Я смотрю на жену брата и никак не пойму, что она в нем нашла. Всегда было трудно это понять, а теперь вообще ума не приложу, зачем ей тратить столько денег, сил и времени на отношения, которые, кажется, уже давно исчерпали себя.
— Рита, ты такая красивая и умная, — говорю я ей однажды. — У тебя хорошая работа, должность, всё при тебе. Зачем тебе наш Ваня? — Что ты хочешь этим сказать? — удивляется она, пытаясь скрыть легкое раздражение. — Да просто не понимаю, что в нем нашла, — продолжаю я. — Ваня же... Ну, сама знаешь. Он ленивый, слегка лысоватый, да и не сказать, что амбициозный. К тому же, под маминой пятой ходит, а она в тебе видит конкурентку.
Рита вздыхает, но ничего не отвечает. Может, и ей сложно это объяснить.
— А как мама проморгала, что Ваня себе девушку нашел? — спрашиваю я её. — Она же всегда так крепко его держала, что он и дышать-то свободно не мог. Сколько внимания он от нее получил! Захлебывался, по сути.
Рита слегка улыбается, но в глазах её видно нечто другое — некая тайна, о которой она не хочет говорить.
— Мне всегда казалось, что мама считает его слабым и болезненным, — продолжаю я. — Он и привык, что мама за ним следит, сопли ему вытирает. Самостоятельность для него — пустой звук. — Да, он такой, — тихо соглашается Рита, опуская взгляд. — Как ты в нем вообще что-то нашла? — спрашиваю прямо. — Он же маменькин сынок, других слов нет. А вдруг приворожил? Рита, улыбаясь, качает головой. — Не думаю, что у него хватило бы ума на такое, — добавляю я, и мы обе смеёмся. — Ваня просто... он другой, когда мы одни, — наконец отвечает Рита. — Мягкий, заботливый... Я вижу в нем то, чего другие не замечают. — Ты его любишь, — констатирую я, понимая, что слова здесь больше не нужны. И хоть я не до конца понимаю, что именно Рита нашла в моем брате, но вижу, что это нечто настоящее. — Представь, Рита, за тобой же когда-то женихи табунами ходили, — говорю я ей однажды. — А ты выбрала нашего Ванятку. Один шанс на миллион, который, увы, брат успешно упустил. Рита грустно улыбается, не возражая. — Сначала он ещё держался, — продолжаю я. — Полгода после свадьбы отбивался от мамы, старался что-то делать, а потом сдулся и вернулся к своему любимому занятию — лежанию на диване. Видела ли ты его таким раньше? — Нет, — тихо признаётся Рита. — Тогда он был другим. — А теперь? — спрашиваю я. — Он капризничает, ничего не хочет делать и ждет, чтобы за ним ухаживали. Когда понял, что ты не собираешься нянчиться с ним, стал пропадать у мамы. И ведь она его приняла с распростертыми объятиями. — Да, — Рита опускает глаза. — Он стал чаще бывать у неё, чем дома. — Конечно, — киваю я. — У мамы ему хорошо: посадят за стол, накормят первым, вторым, компотом с пирожком. Всё подогреют, приборы принесут, хлебушек нарежут. А после еды за ним ещё и уберут. Не надо ни о чём думать, просто встаёшь, говоришь спасибо и идёшь обратно на диван.
Рита тяжело вздыхает.
— А у тебя так не получается, — замечаю я. — Самому разогрей, поешь, убери за собой. Слишком уж высокие требования для Ванятки, видимо. — Я просто хотела, чтобы он был самостоятельным, — говорит она, чуть виновато. — Ты стараешься как можешь, — соглашаюсь я. — Купила посудомойку, робот-пылесос, чтобы он не напрягался, извиняешься за любую мелочь. А он в ответ даже с дивана не поднимется. — Может, я что-то не так делаю? — Рита в растерянности смотрит на меня. — Я уже говорила тебе, — мягко отвечаю. — Лучше потрать деньги на психолога, который поможет тебе понять, что от этого диванного тюфяка не стоит ожидать чудес. Рита молчит, задумавшись. — Ты же молодая, красивая, — продолжаю я. — Найдешь себе нормального мужа, а не это затисканное мамой нечто. Разве стоит с ним продолжать? А если ты решишь родить... Рита, подумай, как вы с ним в декрете справитесь? Он же ни заработать, ни помочь не сможет.
Рита вздыхает, но я вижу, что её взгляд становится твёрже. — Надеюсь, ты поймёшь это раньше, чем станет слишком поздно, — заключаю я. Рита не отвечает, но я вижу, что её что-то начало беспокоить. Может быть, мои слова всё-таки достучались до неё.
