Душным июльским вечером на небольшом степном острове посреди обмелевшего по летнему времени Яика бушевало пламя огромного костра. Страшный вой струй пламени взметывал к небу искорки, будто бы повторяя и стократно усиливая вой пожилого человека, обгорелые кости которого степной ветер вскоре разметает по просторам так и не принявшей его страны.
Обычно католические пасторы смотрели на такие зрелища с другой стороны костра. Что еще смешнее, и саму традицию жечь еретиков на кострах аборигены позаимствовали у католиков. И уже чуть более века использовали, но в очень редких, исключительных случаях.
Такое вот столкновение культур.
Такой вот исключительный случай.
Его спутники тоже ненадолго переживут отца Николо, но их казнят в Москве публично, хотя бы изобразив видимость суда и законности. Точнее быстро и публично, с зачитыванием вин, казнили только лихого атамана и тушинского боярина Ивана Заруцкого. Царицу Марину и ее ребенка казнили позже, в ноябре, торопливо и нервно, явно опасаясь восстания, на поддержку которого шли с верхней Волги страшные казачьи сотни атамана Баловня. Не дошли.
Сегодня я хочу рассказать о жизни и смерти Николо Мело.
Его российская биография – ровесница нашей смуты. Попал он в страну с персидским посольством в момент появления первых слухов о царевиче Дмитрии. Погиб, будучи капелланом и личным воспитателем его (его ли?) сына. Историки таких персонажей обычно не замечают, дескать мало ли кто тут ездит проездом, что совершенно не мешает им (персонажам, не историкам же) эту самую историю творить.
Родился будущий отец Николо в Испании, но службу начал на в соседней Португалии в правление короля Себастьяна Желанного.
Пометки на полях.
Себастьян I Желанный – самый известный португальский король. Его отец умер, когда сын еще не родился. Когда умер дед Жуан III, правивший страной в 1521-57, трехлетний мальчик был официально коронован. До совершеннолетия его подменяли бабушка Екатерина Австрийская и кардинал Де Эвора (двоюродный дед).
В 1568 году пятнадцатилетний мальчик решил, что он не мальчик, но муж, и взял власть в свои руки. Свое десятилетнее правление он посвятил укреплению колониальной империи. Переписывался со всеми владыками Европы, был любимцем апологета контрреформации папы Григория, известного нам календарем. Претендовал на руку Маргариты Валуа, той самой королевы Марго из романа Дюма и перестроечных сериалов.
Погиб вместе с цветом португальского рыцарства во время экспедиции в Марокко. 4 августа 1578 года случилась битва при Эль-Ксар-Эль-Кебире, больше известная как битва трех королей. Называется она так потому, что в ее ходе погибли (кроме Себастьяна) два претендента на трон Марокко протурецкий Абд-аль-Малик и пропортугальский аль-Мутаваккиль из династии Саадитов. Что совсем плохо для Португалии, король взял в этот поход большинство родственников, поэтому следующим королем стал Энрике де Эвора, на тот момент почти 70-летний монах, переживший дальнего родственника всего на пару лет. Права на португальскую корону предъявили родственники по женской линии король Испании Филипп II и приор Мальтийского ордена в Португалии дон Антониу. Второго даже короновали, но Филипп предсказуемо оказался старше и монарше. Через пару лет останки Себастьяна привезли на родину и захоронили.
Но поверили в это не все. Появилось несколько лже-Себастьянов, самый известный из которых Матеуш Альвареш поднял восстание, был разгромлен и публично казнен в 1585 году. И был он, да-да, монахом-расстригой. Еще парочка появилась в 1595 и 1598, последнего Испании выдала Венеция. Хотя нет, последний появился в 1619, но его уже просто подняли на смех.
Что совершенно не помешало Себастьяну стать частью португальского культурного кода. Скрытый (вариант перевода – спящий) король, который вернется и принесет правду и справедливость, был знаменем португальцев даже во времена вторжения Наполеона.
Ну и еще один момент. Захват власти в Португалии по схеме смерть молодого законного короля- краткое регентство дальнего родственника-старика – передача прав владыке соседней более лояльной державы будет повторятся в России и Франции. Смотрите сами:
Дмитрий Самозванец – Василий Шуйский – Сигизмунд (Владислав) Васа
Генрих Валуа – Карл I де Бурбон - Филипп Габсбург.
Правда в обоих случаях схема дала сбой. Да и не случившаяся английская история про Генрих VII – Мария Кровавая – Филипп Габсбург тоже выглядит схожей схемой
И дежавю жесточайшее. Монах-расстрига, танцы с непонятными костями когда-то убитого царевича/королевича
Похоже на методичку. Или паранойю.
Ну да ладно.
Конец пометок на полях
Николо Мело не застал трагического конца молодого короля Себастьяна. В 1577 году по неизвестным причинам он перебрался через океан и осел в Пуэбло, на тот момент втором по величине город Новой Испании после Мехико. Город помимо всего был центром культовым. Во времена ацтеков именно здесь проводились цветочные войны с последующими ритуальными человеческими жертвоприношениями. В колониальную эпоху он стал центром католицизма и достаточно долго назывался Пуэбло-де-лос-Анхелес или Ангелополис. Именно здесь дворянин Николо превратился в отца Николо и сделал первые шаги на ниве обращения других в католическую веру. Мексика в это время переживала трудное внедрение института инквизиции, ранее на вице-королевство не распространявшегося, и начинала натиск на север, присоединивший к ней территории Нового Леона (самый север современной Мексики). Цифровых следов не осталось, но нетрудно предположить, что Мело был одним из активистов столичной команды, внедрявшей инквизицию в Мексике.
В 1582 году Николо отправился в Манилу – центр испанских владений в Азии. Испанцы рассматривали ее как прекрасную площадку для экспансии в Японию, Китай и Индонезию, но сил на это не хватало. Сотни солдат, которые могли прислать из Америки (а именно к вице-королевству формально относились Филиппины) погоды не делали, опираться нужно было на местных. И Японию, и Китай заполонили католические эмиссары. Их школой, базой и местом силы была нынешняя столица Филиппин.
И успехи их проповеди впечатляли. Юг Японии и ее столица были почти христианизованы за 1560-80. Уже с 1587 правительство Японии начало вводить ограничения, вылившиеся к 1610-м в фактический запрет христианства, введенный сегунатом Токугавы и снятый только в 1873. Число христиан превышало 300 тысяч, что для десятимиллионной страны было немало. В их руках в то время была внешняя торговля и наиболее боеспособная часть армии. Вождем этой партии был Ода Нобудага, идеи которого были пугающе близки тому, что можно увидеть в словах и мыслях русских западников во главе с Мстиславским. И да, в это время в Японии бушевала смута, очень похожая и непохожая на нашу.
В Китае число последователей было еще больше. Миллионы китайцев (в основном южных) стали католиками. До того лояльный юг Китая запылал восстаниями, сгубившими династию Мин и с трудом подавленными уже манчжурами. Последний император династии Мин, вынужденный опираться на южных повстанцев после захвата Пекина манчжурами, был вынужден и сам принять крещение под именем Константин. Открытие Китая для католицизма произошло как раз в начале 1580-х, когда Маттео Риччи сумел пробиться сначала в дворец наместника провинции Гуандун, а затем и в императорский дворец Мин.
Личное участие отца Николо во всех этих мероприятиях неизвестна. Фронтменами рывка католицизма на восток были иезуиты, а отец Николо принадлежал к августинцам.
Пометки на полях.
Августинцы – один из четырех нищенствующих орденов католицизма, признанных папой Пием V (кармелиты, доминиканцы, францисканцы и августинцы). Основание ордена относят к V веку (временам Августина) или XIII веку, когда его создал папа римский Александр. Орден подчинялся генерал-приору, жившему в Риме, и имел четыре отделения (Германия, Франция, Италия и Испания). Раз в шесть лет собирался капитул, выбиравший нового приора и вообще принимавший судьбоносные для ордена решения.
Самый известный августинец в истории одновременно и один из самых ненавистных католикам персонажей. Мартин Лютер (монашеское имя – Августин) стал основателем протестантизма, и немалая часть германского отделения его поддержала. Такая вот ирония судьбы по-немецки.
Самый крупный храм тогдашней Манилы, будущей столицы Филиппин (церковь Малате, посвящена Деве Марии) был основан именно августинцами.
Конец пометок на полях
В 1599 году отец Николо отправился в дальний путь. Формальным поводом для путешествия стало участие в работе римского капитула, что выдает в нем если не главу, то одного из самых влиятельных братьев азиатского отделения. С собой он взял тёзку-японца (или филиппинца), который разделит с ним почти все его иранские и русские труды и заботы. Тезка был крестным.
Начало пути прошло без проблем. Транзитом через Макао Николаи оказались в Гоа, главном городе Португальской Индии, но дальше что-то пошло не так. Вместо понятного и относительно безопасного пути на португальском корабле они отправились в Персию ко двору шаха Аббаса, тогда еще не великого. Тот проводил почти петровские реформы и готовился к войне с османами. Военную реформу возглавлял англичанин Энтони Ширли, прибывший туда годом ранее.
Пометки на полях.
Англичанином баронета Энтони историки, конечно, называют, но почти вся его биография прошла вне её. Он активно участвовал во французских религиозных войнах на стороне католиков, причем настолько успешно, что по возвращении в Англию его ждал арест. С трудом удрав из страны на очередную войну в 1596, домой он уже не вернулся, проделав головокружительный путь через всю Османскую империю в Исфахан к шаху Аббасу. Бегло говорил на турецком, а впоследствии и на фарси. Помог шаху с организацией современной стрелковой пехоты, но (оставив на хозяйстве младшего брата) вскоре отправился с иранским посольством в Россию. Там был арестован, но освобожден якобы ради заступничества английских купцов. Довез посольство шаха до Праги, потом до Мадрида, но вскоре его бросил, предоставив самому себе. В 1608 году возглавлял имперское посольство в Марокко. Последние годы жизни прожил в Мадриде, адмирал испанского флота. Граф Священной Римской империи.
Конец пометок на полях
Посольств на самом деле было два. Огромное и пышное шло в Россию и небольшое тайное в Европу. С первым из них в России были максимально вежливы и приветливы. Его итогом станет антиосманский союз, который уже в 1604 приведет к синхронному удару армии Бутурлина в Дагестан и Аллаверди-хана в Армении. На второго у османов сил уже не хватит.
А вот небольшое транзитное во главе с Ширли подверглось аресту и (неточно) пыткам. Наши историки (стыд им и позор) обычно приписывают арест посольства крещению в католичество дочки придворного лекаря, причем доносчиком называют именно Ширли. Дескать позарился на богатства брата Николо и нашептал через английских купцов кому надо. Откуда они это взяли – не ведаю. Следователи честь по чести прописали главную претензию к Ширли и Мело. Они везли тайком личные письма от шаха европейским владыкам. Это был настоящий дипломатический скандал. По тогдашним правилам любая грамота двух владык, проезжая через владения третьего должна быть предъявлена ему на изучение.
Пометки на полях
В крымско-московских отношениях времен Ивана III, например, жестко прописывалась норма, что все грамоты Менгли-Гирея в Казань и Касимов шли только через Москву и первыми читались великому князю. Но и письма в Стамбул, например, читались для начала Менгли-Гирею. Нарушение этого правила означало смерть для посла и претензию в неправде правителю (соседу почти гарантирована была война).
Конец пометок на полях
Скандал случился максимально невовремя, да и текст изъятых грамот ничего крамольного по отношению к царю Борису не содержал. Высокопоставленные персы и вовсе развели руками – люди новые, безродные, этикету не обучены, не обращайте внимания. С Габсбургами царь очень хотел породниться, поэтому их эмиссара Ширли отпустили.
Среди заметок, составленных по результатам допроса, было описание Америки и Азии, снятое любознательными московскими дьяками с Николо Мело.
В Европе Ширли отыгрался на послах по полной. Император Рудольф проканителил их в приемной, ничего не пообещав. Испанцы же больше заботились не об антиосманской лиге, а о спасении душ членов посольства. Трое его секретарей (из четверых) остались в Испании и приняли католицизм. Возвращение посольства в Исфахан вызвало бурю. Персидская армия, одолевшая турок на Кавказе, атаковала португальскую крепость Коморан, взяла ее и переименовала в Бендер-Аббас (порт Аббаса, и только скажите, что это не вызывает ассоциаций с Питером). Еще через пять лет пал Ормуз, обрушив почти вековую португальскую торговую империю, осколки которой аккуратно подобрали англичане.
Но Николо с крестным до этих интересных времен не дожили. Их (в отличии от Ширли) никто не отпустил, и долгие пять лет они провели на Соловках. Выучили русский, неплохо разобрались в устройстве местного политикума, собрали сведения о северной торговле. В 1605 году про братьев вспомнил царь Дмитрий и позвал в Москву. Ехали они неспешно, успели как раз к перевороту Шуйского и старту войны. Вместо посольства в Испанию от Дмитрия (с глаз долой из сердца вон) их отправили в Борисоглебский монастырь под Ростовом.
Пометки на полях.
Это совершенно особенный монастырь в истории последних Даниловичей. Здесь нашел приют свергнутый Василий Темный, именно здесь крестили Ивана III. С тех пор монастырь стал царским, а не митрополичьим. Василий III превратил его в могучую каменную крепость. Ее не раз навещал Грозный в опасные периоды своего долгого и бурного правления.
Два наиболее известных инока обители – Александр Пересвет, герой Куликова поля и преподобный Иринарх Затворник, один из духовных лидеров второго ополчения. Если найдете – почитайте диалог из его жития с Сапегой, удовольствие гарантирую, как и вопросы к официальной версии Смуты.
Конец пометок на полях.
Когда Николо Мело сумел покинуть Ростов? Неизвестно, цифровых следов не сохранилось. Принято считать, что в какой-то момент двух Николаев перевели в Нижний Новгород, где Николая – крестного сына - казнили, а Мело сумел освободить атаман Заруцкий.
Неопровержимых фактов здесь четыре. Ростовский монастырь посещал Ян Сапега. Мело был в тесной переписке с Мариной Мнишек с 1606 года. Он жил с ней в Коломне в 1610-13 в пору ее борьбы за трон для сына Ивана Дмитриевича (Воренка) и вместе с ней проделал полуторатысячекилометровый переход по маршруту Коломна- Михайлов – Воронеж – Астрахань – Медвежий остров (на р. Яик) в пору ее поражения и бегства. Его подручный Николай был казнен в Нижнем Новгороде в пору формирования там второго ополчения, враждебного царице Марине и ее сыну. Самого Мело казнят уже на Яике.
Принято считать, что его жизнь и смерть - лишь дурная причуда судьбы, присудившая ему плен и смерть в дикой стране, далеко от вожделенного капитула и братьев. Просто неудачный маршрут посольства, дурной донос алчного англичанина, религиозные фанатики вместо приличных веротерпимых людей. Всё это, конечно, не так.
История Николо Мело в России – это попытка повторить то, что братьям до какой-то степени удавалось в Китае, Японии и Персии тех времен. Когда под видом учености и веротерпимости появлялись братья, несшие принявшим целым странам смуту. Везде они опирались на военную партию, недовольную церковным землевладением (да, буддийские монастыри к этому походили так же основательно, как и православные). В Японии дело закончилось резней христиан, в Китае – падением династии, в Персии – смещением кызылбашской элиты и недолгим, но ярким расцветом с последующим довольно быстрым разочарованием в свободной торговле и веротерпимости.
Суперагент Мело стал для меня отличным претендентом на роль реального серого кардинала нашей смуты, этакого руководителя проекта, который, пользуясь своим весом в иерархии католической церкви, мог нет, не приказывать, но очень настойчиво советовать и царице Марине, и патриарху Игнатию, и Сапегам. Который мог отправить обрусевшего японского индийца Николая с тайным заданием в Нижний, которое очень не понравилось лидерам местного ополчения. Настолько не понравилось, что крестник стал короче на голову. Который вполне мог реализовать отступление в Персию, благо представительство братства там еще работало.
Секуляризованные читатели заплюют меня в комментариях, но ведь и на противоположенной стороне мы видим, что Богово выше Царева. Князь Пожарский, и в Нижнем, и в Ярославле, знаете ли, очень любил съездить и помолиться. Богомольный был князь, богобоязненный, потому и одолел, говорят одни. Придурок бестолковый, меньше бы по монастырям шлялся, Москву бы на год раньше освободил, говорят другие. И говорят упорно, хотя совершенно очевидно, что гордый Рюрикович едет на поклон к старшим товарищам согласовывать нюансы непростой дипломатии и искать поддержки против очередного разместничавшегося чудака типа Шереметьева или Морозова. Едет к людям, по отношению к которым он – холоп, и это совершенно не стыдно.
Присмотритесь, у кого было больше власти – у Гермогена или Шуйского, у Филарета или Дмитрия? Абсолютизм еще не придумали.
Пластмассовый мир еще не победил.
Потому Мело и сожгли первым и сразу на месте.
Впрочем, даже это не точно, как и вся его очень мутная биография. Но верится легко, прошлого суперагента, Франциска Скорину, тоже ведь обещали. Еле ноги в Прагу унес.