт возьми, это волшебный момент”. Некоторые люди считают Status Quo священным. Я не совсем так это понимаю. Как и у любой другой группы, у нас было несколько фантастических моментов и немного дерьма. Единственная группа, которую я никогда не видел занимающейся каким-либо дерьмом, были The Beatles, и, возможно, the Eagles.
Существует так много классических песен Quo: Caroline, Down Down, Rain… Какой из них ты гордишься больше всего?
"Есть песни, которые я писал годами и которые хочу, чтобы люди любили, и есть несколько, которые я просто обожаю, независимо от того, нравится ли они кому-то еще. "Время Маргариты" - одна из них. "Все, что мы действительно хотим сделать" [из Rock ’Til You Drop, 1991] - еще одна, и "У нас язык заплетается" [из "В поисках четвертого аккорда", 2007] - тоже. Это песня о любви, которая заставляет меня чувствовать себя немного неловко, но она очень дорога моему сердцу."
Оглядываясь назад, вы о чем-нибудь сожалеете?
Я не знаю. Я просто сделал все, что мог. Я был эгоистичен, как и все мы. Мы люди.
А вы думаете о том, как бы вы хотели, чтобы вас воспринимали?
Нет. Это слишком много эго. Я просто хотел бы, чтобы люди считали меня нормальным парнем, а не каким-то злобным ублюдком. Это все, что я могу попросить.
Фрэнсис Росси - легенда рок-н-ролла, который продолжает писать свою историю и дарить свою музыку миру. Он честен с собой и со своими фанатами, не боясь признавать свои ошибки и не пытается создавать фальшивый образ. Он просто делает то, что любит, и это заставляет его сердце биться быстрее, чем любой секс.