Журавлиный клин 22
С раннего утра дом находился в движении. Ханна и Томас уезжали, Эмма тоже ехала с Лукасом проводить детей, посмотреть на их квартиру, обустроить в ней всё, как надо. В машину носили сумки и свертки, вещей набралось много. Ханна с Женей простились накануне. Сейчас он специально мел дорожку неподалеку, чтобы наблюдать за происходящим и видеть, хотя и недолго, Ханну.
Когда машина скрылась из виду на душе стало совсем тоскливо. Женька бросил метлу и пошел в свою комнату.
Эмма оставила ему тысячу наказов, но делать ничего не хотелось. Он лег на кровать и замер. Мысли были тяжелые, грустные.
Часы указывали, что времени прошло довольно много, пора вставать и приступать к выполнению заданий. Женька не сомневался, что Эмма с особой тщательностью будет проверять, так ли всё исполнено, как она приказывала.
Машина подъехала к вечеру. Уставшая хозяйка прошла в дом, даже не взглянув на Джорга. Через какое – то время она вынесла пустой дойник и кусок хлеба.
- Подои, - отдала распоряжение.
Женька хотел удостовериться, правильно ли он понял, что ему нужно доить корову. Эмма в ответ только махнула рукой.
Женьке не приходилось этого делать раньше. Он, конечно, видел, как маманя весело чиркала веселые струйки, но как это делать самому – не представлял.
Корова терпеливо стояла, пока парень приспосабливался к новой деятельности. Пару раз животное пинало ведро копытом и оно летело, расплёскивая содержимое по всему хлеву.
Руки и ноги Женьки от напряжения дрожали, на лбу выступил холодный пот. Всех больше он боялся, что придет Эмма и тогда Женьке точно несдобровать. Но Всевышний услышал Женькины молитвы и Эмма так и не появилась, хотя времени прошло довольно много.
Молока получилось меньше, чем всегда. Женька не стал наливать себе в кружку, и даже добавил в ведро водички. До нормы всё равно не дотягивало, но разбавлять водой еще, он не решился. С повинной головой понес подойник в дом.
Эмма ходила с завязанной головой, стонала, но при виде недостающего количества начала ругаться. Она кричала и Женька понял, что назавтра он лишается всякой еды.
На утро Эмма опять велела доить корову Женьке. И вечером тоже. Он уже быстрее справлялся с работой, проявляя ловкость.
Слово свое Эмма сдержала. Женя весь день сидел на голодном пайке. Выручали сухари, которые он сушил, когда Ханна приносила ему хлеба. Он решил, что и впредь будет делать запасы.
Осень сокращала объем работ. Теперь Женька в свободное время ходил в глухую поляну и носил сухие ветки. Он даже спустился в обрыв и проверил свою землянку. Ничто в ней не изменилось. Была она маленькой и сырой. К зимней жизни совсем не пригодна, но пересидеть в ней один – два дня было можно.
В дождливые дни дел оставалось совсем мало. Скотина уже не паслась. Требовалось ее кормить и содержать в чистоте. Еще Женя носил дрова на кухню. Эмма сама топила печи. На учете было каждое полено.
Свой хворост Женька тоже экономил. Хотя рассчитывал натаскать еще палок, когда землю скует морозом. В легкой одежде он мерз. Просить теплые вещи не смел, знал, что хозяева видят, в чем он ходит. В комнате тоже было не жарко. Тепло от печки быстро улетучивалось. Он старался сидеть возле огня. Выручал чай, когда он заваривал сбор, данный ему Ханной.
Женя вспоминал ее каждый день и очень тосковал. Доставал брошку Гали, вертел ее в руках, а думал о Ханне.
Во сне снилась родная деревня. После таких видений Женька целый день ходил сам не свой. Слезы непроизвольно наворачивались, стоило усилий, чтобы сдержать рыдания.
Однажды он услышал, как хозяйка говорила мужу, что к Рождеству нужно купить индейку. На праздник должны были приехать Томас и Ханна. Это известие обрадовало Женю. К тому же, он отметил, что довольно сносно понимает разговорную речь. При этом скрывая от хозяев данный факт. Они частенько разговаривали при нем, не предполагая, что Джорг знает, о чем они ведут речь.