С древних времен до нас дошло несколько загадочных историй, повествующих об удивительных явлениях, связанных с пионами. В предыдущей статье «История пионов. Древний Рим» упоминалось о пионе необычайного цвета и способностью его вызывать богов, который Плиний назвал «аглаофотисом». Итак, продолжим.
Еврейско-греческий историк Иосиф Флавий рассказывает в «Иудейской войне» (около 70 г. н. э.) как следует собирать растение, растущее в местечке под названием Баарас, расположенное в глубоком скалистом ущелье, которое спускается с гор Моава к восточному берегу Мертвого моря и славилось как в древности, так и в наше время обилием своих горячих лечебных источников. Немного южнее ущелья возвышается вершина, увенчанная руинами замка Махерус, в подземельях которого был обезглавлен Иоанн Креститель.
«Но еще в той долине, которая охватывает город с северной стороны, есть некое место, называемое Баарас, в котором произрастает корень с тем же именем, что и оно само. Его цвет подобен цвету пламени: и к вечеру он испускает некий луч, подобный молнии. Его нелегко взять тем, кто хотел бы это сделать, так как он убегает от их рук и тихо поддается, пока на него не выльют мочу женщины или ее менструальную кровь. Но, даже тогда это верная смерть для тех, кто к нему прикоснется, если только кто-нибудь не возьмет и не повесит сам корень на свою руку и не унесет его. Его можно также взять другим безопасным способом: а именно, они роют траншею вокруг него, пока скрытая часть корня не станет очень маленькой. Затем они привязывают к нему собаку: и когда собака изо всех сил пытается следовать за тем, кто ее привязал, этот корень легко вырывается; но собака немедленно умирает: как если бы это был не человек, который хотел унести растение. И после этого никому не нужно бояться брать его в руки. Однако после всех этих хлопот по добыче, он ценен только из-за одного свойства, которое у него есть, что если его только принести больным, он быстро прогоняет тех, кого называют демонами, которые являются не чем иным, как духами нечестивых, которые входят в живых людей и убивают их, если только они не могут получить своевременной помощи против них». (WILLIAM WHISTON «THE GENUINE WORKS OF FLAVIUS JOSEPHUS THE JEWISH HISTORIAN», Books VII, C. 6.3, 1737).
Так как ритуал выкопки корней, связанный с собакой у Теофраста приписывался к мандрагоре, то поздние авторы стали отождествлять это неизвестное растение именно с мандрагорой.
Шотландский антрополог Джеймс Джордж Фрейзер (James George Frazer) в работе «JACOB AND THE MANDRAKES» (Proceedings of the British Academy, Volume VIII 1917) выразил некоторые сомнения по поводу отождествления растения Флавия с мандрагорой: «Было высказано правдоподобное предположение о том, что название baaras произошло от еврейского слова ba’ar (רַ עָ פ’ (гореть). Этимология гармонирует с огненно-подобным цветом растения и со светом, который, как считалось, оно излучало вечером. С другой стороны, рассказ Иосифа Флавия о баарасе во многих отношениях так близко согласуется с рассказом Ибн Бейтара о мандрагоре, что возникает соблазн отождествить эти два растения. Ибо оба, как говорили, светились ночью, оба обладали силой изгонять демонов, и оба были вырваны с корнем собакой. Но если баарас был мандрагорой, трудно понять, почему Иосиф Флавий не назвал растение его обычным названием, с которым он, безусловно, был знаком, поскольку в истории об Иакове и мандрагорах он переводит еврейское слово dudaim греческим μανδραγόρου μῆλα, «яблоки мандрагоры». Более того, мандрагора, как распространенное растение в Палестине, должна была быть ему знакома; как же тогда он мог назначить ему определенное место обитания в одной долине и рассказывать о нем такие странные истории? По этим причинам мы вряд ли можем предположить, что сам Иосиф Флавий отождествлял баарас с мандрагорой; хотя возможно, что в Палестине, как и в других местах, народное суеверие оплело скромное растение сетью басен, которые замаскировали его истинную природу до неузнаваемости».
Во втором веке нашей эры римский писатель Клавдий Элиан (Claudius Aelianus), автор знаменитого труда «О природе животных» (De Natura Animalium), дал подробное описание о способе получения определенного растения, которое он называет аглаофотис, или «ярко сияющий»: «§ 14.27 Есть растение под названием Cynospastus (его также называют Aglaophotis (пион). Я вспомнил и хочу исполнить свои обязательства), которое днем остается незамеченным среди остальных или едва заметно, но ночью оно становится «видимым и сияет, как звезда, ибо оно огненной природы и подобно пламени». Поэтому люди вкапывают какой-нибудь знак около корней и затем уходят, ибо если бы они этого не сделали, то не смогли бы днем вспомнить ни цвет, ни даже вид растения. Но когда ночь проходит, они приходят и видят знак, который они оставили, и узнают его, и могут догадаться, что это именно то растение, которое им нужно; ибо в остальном оно полностью похоже на растения вокруг него, ничем от них не отличаясь. Но сами они не выдергивают это растение; если бы они это сделали, то, несомненно, пожалели бы об этом. Соответственно, никто не копает вокруг него и не выдергивает его, ибо (они говорят) первый человек, который, не зная его природы, прикоснулся к нему, вскоре был им убит. И вот они приводят сильную собаку, которая не была кормлена в течение нескольких дней и была ужасно голодна, и привязывают к ней крепкую веревку, и вокруг стебля пиона внизу надежно завязывают петлю как можно дальше; затем они кладут перед собакой большое количество вареного мяса, которое источает пикантный запах. И собака, сгорая от голода и мучаясь от этого запаха, хватает мясо, которое было положено перед ней, и своим яростным движением выдергивает растение, корни и все. Но как только солнечный свет попадает на корни, собака немедленно умирает, и они хоронят ее на месте, и после совершения некоторых таинственных обрядов и воздаяния почестей мертвому телу собаки, как умершей от их имени, они затем осмеливаются прикоснуться к вышеупомянутому растению и отнести его домой. Говорят, что он полезен для многих целей; например, он излечивает болезнь, которой, как говорят, луна поражает людей; а также болезнь глаз, при которой влага затопляет их, а затем застывает и лишает зрения». (Элвин Фабер Шолфилд, «Характеристики животных», 1958).
Элиан предпочитал писать по-гречески, и семнадцать книг De Animalium Natura были переведены на латынь и отредактированы Конрадом Геснером в шестнадцатом веке. И Aglaophotis terrestris, должно быть, произвел на Геснера большое впечатление, так как он был подробно описан в его книге о светящихся растениях De Lunariis (1555 г.). В пересказе об Аглаофотисе Геснер пишет: «Это я написал из Элиана о водных и наземных аглаофотисах. У Диоскорида среди номенклатуры пионов я нахожу тот же термин. И, конечно, это прекраснейшая трава, вполне достойная такого прекрасного названия, но (к сожалению) никакого благородного свечения ночью». Геснер также упоминает Aglaophotis о котором рассказал Плиний (книга XXIV, гл. 17), которое имело еще название Marmoritis, с цветами исключительного цвета и было «магическим», но о свечении ничего не было сказано. По поводу растения под названием Баарас, описанном Иосифом Флавием, Геснер пишет следующее: «И из этого места текут источники горячей воды и т. д. (Флавий), известно, что имя Баарас происходит от еврейского слова «баар», что означает сжечь: так что вода свирепа в том месте, и трава ночью должна ярко гореть».
Фрезер прокомментировал это растение следующей цитатой: «Отождествление аглаофотиса Элиана с пионом кажется довольно оправданным, поскольку Диоскорид, являясь признанным авторитетом, называет аглаофотис одним из многих названий, которые греки применяли к пиону. Более того, мы знаем от Теофраста, что, по мнению некоторых людей, пион, как и аглаофотис, следует выкапывать только ночью».
Травник «Herbier», приписываемый Апулею Платонику (или Псевдо-Апулей), является главным сочинением по средневековой фитотерапии. Самая ранняя сохранившаяся рукопись этого текста датируется VI в. В французской версии Апулея также упоминается образ светящихся плодов пиона:
«Греки называют его пенторобоном, другие - глицизидом, третьи - аглаофотисом, итальянцы - пеония. Пион сохраняет имя автора, который его нашел. Он растет на Крите. Гомер, священный автор, включил это растение в свои книги. Его находят в основном пастухи. Это растение имеет ягоды на своих самых верхних веточках, которые имеют размер граната, они светятся ночью, как лампы, и похожи на ягоды алого дуба; его обычно находят и собирают пастухи ночью.
Если траву пиона приложить к лежащему сумасшедшему, он тотчас же выздоровеет и станет здоровым, а если она будет у него при себе, то болезнь никогда не приблизится к нему.
При ишиасе обвяжите часть корня травы пиона льняной тканью и оберните ею страдающего человека, это очень полезное средство». (Shirley Kinney, The Origins of the Herbarium of Pseudo-Apuleius, 2022).
Французский историк Андре-Жан Фестюжьер пишет: «Особенностью этого растения являются его семена и плоды, заключающие в себе стручки, красные и черные, в одной капсуле. Эти семена прекрасно видны, когда стручок открыт: они имеют естественную патину, благодаря которой они люминесцируют в бледном свете Луны, и их видно даже издалека, сияя ночью, как драгоценные камни. Еще одна особенность пиона в том, что, как и Луна, он прибывает и убывает в течение ночи, словно зеркало этой планеты (Луна была одной из 7 планет у греков и римлян). Растение обладает теми же достоинствами, что и планета в каждом из ее состояний, что соответствует двойной силе Луны по мере ее роста к полнолунию или ее убыванию (к состоянию минимальной видимости и влияния)».
Свет Луны на небе и его отражение на поверхности семян пиона создают впечатление, будто эти плоды естественным образом «впитали» оплодотворяющую силу Луны. Это растение особенно, благодаря своей способности улавливать лунный свет. Но это «поглощение» света как оплодотворяющей силы таинственное, непостижимое, а потому божественное, и достичь его можно только одним способом: магией и ее инструментами, амулетами и магической молитвой.
