Всего лишь сутки ждать осталось встречи,
И всем невмоготу, уже б скорей.
И под горою встретятся и те, и эти,
Добро и зло, родители и дети,
И мудрый Гриша, воин-водолей...
(Эпиграф от читателя Андрея).
Туманы прошлого рассеялись. Артем обессиленно опустился на стул; сидел, вздыхал и нашептывал под нос непонятное. Фотиния не торопила, пусть переварит новые знания. Гость же повздыхал, повздыхал, да и заговорил совсем о другом.
- Август… - произнес тоскливо. – Чувствуется, как к лету все чаще и чаще заходит на чай подружка осень. Заходит и с каждым разом засиживается все дольше и дольше. Удивительно, но именно за это я и люблю август.
- Красиво сказал… - покачав головой, ворожея не сдержала улыбки.
- Так это ты научила! Научила подмечать каждую мелочь и восторгаться. Ко всему относится как к живому! Даже к мусорному баку, у которого вполне может случиться ранимая душа. А как ты описывала времена года и месяцы? Дерзкий июнь, бесшабашный июль и рассудительный август! Твои же слова? Помнишь? – Артем вскочил и забегал вокруг стола. – Сотый раз повторюсь, ты необыкновенная! Только ты так можешь растворяться в окружающем мире или природе, или … не знаю, как правильно выразить мысль. Когда мы с тобой переплывали озеро, ты становилась водой, рыбой, утками и камышом… Становилась всем, что рядом. Ты учила, не бояться противной водоросли, что цеплялась за ноги и грозила увлечь на дно. Говорила, если испугаться, то обязательно утащит, а если принять водоросль как часть себя, то отпустит. И ведь срабатывало!
Я совсем не удивлен, что ты оказалась в этом месте. Твое по праву! Но все-таки объясни, как же смогла простить меня и Саягуль? – наконец-то Артем заговорил о главном. - Как такое возможно простить? Конечно, подозревал что-то эдакое… но то, что сейчас увидел, оказалось в разы страшнее. Все эти годы я жил бок о бок с тьмой.
- Ты сдерживал эту тьму! – перегородив дорогу, Фотиния остановила метания друга и легким касанием руки усадила его на место. – Как знать, насколько глубоко смогла бы лярва завладеть душой Саягуль, если не твое присутствие. И еще, страх за твое здоровье привел ее сюда и, не смотря на сопротивляющуюся в душе тьму, она смогла найти к нам дорогу.
- Другая бы прикопала соперницу на этой славной полянке, а ты…
Артем так забавно охнул и закатил глаза, что ворожея рассыпалась смехом таким беспечным и легким… как в прошлой мирской жизни. Дружно откликнулись на этот смех и гора, и цветы на поляне, да и звезды будто засветили ярче.
- Навсегда останешься моей песней… - в унисон с всколыхнувшейся звоном ночью выдохнул Артем.
- А ты моей… - откликнулась Фотиния. – И запомни, ты любишь Саягуль. Сначала любил в ней мой облик, который она примерила, но вот потом… потом полюбил и ее саму. Сказать, почему?
Колдовские глаза ворожеи светились во тьме и проникали в душу; не в силах вымолвить слова, Артем еле заметно кивнул.
- В том первом ритуале я оставила в Саягуль малую частичку себя. Чтобы ей проще было справляться с тьмой и чтобы ты... ты, моя светлая любовь, чувствовал меня рядом. Я старалась чаще приходить в твои сны, даруя измученному сердцу успокоение. Потом и Гришатка отыскал к тебе дорогу. Пострел такой… видимо крался по пятам. Так что счастье есть, слышишь! Вполне не такое, о каком грезилось… Но оно есть! Тебе обретенный сын и знание, что я жива. Не рядом, но жива и всегда рада встрече. Мне же трепет ожидания сына и новой, робкой еще любви.
- Алатырь, - догадался Артем. – Этот синеглазый богатырь взгляда с тебя не сводит. И духом силен. Радушно принял меня, хотя, догадываюсь, бесы ревности знатно потрепали ему нервы. Вот теперь я согласен с тобой! Счастье есть… Безмерное счастье того, что ты существуешь не только во снах, что можем видеться и разговаривать. У нас общие воспоминания прошлого и сын. День назад я о таком и мечтать не смел!
Поглядев на утреннюю звезду, Фотиния зябко повела плечами.
- Зелейница устала тянуть время и уснула… Нам тоже пора. Пойдем, покажу тебе комнату.
- Разреши остаться здесь. Хочу полюбоваться на очертания горы, что с восходом станут резче и как бы изменят пространство, - заметив удивление ворожеи, Артем пояснил. – Мне часто снился такой сон; будто сижу на поляне и смотрю на огромную гору, а она, проступая из темноты и тумана, то ближе, то дальше, а то и вовсе вокруг меня. Хочу наяву испытать те чувства.
- Испытывай… - завершив беседу невесомым поцелуем, Фотиния скрылась в доме.
Утром чародеи застали Артема на прежнем месте; щурясь на яркое солнце, гость счастливо улыбался и, будто бы соглашаясь со зримым лишь ему собеседником, кивал головой.
- Ты чего это? – смущено кашлянул Водоскат. – Слышишь кого?
- Гораксена нашептывает разное… - запросто признался Артем.
- Она может, - хохотнул Дымарь и пристроился рядом. – А ты что, так глаз и не сомкнул?
- Ни капли не хотелось спать.
- У нас так; кто спит непробудно, а кто бодрствует, - задумчиво пожевал ус главный кудесник. – Кому чего на данный момент более всего нужно, то поляна и дарит.
Ближе к обеду дорога зазвучала сухой, перетираемой в ладонях травой, потом зазвенела сверчками и всполошилась стрекотом птиц и так нетерпеливо шумела до тех пор, пока возле калитки не появилась тетушка Акулина. Одинаково всплеснув руками, обе ворожеи тут же устремились навстречу.
- Тетушка, милая моя! Как хорошо, что пришла! – защебетала Фотиния.
- Уважила, подруженька визитом, - вторила Зелейница. – Но как-то неожиданно… Случилось что?
- Сама в удивлении, - ответила гостья. – Так вдруг захотелось сюда, что сил нет. И кольцо… кольцо, вы только поглядите на него! Со вчерашнего утра камень так горит, аж глаза режет… У вас разве не так?
Подруги вытянули вперед ладони; и вправду, камень аквамарин, что когда-то подарил им Алатырь, сверкал так, что свет его долетал до спящих еще звезд и возможно будил их, готовя к чему-то важному.
- Неужели… - прислонив аквамарин к губам, Фотиния замерла. – Боюсь и подумать…
Заметив Артема, тетка Акулина тут же подскочила к нему и обняла как родного.
- Саягуль тоже здесь? – похлопывая по спине стушевавшегося парня, спросила она.
- Да, здесь… спит…
- Неспроста все это! – завертелась на месте гостья. – Значит, скоро все и случится! Что встали как вкопанные? Готовим праздничный ужин!
Заволновались чародеи, и весь день до самого вечера витало над поляной томящее душу предчувствие.
Подступивший вечер пощипывал сердца; обитатели поляны тихо чокались бокалами и, маленькими глотками выпивая загустевшую таинственность, то и дело оглядывались, гадая, откуда же обрушится на них долгожданная встреча. Вскоре и Самир-ветер налетел, сначала ласково шептал что-то, а потом разошелся и давай дуть так, словно решил смести с лица Земли все живое. Проснувшиеся звезды светили необычайно ярко, верно во время сна все-таки вобрали в себя свет от морского камня аквамарина.
А Самир-ветер все набирал обороты и так всколыхнул пространство, что устроил звездопад. Сверкая острыми лепестками, звезды летели прямо на клумбу, будто маленькие разноцветные снежинки гипсофил стали для них магнитом. Летели до тех пор, пока ночное небо не оказалось под ногами и, постепенно растекаясь, захватило полянку и подобралось к Гораксене.
- Не страшно? – взяв Артема за руку, спросила Фотиния.
- Нет! – лихо подмигнул в ответ бывший возлюбленный. – Все как в твоих снах… Помнишь, как учила меня их видеть. Видеть, верить и не страшиться! Вот и пригодились знания…
Последние слова Артема потонули в рыке Гораксены. Гулко ухнув, гора разлетелась на тысячу камней и те, прошив вселенную, со свистом возвращались назад, грозя разбить все в пыль. Но никто на поляне не дрогнул, не испугался; скорее, наоборот, с большим интересом продолжили наблюдать за небывалым светопреставлением. На полпути камни превратились в воду, и теперь огромная волна, истошно ревя, неслась на поляну. И снова никто не сдвинулся с места, только обернулись на слабый вскрик, что раздался с крыльца; Саягуль, что проснулась раньше положенного стояла позади и без тени страха смотрела на приближавшуюся волну.
- Он разбудил меня! – выкрикнула она. – Он обещал разбудить и разбудил! – и, встав рядом с мужем, решительно взяла его за руку.
Ветер трепал волосы давних соперниц и спутывал за спиной Артема их медные локоны.
- Я знаю, кто ты, - повернулась к ворожее Саягуль. – И теперь, кажется, что всегда догадывалась, но не хотела верить. Спасибо, Лана, за свет, что вдохнула в мою черную душу, спасибо. Демон злобы и ревности побежден, а самое главное, Гриша простил меня. Простил за все… Прости и ты, Лана… Хотя знаю, ты давно простила, но произнести вслух слова покаяния я должна.
- Откуда ты знаешь про Гришу? – тихо обронил Артем.
- Я долго спала и много видела… - ответила Саягуль напевно, прямо точь в точь как Фотиния.
И был мягок ее голос и ласков…
- Вот уж воистину, перемешались промеж собой, - сладко вздрогнул Артем от новых ноток в голосе жены.
Остальные же, слушая этот разговор, улыбались и довольно кивали. Как только из уст гостьи прозвучали правильные слова, огромная волна тут же растеряла свою грозность и рассыпалась мелким теплым дождем. Из небесной тьмы снова вынырнула Гораксена, а летний дождик превратился в ручей, что зазмеился с вершины тропинкой и на его дне отчетливо проглядывали звезды. По ручью, раскидывая снопы брызг, бежал Гришатка. Уносясь ввысь к бесконечному космосу, брызги выстилали небо холодным серебряным кружевом.
- Я так и знал! – пристукнул посохом Дымарь. - Не пристало будущему воину, словно кроту из-под земли вылезать! Именно так и должно ему возвратиться; с неба по млечному пути!
Но до воина Гришатке предстоял большой путь, а сейчас это был мальчишка, который наконец-то вернулся домой. Мальчишка, который со всех ног бежал к матери и отцу, к тетке Акулине и родным чародеям. И даже к Саягуль… к ней он тоже бежал. А как иначе, ведь будущий воин должен был родиться где-то там, в схороненном уголке Вселенной, чтобы впитать в себя вековую мудрость бесконечности, а Саягуль пришлось стать звеном хитросплетенной цепочки.
Как знать, кто сплел эту цепочку… Сами чародеи или же Вселенная… а может, вместе. Шаг за шагом, слово за словом, поступок за поступком и вышит холст.
Звездная шаль, что переносила чародеев на другой край Вселенной, отпустила звенящие капельки в небо, а вместо них на паутине времени повисли сине-зеленые светлячки. Маня волшебным свечением шаль намекала о новом предназначении; стоило только не полениться и накинуть ее на плечи, как мигом окажешься на поляне. И, конечно же, светлячковая шаль будет дарована гостям-мирянам, дабы не тратились они на поездки, а являлись к чародеям запросто. Но до этого пока далеко, впереди у дружной компании был целый август, который Зелейница с легкостью растянет еще на одно лето. Еще одно лето с теплыми ночами и посиделками до утра. С купанием в горном ручье, собиранием грибов, ягод и трав.
Сколько невероятностей расскажет Дымарь, раскуривая вечную трубку и укутывая собеседников туманом. Сколько любопытных историй о камнях поведает Алатырь. Водоскат познакомит ближе с пугающим подводным царством. Зелейница приоткроет тайны приготовления особых настоек и вин, а наша милая Фотиния научит разгадывать сновидения. Летая над поляной, задушевные разговоры и смех будут отправляться прямиком в космос, неся в себе заряд счастья и доброты, тем самым предупреждая холодное зло; не суйся к нам, мы сильнее. А проблеск июньского неба, тот самый цвет индиго в одеждах воина-водолея с каждым днем станет разгораться ярче и ярче, ослепляя пришельцев тьмы на самом подходе к Земле. Друзья мои, давайте поднимем бокалы за силу чародеев и веру в них!
Вот и все... До встречи, милые чародеи! Мы верим в вас!
Предыдущая часть
Начало