Министр обороны Аргентины Луис Петри внёс законопроект, который позволит военным патрулировать улицы, допрашивать и арестовывать людей при угрозе терроризма. Согласно законопроекту, военные могут быть развёрнуты без объявления осадного положения. Правительство утверждает, что, в отличие от слабой полиции армия с её ресурсами способна справиться с террористическими группировками и наиболее опасными преступными организациями, такими, например, как наркокартели.
Это может показаться удивительным, но инициаторами законопроекта стали вице-президент Виктория Вильярруэль, внучка и дочь офицеров (её дед пережил четыре покушения террористов) – самая активная в Аргентине защитница военной диктатуры 1976-83 гг., и министр безопасности Патрисия Буллрич – бывшая партизанка, состоявшая в левой группировке «Перонистская молодёжь».
После крушения военного режима в 1983 г. армия подверглась жёсткому общественному и судебному давлению. Сотни офицеров были уволены со службы и осуждены на длительные сроки за преступления, совершённые в ходе «Грязной войны». Те злодеяния действительно были ужасными: бессудные казни, пытки, изнасилования, похищения детей, и виновные в них получили по заслугам.
В преступлениях было замешано меньшинство офицеров, но общественное негодование обрушилось на всех, и далеко не все осуждённые не только участвовали в преступлениях, но и знали о них. При этом в общественной памяти аргентинцев как-то стёрлось, что «Грязную войну» начали левые террористы, повинные в гибели и страданиях тысяч невинных людей, а ответ армии – жуткий и неадекватный – был всё-таки ответом.
Ситуация усугублялась и тем, что после установления гражданской власти начала судов над офицерами в армии произошло несколько военных путчей, участники которых («Карапинтадас», т.е. «Раскрашенные лица») требовали неподсудности военных. Что озлобляло общество и заставляло его подозревать военных в стремлении установить новую диктатуру.
По действующему законодательству военные могут участвовать в операциях по обеспечению внутренней безопасности только при объявлении президентом с одобрения Конгресса осадного положения. В провинциях губернаторы имеют право, по согласованию с начальником полиции и по разрешению министра внутренних дел, просить армию о материально-технической поддержке. В последний раз это произошло во время экономической катастрофы в декабре 2001 г., когда подавление протестов силами безопасности привело к гибели 39 человек.
Появление законопроекта, разрешающего военным обеспечивать внутреннюю безопасность без введения осадного положения крайне насторожило перонистов, левые силы и правозащитные организации. Все они пострадали во время «Грязной войны» (хотя часть левых сил и левое крыло перонистов сами её развязали), и сегодня опасаются того, что военные не станут различать протестующих и настоящих террористов и бандитов. Эти группы считают, что исключение военных из сферы внутренней безопасности гарантирует сохранение демократии.
Помимо аргентинского опыта, противники законопроекта апеллируют к опыту других латиноамериканских стран – Колумбии, Перу и Мексики, где борьба армии с террористами и наркомафией сопровождалась грубейшими нарушениями прав человека, совершёнными военными.
Обеспокоились и некоторые военные, болезненно относящиеся к возможным обвинениям армии в нарушении прав человека. Президент Военно-морской лиги, гражданской ассоциации военнослужащих, Фернандо Моралес считает, неопределённость границ между терроризмом и протестами может привести к тому, что правительство будет проводить ложную аналогию между такими группами, как ХАМАС, боевики которого были недавно арестованы в Аргентине, и протестующими, арестованными за вандализм. «Законопроект не даёт военным никаких гарантий. Если они применят свое оружие, они могут сесть в тюрьму», - сказал Моралес.
Тем не менее «процесс пошёл»: в крупный порт Росарио, который наркомафия превратила в важный центр транспортировки колумбийских, боливийских и перуанских наркотиков в Европу и США, уже введены воинские части: они помогают полиции бороться с преступностью. Ввод армейских частей буквально спас Росарио от превращения во что-то вроде колумбийского Медельина времён Пабло Эскобара, или современного мексиканского Кульякана, где правит знаменитый наркокартель «Синалоа».
Опасения левых и правозащитников, исходя из аргентинской и латиноамериканской истории, имеют определённые основания. В Аргентине правительство Марии Эстеллы Перон в 1974-76 гг., не в силах справиться с разгулом терроризма, использовало против партизан армию. Которая в конце концов свергла её, и установила военную диктатуру: военные считали, что вдова Перона только мешает им бороться с террористами. В те же годы уругвайский президент Хуан Мария Бордаберри, не будучи в состоянии справиться с партизанами «Тупамарос», также привлёк армию – и тоже был отстранён, а в Уругвае на десятилетие установился военный режим. Который, подобно аргентинским коллегам, быстро справился с террористами, но уступать власть гражданским не захотел.
Ошибка левых и правозащитников в том, что они не понимают (первые, скорее, понимать не желают), что дело не в том, что армия «плохая», а генералы – жестокие властолюбцы. Армии в Латинской Америке в подавляющем большинстве случаев совершали перевороты не потому, что хотели пустить кровь соотечественникам, а генералы жаждали усесться в президентские кресла. Почти во всех случаях армия была вынуждена брать власть по требованию общества потому, что гражданская власть оказывалась неспособной нормально управлять, и страны – а это случаи Аргентины, Чили, Бразилии, Боливии, Панамы – проваливались в анархию. И армии оставались единственными функционирующими, да ещё и вооружёнными институтами, в то время как власть «валялась на улице».
В современной Аргентине, при всех её проблемах, власть на улице не валяется: более-менее работают её гражданские институты, и замещать их армией нет причин. Но с таким злом, как наркомафия - в Аргентину проникли мощнейшие мексиканские картели и не менее сильные бразильские банды «Красная команда» и «Первая столичная команда» - аргентинская полиция справиться не может. И они уже было превратили важнейший порт Росарио в свою вотчину, и нацелились на другие логистические центры, по которым в Аргентину, а оттуда в другие страны текут полноводные реки наркотиков.
Болезнь, как известно, нужно лечить в самом начале, а преступность – давить в зародыше. Чем – пока непонятно, удачно или не очень – и пытается заниматься команда президента Хавьера Милея, ключевые посты в которой занимают две очень разные, но оказавшиеся на одной волне дамы.
