Предисловие
Рим во время Ранней империи, когда там правил Марк Ульпий Траян, гордая Дакия и встающие на ноги и набирающие силу далёкие предки славян в лице племенного союза карпов, и их ожесточённое противоборство в конце I и в начале II веков новой эры, обо всём этом и рассказывается в Третьей части моего романа «Дакия в огне».
Эта часть называется «Под небом Перуна». Причём это название у Третьей части появилось не случайно.
Событий в романе много, и они нарастают стремительно. Однако происходят они не только в Дакии, но и вокруг неё.
Вкратце изложу их предысторию…
Император Марк Ульпий Траян, приняв власть из слабых рук престарелого Нервы, перебрался с Германо-Ретийского лимеса в Рим, и сразу же после этого вознамерился стереть с лица Земли царство свободолюбивых даков, которое как бы нависало над Балканскими провинциями империи и угрожало им постоянно. Однако от долгого противостояния и многочисленных военных разборок устали не только в Дакии, но и в надменном Риме. Римский Сенат категорически не хотел развязывать новую войну с северными варварами, и тогда Траян пошёл на хитрость. Он спровоцировал даков напасть на мост Аполлодора Дамаскина, и после этого перешёл со своими легионами через Дунай и развернул военные действия.
Однако и на этот раз противостояние с даками не получилось легким, ведь с легионами Рима вступили в борьбу не только Децебал и его отважные воины!
К дакам на помощь поспешили и их северные соседи, и союзники, карпы, которых возглавлял на тот момент князь Драговит. И потому Риму приходиться напрягать все свои силы и уже не в первый, и даже не во второй, а в который раз подступаться к «Дакийской твердыне», и брать её приступом.
Следует сказать, что у древних славян к тому времени наступил знаковый период в их истории, и я бы даже назвал его переломным. Это когда у них, во всяком случае у той части этих племён, которые обитали у порога Дакии, начали зарождаться первые городские центры, а вместе с ними проявлялись и зачатки государственности, и начало формироваться классовое общество.
Из вождей, старейшин и их приближённых уже выделилась устойчивая верхушка общества, и более того появились даже князья.
А потому, тот же племенной союз карпов, располагавшийся в верховьях Днестра, к I – II в.в. новой эры уже вполне можно было бы считать ранним государственным образованием, хотя и находившимся ещё в стадии своего формирования.
Вот об этом одном из самых первых протогосударств, возникших у праславян, в основном и пойдёт речь в Третьей части исторического романа «Дакия в огне».
И так…
105-106 г.г. новой эры.
Область к северо-востоку от Карпских гор (нынешние Карпаты).
Верховья Данастрия (нынешний Днестр).
Укреплённое поселение Тамасидава ( позже уличи его переименуют в Пересечень).
Часть третья
ПОД НЕБОМ ПЕРУНА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Читатель, сообщу заранее, что я буду вынужден в своём повествовании по времени вернуться несколько назад, и ты вскоре поймёшь причину этого…
Заканчивался месяц червень (по нынешнему календарю - это июнь). Тамасидава вновь была взбудоражена. На этот раз из-за прибытия в город гостей от роксоланов, и прежде всего из-за дочери их Верховного вождя.
Савлея была не только голубоглазой красавицей с пышными русыми волосами, но ещё и упёртой во всём. В том числе и в проявлении своих чувств. И если уж она что-то решила, то переубедить её уже не было никакой возможности. Фарзон это знал прекрасно, и, хотя поначалу он и пытался увиливать и не желал давать своего согласия на заключение этого брака, но, в конечном итоге, это ни к чему не могло привести. Верховный вождь роксоланов это хорошо понимал. «Ну вся в неукротимую свою мать, в Дандамию,» - вздохнул Верховный вождь, и уже вслух добавил:
- А-а-а! Да пусть всё будет, как будет! Клянусь священным огнём, я что мог сделал! Но высшие силы захотели иного… И им противостоять у меня нет ни сил, ни желания.
Так в очередной раз Савлея добилась своей цели.
А тут ещё следует сказать, что у праславян не запрещалось вступать в любовную связь до заключения брака, это никак ими не порицалось, ну и нравы у наших предков в этой области были намного свободнее, чем в Средние века, когда они отринули язычество и перешли в христианство, тем более эти нравы были раскрепощенными у роксоланов, у которых до сих пор женщины сохраняли многие права и привилегии, и их нельзя было в чём-либо ограничивать, и потому ещё до того, как Воислав и Савлея сыграли свадьбу, они уже зажили вместе.
Драговит для Воислава и Савлеи выделил целое крыло в своих палатах, и велел до свадьбы их не тревожить. И это было благоразумно. Потому что молодые в первые дни не покидали своего ложа сутками, и никак не могли насытиться друг другом. Им даже еду и напитки приносили к закрытым дверям, и там их деликатно оставляли.
А между тем подготовка к свадьбе шла своим чередом.
Поначалу Драговит хотел её перенести на время по завершению похода в Дакию, но Вирута убедила его, что этого ни в коем случае не стоит делать.
- Пойми же, дорогой, - обратилась к князю она, - нам очень важно заручиться поддержкой Фарзона и его роксоланов, а для этого надо как можно скорее породниться с ним! Так что свадьбу ни в коем случае не переноси на потом. После свадьбы роксоланы окончательно и бесповоротно встанут на нашу сторону!
И Драговит согласился с доводами супруги. Она как всегда была мудра и многое предвидела.
***
А что же жених…
Про Воислава нельзя было сказать, что он являлся каким-то тихоней и упорно избегал всех девушек. Совсем нет! Девушки у Воислава появились лет с семнадцати. По очереди он встречался с несколькими соплеменницами, пусть это и делали они не сильно то и таясь, и по обоюдному желанию, но никому Воислав не обещал, что непременно женится. Однако одна из них очень уж хотела выйти замуж за Воислава.
Это была племянница воеводы Ратибора.
Родослава была дочерью сестры уличского воеводы. Она была под стать Савлеи, но чуть помладше её. Ей было неполных восемнадцать лет. И она страстно влюбилась в старшего сына князя, и поэтому известие о его свадьбе с роксоланкой её не могло не огорчить. Но она ещё надеялась стать со временем если и не первой, то хотя бы его второй супругой (у древних славян не запрещалось иметь несколько жён, при условии, что в таком случае мужчина должен был быть не бедным, и мог их всех достойно содержать).
Родослава попыталась воспользоваться тем, что как раз наступил праздник летнего солнцестояния и который назывался Ярилиным днём или Купалой, а это был главный летний праздник у праславян, который особенно любила молодёжь. В этот праздник босоногие и простоволосые юноши и девушки отрывались во всю, и никто их не мог удержать.
Они плели венки, совместно водили весёлые хороводы, пели, прыгали через разведённые костры, чтобы очистить себя, и совершали омовения в различных водных источниках.
Праздник длился на протяжении нескольких дней, и племянница воеводы надеялась, что Воислав не удержится и примет участие в нём, и уж тогда-то она его выследит и поговорит с ним наедине.
И вот на пятый день по прибытию Савлеи в Тамасидаву, Родослава застала старшего сына князя на берегу Данастрия, когда он оставил свою роксоланку и со сверстниками во всю веселился и прыгал через самый большой костёр.
Родослава подбежала к старшему сыну князя, одела на него заранее сплетённый ею венок и, ухватив Воислава за руку, увлекла его вниз, к реке.
Там не сговариваясь и беззаботно смеясь, они полностью разделись и бросились в воду. Когда же они вышли из воды, Родослава вновь схватила княжича за руку и увлекла его в разросшиеся кусты, и уже там…
Она всё точно рассчитала.
Там, в разросшихся кустах, между ними случилось то, чего девушка и добивалась. Воислав не долго сопротивлялся. И уже через некоторое время, как и прежде, с ней занялся любовью.
Родослава пол ночи не давала покоя княжичу. Она как никогда была страстна и раз за разом разжигала страсть и в Воиславе. А надо ещё заметить, что наши предки в любви были очень раскрепощёнными, и их желания и фантазии ничто не сдерживало. Для них не существовало никаких запретов в этой области. В отличии от более поздних времён. Но когда они оба подустали и разъединились, девушка, помолчав некоторое время, обратилась к возлюбленному:
- А скажи: кто лучше? Я или… она?
- Ну а зачем тебе это знать? – ушёл от ответа Воислав. – Вы обе хороши… Я не хочу вас сравнивать. За-ачем?
- А-а-ах та-ак?! Ну тогда и меня возьми в жёны! – разгорячённо произнесла Родослава, и вновь она прильнула всем телом к возлюбленному. – Я согласна стать твоей даже второй женой!
Но на этот раз он не захотел близости и резко отстранился от Родославы.
- Ну, почему?! Почему?! – сорвалась и чуть ли не закричала племянница воеводы. – Что тебе мешает завести помимо роксоланки через некоторое время и вторую жену? Ты же не простой вой, ты даже не воевода, а – княжич! Ты рано или поздно станешь князем и будешь во главе всех нас! Или она тебе не разрешает? Эта своенравная роксоланка?!
Воислав молча оделся и удалился, а Родослава вслед ему горько разрыдалась.
***
Я уже рассказывал, что избушка старой ведьмы Семаргалы располагалась на краю почти что непроходимых и весьма обширных болот, и потому её редко кто осмеливался посещать. Даже дикие звери, казалось, её обходили стороной.
Старуха Семаргала c раннего утра была очень занята, она варила различные снадобья и отвары, и, изрядно утомившись, сейчас отдыхала на печке, когда услышала бешенный лай своих бойцовских мастифов.
Её псы просто надрывались.
- Э-э-э, кого это не лёгкая там принесла? – проворчала старая ведунья, и кряхтя и охая стала слазить с печи. Но вот она, наконец-то, сползла, обулась в онучи, которые носила даже в летнюю и жаркую пору, и прошла к дверям. Поднявшись на верх, она увидела в отдалении всадников. Старуха прикрыла ладонью глаза, что бы её не ослепляло полуденное яркое солнце, и сильно прищурилась:
- Кто вы?! Что вам надо, залётные?! – прокричала старая.
- Да это же я!.. – в ответ ей закричал старейшина рода Дулёб Хвалимир.
- А-а-а! Это ты, красавчик… - старуха успокоила своих громадных и очень свирепых четвероногих охранников, которые могли разорвать любого, и даже вооружённого и крепкого мужчину.
Опасливо косясь на мастифов, Хвалимир бочком прошёл вслед за старухой в её убогую и вросшую в землю избу.
- Ну что у тебя за дело ко мне? – спросила Семаргала старейшину.
Хвалимир насупился и ответил:
- Помощь нужна…
- Ну, что ж, выкладывай…
- Так и ничего не получилось с сарматами.
- Да я уж об этом наслышана, - кивнула головой старая ведьма.
- Ну и что теперь мне делать? – беспомощно развёл руками старейшина рода Дулёб.
- Дай подумать… Мне надо всё хорошенько, хо-орошенечко обдумать… - откликнулась Семаргала.
Она велела своей помощнице пока что принести прошлогодней медовухи, которая была особенно крепкой. Хвалимир её выпил почти что залпом, крякнул от удовольствия и вытер пятернёй рыжеватую с проседью бороду и усы.
Наконец, Семаргала нарушила напряжённое молчание и заговорщически произнесла:
- Я думаю, у тебя ещё не всё потеряно, Хвалимир, и ты можешь добиться того, что задумал, но для этого… Ты должен для этого на кое-что решиться…
- Говори, что я должен сделать?! – нетерпеливо переспросил Хвалимир. - Я готов на всё!
- Тебе следует на предстоящей свадьбе отравить… сарматку.
- Дочь Фарзона?!
- Ну, да!
Хвалимир нервно почесал висок:
- А что? А по-другому никак нельзя?
- Нет, нельзя!
- И что мне это даст?
Старая ведьма стала старейшине рода Дулёб обстоятельно объяснять:
- Фарзон очень дорожит своей единственной дочерью, и если она на свадьбе будет отравлена, то он не станет разбираться, кто прав, а кто виноват, и сразу же начнёт мстить князю Драговиту… Ты понял, наконец-то, что я предлагаю?
Хвалимир не долго раздумывал над предложением старой ведьмы и согласился уже вскоре.
- Готовь яд! - произнёс он. – Ты права!
- А у тебя есть человек, который сможет этот яд подсыпать роксоланке прямо на её свадьбе? - переспросила Семаргала.
Хвалимир вновь почесал висок, уже нервно, затем бороду, и, наконец-то, произнёс:
- Я-я-а… я найду такого человека.
- Он надёжный?
- За него не сомневайся!
О цене Хвалимир с Семаргалой быстро столковались.
***
Вот и настал день долгожданной свадьбы Воислава и роксоланки Савлеи. День для свадьбы был подходящий, потому что именно в это время карпы больше всего их и играли.
И вновь вся Тамасидава не осталась в стороне и гуляла.
Драговит и Вирута были не меньше рады этому торжеству, чем виновники его. Князь угощал буквально всех горожан. Да и благо ещё с прошлого торжественного пира столы так и не успели разобрать. Но помимо этих длинных столов на главной площади перед княжеским теремом были поставлены и с два десятка качелей, вокруг которых вилась молодежь, и слышался ни на мгновение несмолкаемый её смех. Молодёжь веселилась не только днём, но и всю ночь. И никто её из старших не одёргивал.
Отца Савлеи на этом торжестве представлял Тагасий. Он не сразу согласился ехать в Тамасидаву, однако Фарзон настоял, чтобы именно старший сын заменял его. И теперь Тагасий повсюду сопровождал свою сестру. Но по его неулыбчивому и даже мрачному облику было видно, что эта церемония не слишком то старшего сына Фарзона и радовала. И что он не очень-то и доволен был приобретению среди карпов новых родственников в лице князя и его семьи. Тагасий считал, что зря его отец пошёл на разрыв с римлянами, и из-за Савлеи вновь вступил в союзнические отношения с карпами. Наследник Фарзона искренне полагал, что предпочтительнее дружить было с Траяном.
Все предварительные обряды были до мелочей соблюдены, в том числе и на капище Перуна, где жрец Богумил и его помощники провели жертвоприношения, и вечером, на самый последний день Купалы, в княжеских палатах зажглись десятки факелов, и начался свадебный пир. Во главе стола усадили молодожёнов. Они, облачённые в праздничные белые одежды и с венками на головах, принимали поздравления. А по левую и правую руку от брачующихся восседали их родственники, включая князя Драговита и его супругу.
Задействованы были сразу несколько оркестров. Музыка не смолкала. Звучала она очень громко, иногда даже заглушая застольные разговоры. Но помимо гусляров, флейтистов, тамбуристов и прочих музыкантов, развлекали собравшихся гостей и скоморохи.
Скоморохи себя вели иногда совсем уж развязно, задирая многих гостей, и даже князю и молодожёнам от них доставалось. Их шуточки порой казались совсем откровенными и скабрезными. Но на них мало кто обращал внимание. А один из скоморохов привёл с собой годовалого медвежонка, и тот на потеху всем отплясывал на задних лапах и настырно выпрашивал пряники.
Столы ломились от различных яств. Тут было кажется всё, что только пожелаешь! Были медовуха, пиво, ну и греческое вино, которое сейчас лились рекой.
Вскоре начали жениху и невесте преподносить подарки.
Эту особенно торжественную церемонию по традиции возглавили родители брачующихся.
Князь сделал царский подарок. Он одарил молодожёнов пригородной резиденцией, только что отстроенным укреплённым поместьем, располагавшемся в паре вёрст от столицы карпов, а Верховный вождь роксоланов дал целый табун превосходных скакунов и пятьдесят тысяч римских золотых ауреусов в придачу. Остальные подарки были разумеется поскромнее и попроще.
Когда преподносились подарки, даритель вставал и принимал чашу с медовухой, которую он должен был выпить до дна. Настал черёд преподнести подарок воеводе Ратибору и его родственникам. Ратибор вышел из-за стола, а за ним последовали его супруга, его дети, и семья его сестры, здесь же находилась и необычно бледная Родослава, совсем недавно отвергнутая Воиславом.
Воевода поздравил молодожёнов, пожелал им многих лет совместной счастливой жизни и кучу отпрысков, и объявил, что их семья дарит Воиславу и Савлеи пару парфянских ковров и римские доспехи старшему сыну князя. От сестры Ратибора преподносились римская посуда: бронзовые чаши и кубки, а также сосуды, очень красиво расписанные греческими искусными мастерами.
В самый разгар свадебного пира, уже далеко за полночь, Родослава решилась и, встав со своего места, подошла к невесте.
- Дорогая невестушка, - произнесла вкрадчиво Родослава, - ты сегодня неподражаема! Ты так…ты та-акая замечательная и… и та-акая... та-акая красивая! Ты прямо настоящая богиня! Я очень рада за тебя! И я хочу стать твоей подружкой…Ты согласишься?
Савлея благосклонно заулыбалась в ответ.
Родослава протянула Савлеи чашу с вином и добавила:
- Давай выпьем с тобой! Ну давай же за тебя выпьем, дорогая невестушка! Наша ты несравненная пава! И пусть Лада укроет тебя своим крылом!
- И за нашу дружбу! - ответила Родославе дочь Фарзона.
Родослава совсем стала бледной и просто впилась взглядом в роксоланку, когда та пила из преподнесённой чаши вино. Но вот чаша была Савлеей не сразу, но всё-таки осушена.
Родослава и Савлея обнялись и троекратно расцеловались.
- Теперь мы с тобой стали самыми близкими подружками! – произнесла вся светившаяся от счастья дочь роксоланского Верховного вождя.
Человек, который преподнёс Родославе яд от Хвалимира, пообещал племяннице воеводы, что он не сразу подействует. И Родославу вряд ли заподозрят в совершаемом преступлении. Яд должен был подействовать только через несколько часов, под самое утро.
И Родослава уже ни о чём не могла думать, и только со стороны внимательно наблюдала за роксоланкой, желая увидеть какие-то изменения в её поведении. Но шло время, час за часом, а Савлея не менялась, и только постепенно чуть пьянела и становилась всё более весёлой.
И вот под самое утро молодожёны покинули гостей и уединились в своих покоях. Им пожелали до утра не спать.
Ну а к вечеру следующего дня, по-прежнему радостные и счастливые, они появились перед всеми гостями, чтобы вновь присутствовать на своей свадьбе.
При виде обоих молодожёнов, Родослава едва не лишилась чувств.
Почему всё так случилось? И почему же роксоланка выжила и не испустила дух от яда старой ведьмы?
Да потому, что племянница воеводы просто не знала, что немая помощница старой ведьмы Семаргалы подменила порошок с ядом, и этим самым спасла дочь Фарзона от верной гибели.
(Продолжение следует)
